Глава 14
Клятва
Наконец-то! Мартон взбежал по лестнице и не глядя бросился вперёд. На губах блуждала весёлая полуулыбка, в висках горячими молоточками стучала кровь. Он ликовал: странное оцепенение и отстранённость, захлестнувшее было капитана, отступили прочь, и в его глазах вновь пробудился воинственный азарт и заплясали злые огоньки — точно такие же, какие Мартон нередко замечал перед самими безнадёжными сражениями. Теперь всё будет так, как должно быть. Действие лучше бездействия — пусть даже им и правда потребуется взяться за лопаты и собственноручно обнести Формо валом и рвом.
Что-то выскочило из-за поворота, тенью мелькнуло перед глазами — и тут же поспешно вжалось в стену, уступаю дорогу несущемуся навстречу вихрю. Быстрый поклон, торопливо брошенные в ответ извинения — гостю никогда не следует забывать об учтивости — и в несколько гигантских шагов, больше напоминающих звериные прыжки, Мартон пересёк коридор и распахнул тяжелую дверь.
Помещение встретило его серыми оштукатуренными стенами и скудной обстановкой, едва ли достойной принимать настоящего аристократа. Впрочем, им-то как раз Мартон считался весьма условно, а потому размышлял совсем в другом ключе: внутри было светло и сухо, а с окна не тянуло сквозняком — это ли не истинная роскошь? Да и приставленные к ним с капитаном слуги не даром ели свой хлеб: в комнате было прибрано, а доспехи — видавшая виды, но всё же надёжная кираса, набедренники, наплечники и шлем, — начищены до блеска и аккуратно развешены на самодельной подставке, все ещё несущей на себе запах свежего дерева. Стёганый поддоспешник был выстиран, просушен, выглажен и разложен на кровати. На небольшую дыру, красующуюся на боку с их первой встречи с рахом, легла заботливая заплатка. Никто об этом не просил — просто в том, что касалось усердных и хозяйственных слуг, управляющему Бравилу везло куда больше, чем он того заслуживал.
Некоторое время Мартон размышлял, стоит ли надевать доспехи, но затем легкомысленно махнул рукой — чем они помогут от призраков? — и, нырнув под кровать, нашарил там дорожную сумку. Её слуги то ли не нашли, то ли попросту не решились тронуть, посчитав недопустим вторжением в дела гостя.
В комнату Эйдона он входил почти крадучись, словно постоянно ожидая, что вот-вот кто-нибудь гневно окликнет его в спину и потребует немедленно покинуть жилище капитана королевской гвардии, Его сиятельства графа Эртона — именно в таком порядке титулования. Да что там, в глубине души Мартону даже хотелось, чтобы так всё и случилось, однако коридор был пуст, и никто не смог бы оказать ему эту услугу.
Как и можно было предположить, капитана разместили с комфортом, вполне приличествующим его положению. Его комната была просторнее и светлее, с небольшим балконом, выходящим во двор, и устланными толстыми коврами полом. Стену подпирал книжный шкаф, в который, как могло показаться постарались сложить все найденные в Формо книги. Правда, дело явно не увенчалось успехом, поскольку шкаф по-прежнему оставался полупустым, но старание заслуживало определённой похвалы. В углу разместился узкий письменный стол с многочисленными ящиками; ветер лениво играл со страницами потрёпанной книги и грозился разметать придавленные корешком листы пергамента, мелко исписанные каким-то примечаниями и пометками.
На противоположной стороне, у широкой кровати стояла потемневшая от времени подставка для доспехов, на которой все ещё можно было разглядеть следы резьбы, и небольшой столик, куда слуги сложили ёмкость с мелким речным песком, бутыль с маслом и самые разнообразные кисточки, губки и тряпочки — всё на своих места и в полном порядке. Сумка, уже собранная в дорогу, лежала рядом.
Глядя на это, Мартон почувствовал, как от стыда краснеют щёки: наверняка всё это принесли по приказу капитана, который ни при каких обстоятельствах не желал доверять кому-либо заботу о своём оружии и доспехах. Ему бы следовало поступить также — или, по меньшей мере, приказать слугам не прикасаться к доспеху.
Уже снаружи, когда Мартон с каким-то внутренним облегчением закрыл за собой дверь и проворно зашагал к лестнице на третий этаж, ему в голову пришло, что за время своего короткого визита он узнал о капитане больше, чем за весь прошедший год. Однако развить эту интригующую мысль не успел: внимание привлёк голубоватый свет, струящийся из прежде тёмного алькова, а чуткий слух уловил встревоженные девичьи голоса. Мартон сбавил ход, аккуратно выверяя каждый шаг, чтобы не создавать ненужного шума, и неслышно подобрался поближе.
— Ой, что теперь будет! — испуганно воскликнул один из голосов: звонкий, но одновременно с этим сочный и бархатистый.
— Ты сама видела?
Второй голос почти не отличался от первого ни тембром, ни перепуганными интонациями, хотя отчего-то всё равно казался более взвешенным и рассудительным.
— Ага, во-о-от такая дыра во всю спину!
— И ничего нельзя сделать?
— Там уже ничем не поможешь!
«Ещё кого-то нашли, так, что ли, получается? И на этот раз эта тварь не стеснялась, раз располосовала бедолагу через всю спину… Но почему нам не сообщили?»
— Может, заплатку поставить? Под жилетом не будет видно. — между тем обстоятельно предложила обладательница рассудительного голоса. — Или заштопать?
— Да проще такую же сшить!..
Мартон прикрыл глаза и слабо улыбнулся. Всё-таки слуги управляющего Бравила — явление совершенно удивительное. Вот и теперь: весь Формо замер в страхе и ждёт нападения, а головы этих двоих заняты каким-то мелочами, вроде испорченной одежды! Впрочем, оно и верно: монстр, быть может, пройдёт мимо, а отвечать перед хозяевами, судя по всему, предстоит уже в самое ближайшее время.
В следующее мгновение Мартон, которому было не слишком интересно, чем закончится вся эта история, поспешил выбросить услышанное из головы и поспешил своей дорогой. Однако дело, как оказалось, было несколько серьёзнее, чем могло показаться на первый взгляд.
— Смотри, — шепнул первый голос, стоило только Мартону поравняться с альковом.
— Давай спросим? — предложил второй.
Лампа погасла; миг — и собеседницы стремительно выскочили из засады. Не давая гвардейцу опомниться, они со знанием дела окружили его с обеих сторон, отрезая пути к отступлению.
Мартону хватило одного взгляда, что сразу же признать в них служанок, которых приставили к Кирис и тому существу, которое можно было назвать не иначе, как её худшей половиной. Да это и не удивительно: девушек проще было перепутать между собой, чем с кем-либо ещё. Обе одеты в тёмно-синие платья с роскошными передниками, украшенными тонкой вышивкой; с одинаковыми коричневыми волосами с тёплым медовым оттенком, собранными в высокие причёски, и с невероятно похожими чертами лица. Разве что глаза — голубые у одной, и светло-карие у другой — оставляли хоть какую-то надежду не запутаться окончательно.
Впрочем, будто внешнего сходства было недостаточно, девушки одновременно взялись за края юбок, синхронно присели в непринуждённом книксене и склонили головы — всё проделано настолько быстро и слажено, будто бы они каждый день репетировали это приветствие.
— Мы просим прощения, но не могли бы мы обратиться к господину? — голубоглазая, которая, судя по всему, была посмелее и побойчее, сразу взяла инициативу в свои руки. После некоторых колебаний, Мартон решил, что именно ей и должен был принадлежать первый голос.
Задумавшись, гвардеец не сразу сообразил, что кроме него обращаться девушка было попросту не к кому; он поспешно кивнул и учтиво поклонился, от волнения перепутав ногу и порядок движений. Однако служанки приняли этот неловкий жест за разрешение и представились хором:
— Инара.
— Энара.
« Inara и enara, ну надо же!» — Мартон удивлённо приподнял бровь. Два горных цвета, всегда растущих рядом на одних и тех же склонах, и которые, как гласило популярное поверье, умирали поодиночке: сорви один и завянет другой. Теперь в родстве девушек не было никаких сомнений: действительно, как ещё можно было их назвать?
