– Бамалама! – звонко хлопнул себя по бедрам Брейгель. – Я только сейчас понял! Они ведь притащат на свою барахолку развалины трех домов и огромную кучу мусора!
– Ну и что? – пожал плечами Камохин. – Откуда ты знаешь, что у них там ценится?
– И это не барахолка, а толкучка, – уточнил Орсон. – Квайдарская толкучка.
Камохин достал из рюкзака спутниковый телефон для связи с Центром Изучения Катастроф.
– Есть связь… Центр, это группа «Квест-тринадцать»… – Камохин умолк, слушая, что ему говорят. Затем усмехнулся и посмотрел на остальных: – Они спрашивают, что тут у нас происходит…
– Скажи, что аномальная зона самоликвидировалась, – посоветовал Орсон.
– Центр, аномальная зона самоликвидировалась… Да, нет ее больше… Откуда я знаю, как это произошло…
– Схлопнулась, – снова подсказал англичанин.
– Схлопнулась… Так специалисты говорят… Да, мы в эпицентре. Пострадавших нет. Но с нами люди, находившиеся все это время в аномальной зоне… Я знаю, что мы не занимаемся спасательными работами… Ну, так вызовите для них спасателей!.. Да, мы будем ждать. – Камохин выключил телефон и кинул его в рюкзак. – За вами прибудет группа спасателей, – сказал он, обращаясь в первую очередь к Гелию Петровичу, которого по привычке считал старшим среди жителей Тринадцатого микрорайона.
– Нам, должно быть, придется ответить на немало вопросов? – сурово сдвинул брови Изюмов.
– Да уж, наверное, – согласился Камохин.
– И что мы должны говорить?
– То, что видели.
– Вам это никак не повредит?
– Ни в коем разе.
– А нам? – спросил Соломон Юрьевич.
– В каком смысле? – не понял квестер.
– Нас не примут за психов, если мы станем рассказывать все как есть?
– А куда от этого денешься? – Орсон взглядом указал на котловину, образовавшуюся на месте Тринадцатого микрорайона и примыкавшей к нему свалки.
– А кто нам наше жилье вернет? – с вызовом воскликнул вдруг мизантроп Лифкин.
– Ну, уж точно не я. – Дабы не ввязываться в бессмысленный разговор, Орсон благоразумно отошел в сторону. – Странный квест получился, – сказал он, присаживаясь рядом с Осиповым. – И «серые» так и не объявились.
Сидя на краю тротуара, свесив ноги вниз, Осипов задумчиво смотрел в направлении центра вновь образовавшейся котловины. Как будто рассчитывал увидеть там ответ, ну, или хотя бы какой-то намек, что помог бы найти ответ на мучившие его вопросы.
Англичанин подобрал с тротуара камешек и кинул его вниз.
– А может быть, нам все это приснилось?
– Может быть, – не стал спорить Осипов.
– Э нет! – подойдя сзади, положил руки на плечи обоим и как следует тряхнул их Брейгель. – Вы это бросьте! Какие еще сны? Все было на самом деле! Бамалама! Это было весело!
– Ты так считаешь? – недоверчиво покосился на него Осипов.
– А почему нет? – Брейгель, похоже, говорил совершенно искренне.
– Чем больше нового я узнаю о мире, в котором мы живем, тем меньше его понимаю, – грустно произнес Осипов.
– Хочешь дельный совет? – подался в его сторону Брейгель.
– Давай, – обреченно кивнул ученый.
– Поговори с Ириной – она тебе все объяснит.
– Логично, – согласился Осипов. – Но меня смущает один момент, на который даже Ирина, боюсь, не сможет дать ответ.
– Что именно?
– Измаил.
– При чем тут Измаил?
– Он не предупредил нас о вурерах.
– А он должен был это сделать?
– Я полагал, что мы с ним заодно.
– Ошибаешься. – Брейгель похлопал Осипова по плечу. – Он никогда не говорил, что мы играем за одну команду. Он говорил, что мы играем в одну и ту же Игру. А это, согласись, далеко не одно и то же.
– Это две большие разницы, – добавил Орсон. – Как говорят у вас в Одессе.
– Одесса в Украине, – заметил Брейгель.
– А, мне фиолетово, – пожал плечами Орсон. – В общем, «Deep Purple».
– Знаете, что меня больше всего раздражало там, наверху, у вуреров? – спросил, подойдя, Камохин.
– То, что они лаяли по-собачьи? – предположил Орсон.
– Нет. То, что там края горизонта были вывернуты вверх. Как посмотришь на горизонт, сразу возникает ощущение, что отсюда не выбраться.
– А я бы хотел стать вурером, – мечтательно закатил глаза Брейгель. – Никому не подчиняться, странствовать по иным мирам…
– Так что же ты с ними не остался?
– Бамалама, не мог же я вас одних бросить! Вы ведь без меня, как дети малые, пропадете. Скажете – нет?
«Нет» никто говорить не стал.
И Брейгель довольно улыбнулся.
Движение вперед подобно любому другому движению, подумал Осипов. С той лишь разницей, что, двигаясь вперед, ты получаешь удовольствие.
Парадокс.
