Похоже, Мариана ему поверила. И пока оправдывает его ожидания. Вот уже пять месяцев она работает в его доме, прекрасно справляется со всеми обязанностями и еще ни разу не опоздала утром с докладом.
- Ты молодец, Мариана, - сказал Вало, выслушав служанку. – Я очень доволен тобой. И с завтрашнего дня буду платить тебе больше.
Он видел, как покраснела девушка – то ли от удовольствия, то ли от смущения. Хорошая девочка, подумал он. Вало знал ее историю: Мариану привезли в Румастард ашархандские работорговцы, эти звери в человеческом обличье. Девушке еще повезло, что ее не продали одному из храмов - светловолосых пленниц в Ашарханде сжигают заживо в дар Солнцу. Дикари, что уж говорить о них. Иногда она напоминает ему Беани Арениль а-Граннах. А иногдаЭсмель, какой она была в юности. Свежая и милая, как весна. Все его ученики тайно влюблены в Мариану, но она очень строга с ними и не допускает никаких вольностей. Все время проводит с Эсмель или в своей каморке. Добрейшая, заботливая и очень ответственная девушка. Чистоплотная, как кошка и готовит превосходно. Только печальная в последнее время. До Вало доходили слухи, что Мариане нравился какой-то молодой сид по имени Руэн, но с ним что-то случилось - что-то нехорошее. Ну да ничего, такая красавица не останется одна. Счастлив будет тот, кто станет ее мужем …
Начинающийся день обещал быть прекрасным - рассвет был чистый и ясный, а ветер с океана нес не холод, а приятную прохладу. Вало с удовольствием подставлял лицо этому ветру. Закончив упражнения, он обтерся полотенцем, выпил стакан ежевичного морса и покинул веранду.
Хотя особняк оружейника Вало в Ремесленном квартале Румастарда слыл одним из самых роскошных домов города, сам Вало не любил показного блеска. В прочих помещениях дома стояла дорогая покупная мебель, но в его комнате обстановка копировала ту, что была в домике его родителей в Колкерри – простая деревянная кровать, ларь для одежды из кедровых дощечек, обшитый медью, еще один ларь для постельных принадлежностей, маленький резной столик и два табурета. Всю эту мебель Вало сделал своими руками, и она напоминала ему о детстве, о ранней юности.
Великие предки, когда все это было? Сто лет тому назад, двести? Почти вся жизнь уже за спиной, голова вся седая, а счастье….
Счастье тоже осталось в прошлом.
Надев чистую рубаху, вельветовые штаны и мягкие домашние туфли, Вало вышел из комнаты и направился к жене. Мариана уже была с больной и заботливо расчесывала рыжеватые, пушистые как эленширский древесный мох волосы Эсмель частым гребнем.
- Здравствуй, любимая, - тихо сказал Вало. Он поцеловал Эсмель, а потом, сев на край постели, взял пальчики жены в свои ладони. – Ты хорошо себя чувствуешь?
В окруженных тенями глазах Эсмель появился свет, ее губы шевельнулись, а потом меж бровей появилась страдальческая морщинка. Мариана быстро и аккуратно собрала волосы больной в «конский хвост» и посмотрела на Вало. Оружейник глазами показал на дверь, и девушка вышла.
Она не помнит, подумал Вало, глядя на прекрасное, но болезненно-бледное лицо жены. Конечно, она не помнит, что именно в этот самый день пять лет назад с ней случилось несчастье. Эсмель и ее служанка шли с рынка, когда из переулка прямо на них вынеслась взбесившаяся лошадь, сбросившая своего всадника. Лекари сказали Вало, что его жена никогда больше не будет ходить – удар копыт раздробил позвоночник. Говорить Эсмэль тоже перестала. Добрейший Массиме, доктор, наблюдающий за Эсмель последние три года, говорит, что это от нервного потрясения и, может быть, пройдет рано или поздно. Однако прошло уже пять лет, а Эсмель так и не заговорила с ним ни разу. Только молчит и смотрит на него взглядом, который выворачивает душу и камнем ложится на сердце…
- Ты хорошо спала? – спросил Вало.
Губы Эсмель дрогнули. Оружейник прижал голову жены к груди, вдохнул запах цветов, исходящий от ее волос и едва сдержал рыдания. Он старался не давать волю чувствам при Эсмель, но иногда все усилия были напрасны.
- Я пойду работать, - шепнул он. – Доброго дня тебе, любимая.
На полпути в кузницу его остановил Маро, старший и самый талантливый из его учеников.
- Учитель, вас спрашивает офицер Браннер, - сообщил он.
- Браннер? – Вало был удивлен: прежде Теон Браннер, много лет прослуживший старшим приставом в их квартале, хоть и был с оружейником в добрых отношениях, никогда не приходил к нему домой. - Что ему нужно?
- Не знаю, учитель, но он очень хочет вас видеть. Какой-то он очень озабоченный сегодня.
- Где он?
- В магазине.
Браннер был один: заложив руки за спину, он рассматривал выставленные в витринах муляжи оружия и доспехов. Вало очень не понравилось выражение лица офицера.
- Не буду тратить время на всякие учтивости, - сказал Браннер. – Тебе и всем твоим домочадцам грозит опасность, Вало. Сегодня ночью в Румастарде будут убиты все сиды. Ты и твои домашние тоже внесены в списки.
- Что? – Оружейник не поверил своим ушам. – Если это шутка, то очень плохая.
- Это не шутка, - пристав шагнул к Вало, зашептал в ухо. – Ты сид, Вало, но ты хороший мастер и никогда не нарушал закон. Я уважаю тебя и не хочу твоей смерти. И еще мне жаль твою больную жену. Если хочешь спасти ее и себя, немедленно уезжайте из Румастарда. С наступлением темноты из города не выберется никто.
- Мы ни в чем не виноваты!
- Это неважно, Вало, дело ведь не в том, виновен ты в чем-то, или нет. Говорят, король подписал указ, объявляющий всех эленширцев в Румастарде врагами государства. Это автоматически означает смертный приговор. Я получил приказ организовать несколько групп охотников для участия в погроме. Мне очень жаль, мой друг.
- Это ужасно! – Вало почувствовал, как шевелятся волосы у него на голове. – А как же остальные?
- Увы, я не всесилен, Вало. Думай о себе, а не о других. Речь идет о жизни и смерти.
- Но я могу предупредить других сидов!
- Ты их не спасешь. Меч уже занесен над их головами.
- Что я должен делать?
- Приказ страже никого не выпускать из города вступит в силу с наступлением сумерек. У тебя есть несколько часов, так что поспеши.
- Хорошо. Спасибо тебе.
- Поспеши. Мне надо идти, нельзя, чтобы меня здесь увидели. Прощай, Вало.
- Прощай, Теон.
После ухода полицейского Вало некоторое времянаходился в оцепенении. Первый ужас прошел, осталось чувство обреченности – и злоба на самого себя, на собственное бессилие.
- Нет, - пробормотал оружейник, глядя на дверь, в которую вышел Браннер. – Я не верю. Не верю…
- Учитель? – Маро появился неслышно, и глаза у него были испуганными. – Что случилось, на вас лица нет! Вам плохо?
- Хорошо, что ты здесь, - Вало сжал запястье парня. – Собери всех в гостиной. Иану, Элейса, Парара, Бренеля. Мариану не забудь. Все понял?
- Да, а что…
- Потом, мальчик, потом. Иди, делай, что велено.
Ноги у него ослабли. Но постепенно самообладание возвращалось к Вало, и мастер подумал, что и так потратил впустую много времени. Пришло время решений – может быть, самых важных в его жизни.
***
Все ученики и слуги собрались в столовой. Дородная повариха Иана, садовник Парар, ученики и подмастерья Элейс и Бренель. И Мариана тоже была тут. И Маро, который собрал всех их вместе. Все они с тревогой смотрели на Вало и ждали объяснений.
Вало положил на стол тяжело звякнувшую кожаную сумку и принесенные из мастерской два эленширских изогнутых меча в ножнах – последние сработанные им клинки, - а еще свой любимый кинжал из набора, который он назвал «Милость Ассуинты». Два батара из этого набора он подарил Беани, - это была их последняя встреча, - а кинжал вот остался. Вало до сегодняшнего дня не хотел с ним расставаться.
- Послушайте, что я вам скажу, - начал он, глядя на собравшихся. – И не перебивайте меня, пока я не выскажусь до конца. Тень смерти упала на всех нас. Мне стало известно, что наш милостивый король, - тут Вало презрительно усмехнулся, - пожелал умертвить всех живущих в Румастарде сидов. Нас с вами, братья и сестры мои. Это случится сегодня ночью, так мне сказал надежный человек. Мы не будем ждать, когда убийцы придут, чтобы перерезать нам глотки. Я собрал вас, чтобы сказать вам – вы немедленно должны покинуть этот проклятый город. Только так вы сможете спастись.
