Берр Эль ждал меня на верхней площадке. Молча, и на том спасибо!
— В центральном крыле Академии расположены не только учебные кабинеты. Верхние этажи — это жилые помещения, в которых заселяют преподавателей и прочий персонал, из которого в данный момент остался только я.
Сглотнув вязкую слюну и пару раз глубоко вдохнув, я разглядывала помещение, в которое привел меня берр Эль. Высокий сводчатый потолок пропускал много света, рассеивая его по стенам в золотых прожилках. Стены верхних этажей походили на глыбы, высеченные из драгоценного камня, так загадочно и необыкновенно сочетались в них искры света и тьмы. У стыков с потолком скопились серебристые пылеобразные облака, застывшие навек в причудливых формах. Я так хотела, чтобы они начали двигаться, но чуда не произошло. Немногочисленная мебель и книжные полки, до самого свода заставленные книгами и заваленные пергаментными свитками, составляли всю мебель гостиной, а две непрозрачные медного оттенка двери оказались плотно закрытыми.
— Мы не случайно пришли с тобой сюда. Здесь когда-то жили преподаватели из людей, которые обучали студентов ремеслам. Так как ваша магия очень слаба, а резерв скуден, то испокон веков люди пользовались только бытовыми заклинаниями. Из студентов-людей получались непревзойденные ремесленники, зельевары и помощники целителей, кузнецы и гончары. Те люди, которые владели магией в больших количествах, занимались артефакторикой, шли в подмастерья к магам и служили им на протяжении всей своей жизни, помогая в выплавке драгоценных магических камней и сплавов. Те же, кто не мог позволить себе обучение в Академии, работали на каменоломнях, в шахтах, в самой Академии.
Я скривилась, присаживаясь в пыльное кресло и разглядывая пустынное помещение гостиной.
— По вашим словам мы не так-то и значимы в этом мире, — с обидой в голосе сказала я магу, но берр Эль, кажется, не разделял моего мнения.
— Злата, люди — слабые магические создания, но сильные духом. Еще три сотни лет назад мы верили в то, что именно доброта и трудолюбие людей, их способность к сопереживанию и благовременной помощи и поддержке, их любовь к сказкам, легендам и вымыслам сплачивает все расы Аврелии в единое целое. Да, были и такие, кто со скепсисом и высокомерием смотрел на людей. Демоны до сих пор вспоминают человеческий род, как самый слабый и оттого требующий наибольшей защиты от них самих. Демоны — воины, они — стражи границ, и для них люди, как лишняя обуза, понимаешь?
Я пожала плечами, согласно кивая на слова берр Эля. Вроде, все понятно, но, тогда, что случилось триста лет назад?
— А теперь я расскажу тебе о том дне, когда эльфы, маги и демоны смертельной лавиной обрушились на земли людей и уничтожили всех до единого. Не щадили ни детей, ни стариков, ни женщин. Маги применили страшное заклинание, которое отслеживало нахождение человека, будь он на земле или под землей. Демоны жгли и убивали, даже эльфы достали оружие и применили его к слабым людям. — Берр Эль замолчал на какое-то время, склонив голову с черной жесткой порослью и скорбно прижимая ладонь к области сердца. — Эльфы после Кровавой Битвы пострадали больше остальных. Они не смогли простить себе бойню и принесли себя в жертву. Род эльфов сократился вдвое и природа Пустоши, где совершилось самоубийство, погибла вместе с душами этих лесных созданий. Реки вмиг опустели, а русла их наполнились бурливой кровавой массой со сгустками черной человеческой плоти, растительность зачахла, сухими корявыми стволами и ветвями уходя ввысь, трава превратилась в песок, обжигающий ноги любого, кто на него ступит, подземные воды напитались ядом от тлевших под солнцем трупов.
От рассказа берр Эля становилось жутко. Представляя в ярких красках все то, что он описывал, я больше не хотела идти в Пустошь, я вообще не желала слышать о ней, но маг продолжал, не обращая на меня никакого внимания. Он словно пересказывал этот жуткий момент истории для себя самого, обновляя в памяти жестокость того дня, воссоздавая образы смерти и тьмы, поселившиеся в тех краях и в сердцах демонов, эльфов и магов.
— К ночи ни одного человека не осталось, а самые плодородные земли превратились в пустыню, в мертвую Пустошь, населенную лишь трупами и останками расы людей и эльфов. Башни Академии почернели, черными же корнями уходя глубоко в землю, а циферблаты часов остановились. Тогда ректор Наир, который на этом посту уже очень давно, стал искать ответы в истории, в легендах и сказках, сложенных людьми. Страницы толстых фолиантов и забытые пергаментные свитки поведали нам давно забытые истины: этот мир создан двумя богами: Златой и Аврелианом. Злата — богиня Тьмы — создала демонов, эльфов и магов, вложив в них крупицы своей тьмы, населив горы, леса и плодородные саванны. Аврелиан создал людей и хранителей. Он — бог Света — владел гораздо меньшими силами, чем его жена, поэтому люди и хранители обладают лишь зачатками магии, но одним даны золотые руки, горячие сердца и светлая душа, а другим — знания! Мы долгие годы, столетия собирали в этой комнате остатки книг, уцелевших после бойни. Здания в Пустоши превратились в руины, но некоторые книги уцелели, поэтому я и берр Наир перенесли их сюда. Именно люди из всех пяти рас поклонялись богам, именно на их землях стояли храмы и существовали святилища. Они селились в долинах и степях, они любили пространство, зелень и тихие воды рек, текущих среди холмов. Мы уничтожили людей, а вместе с ними и надежду на светлое будущее. И никто, даже хранители, не в силах нам помочь. А теперь, — берр Эль замолчал и посмотрел на меня долгим пристальным взглядом, — я доверю тебе ключ от этой комнаты. Храни свое наследие, Злата, ведь это все, что осталось в Аврелии от людей.
С уходом берр Эля на поверхности пыльного стола появился золотистый предмет, больше похожий на закорючку в виде цветка с одним-единственным лепестком. Сглаженные края и потускневший от времени металл говорили о том, что ключ очень старый и им часто пользовались. Я осторожно взяла его в ладонь. Тяжелый и теплый металл излучал еле заметный свет. Спрятав его в карман академической жилетки, я подошла к полкам и провела пальцами по шероховатым корешкам книг, названия которых завораживали и пробуждали мое воображение: Сказка о Злате и ее детях. Сказания о Темной королеве. Притча о Злом волшебнике и Доброй лесной фее.
Взяв в руки одну из книг, я увидела черные истлевшие страницы, кое-где сохранившиеся в целости. Текст сказки читался легко и быстро, а слова сплетались в детский незамысловатый сюжет. Мне не хотелось верить, что эти книги и свитки — все, что осталось в Аврелии от людей. Неужели такое возможно? Неужели за один день могла исчезнуть целая раса, а плодородные земли превратились в Пустошь?
Звонкие переливы колокола возвестили меня о том, что начинается общее занятие для всех рас — история Аврелии, поэтому я мысленно пообещала себе вернуться сюда, как только представиться возможность, закрыла тяжелую медную дверь, и побежала к лестнице. На одном из этажей, недалеко от библиотеки, меня нагнал один из первокурсников.
— Злата, подожди, — позвал меня парень с собранными в хвост волосами пепельного оттенка. Он оказался не так высок, как Тарт, но все равно слишком костляв даже для своего среднего роста. Голубые с золотистыми прожилками глаза и длинные светлые ресницы делали его похожим на девчонку, а острое личико и тонкие бесцветные губы довершали картину хрупкого образа.
— Я — Оуэн, племянник хранителя Астиана. — Представился парень, а я отметила, что его академическая форма отличается по цвету. Если моя жилетка и плиссированная юбка оказались скучного песочного оттенка, то его брюки и рубашка свободного кроя вообще отливали нездоровой пыльной серостью. — Я бы хотел предложить тебе свою дружбу.
Его ладонь прижалась к области сердца, и я невольно, сама не понимаю почему, повторила этот жест.
— В моем мире… эммм… в моем положении сложно вот так сходу принимать чью-то дружбу, но я хочу дать тебе шанс. — Ответила парню немного путано, но Оуэн просиял, отчего его бледное лицо немного оживилось.
