Эльтару тащили к Кругу Справедливости. Предстоял Суд Эльфрана.
Аргнист вздохнул, глядя на небо. Только бы ветер не подвел, не переменился, не потянул от скрытых в засаде его молодцов к Орде, что валом валила следом за растянувшимся обозом бежан.
Его отряд больше не отступал.
Место для засады – лучше не придумаешь. Коням есть где разогнаться, набрать ход к удару. Чистый склон, а чуть дальше – болотце, куда всех этих брюхоедов и костоглотов хорошо было бы загнать...
Дорогу перегораживала ощетинившаяся копьями фаланга. Пять сотен пик. Им предстояло принять на себя первый удар.
Одному Хедину Милостивцу ведомо, чего стоило эту толпу в войско превратить. Чтоб не падали окарачь при одном виде тварей. Чтоб копье научились держать не как баба веретено. Чтоб знали, куда и как бить. Половину того, что им втолковывалось, они со страху все равно перезабудут... но вторая-то половина должна остаться!
Эх, эх, леса родимые, хутор, Деера, дети... Увижу ли вас? Нет, нечего больше на юге делать. Король, величество светлое, так никуда и не сдвинулся. За море сбежал, говорят... Бароны деру дали... Кое-кто из галенских нобилей, однако ж, остался. Ведут теперь дружины на север, но что с того толку, если никто в тех дружинах никогда ни одной ордынской твари в глаза не видывал? Только зря полягут.
Рыцарей Орда в замки загнала. Сидят теперь отцы-капитулярии, носа не высунут. Хотя на Рубеже-то простолюдины полегли, ополченье наспех оборуженное, а "Красные петухи" и сами рыцари по цитаделям укрылись... Их Орда почему-то штурмовать не стала. Говорят... Но кто ж сейчас слухам верит? Может, и неправда все это, и на месте замков орденских давно уж ордынские гнездилища...
Ай, слухи, слухи, вести черные! Не слышать бы вас, не знать бы ничего! Вот идет за твоим обозом Орда – с ней и воюй, сотник... Здесь твоя война.
А, все, отставить разговоры, сотник! Вышло время. Нагнала тебя Орда.
Всклубилась пыль. Хорошо идут, ровно, густо, ничего не боятся, твари... У нас-то Защитник в два счета отучил бы так вокруг хутора ползать. Все как обычно. Впереди брюхоеды с броненосцами, за ними хоботяры с рогачами, у тех под ногами небось мелочь вроде но-гогрызов и костоглотов болтается. Хорошо идут. Смело. Сильно. Видать, оголодали крепко.
Парни в строю задвигались, завздыхали. Кто-то на-вроде молится. Давайте, ребятки, если помогает... Это сотник ваш ныне ни в каких богов не верит. И под пыткой то же самое всему синклиту в хари их жирные крикнет. Если, конечно, живым до Галена Светлопенного дойти суждено...
– Эй, эй, лучники! Не спать, зар-разы, так вашу, перетак и растак! Давай не медли!
Здешние арбалеты самобоями называют. И верно – самобои. У нас таких не было. Хорошо, попалась на пути та крепостца... а в ней – арсенал неразграбленный... а там этих самобоев – видимо-невидимо. Два десятка возов болтами к ним набили... Стрелки из большинства, конечно, аховые, но по такой плотной толпе только слепой промахнется.
– Бей! Бей! Бей!
Хорошие здесь болты оказались, тяжелые. Рыцарский доспех навылет пробивают. И в Орду они вошли, как коса в травы.
Аргнист видел, как начали тыкаться тупыми мордами в землю броненосцы и брюхоеды. Раненых тотчас втаптывали в землю. Орда ведь жалости не знает. Свой ли, чужой– если на пути стоишь, то все равно враг.
Твари не сбавляли хода, стремительно пожирая отделявшее их от фаланги расстояние. Черно-зеленая волна стремительно катилась к сжавшему щиты строю, и казалось, нет такой силы, что заставила бы эту Орду повернуть назад. Стрелы рвали ее строй, но страшилища не боялись смерти. Они просто не знали, что это такое. Ты можешь прикончить девять из десяти одно за другим, но десятое все равно не повернет и не обратится в бегство. Если не будет на то приказа.
Самобойные стрелы изрядно проредили первые ряды – лишившимся свиты хоботярам и рогачам пришлось выдвинуться вперед. Их тоже били и рвали железные болты, но слишком мало было расстояние. Ордынские твари прошли его и грудь в грудь сшиблись с фалангой.
Конечно, этому строю до настоящей гвардейской фаланги, как портовой шлюхе до святого отшельника. О том, чтобы ими Орду остановить, и думать не приходится. Так... придержать слегка. Потому как, ежели верно разведчиками сказываемое, не так уж и много здесь против них Орды оказалось. Ужели ж она вся и впрямь на запад подалась?
Стоять пока надо, стоять, покамест из-за леса край Орды не покажется! До тех пор – стоять. И тебе, сотник, до той поры тоже стоять, потому как, кроме тебя, подать сигнал будет некому, а тогда – прощай, весь замысел Да кабы только он! Прощай, отряд, с таким трудом составленный (и немалый – добрая тысяча!), а кроме того, самое-то главное – бабы, ребятишки, старые – словом, весь обоз, что впереди нас на юг тащится... Если не устоим, славное у Орды будет пиршество.
Строй пеших копейщиков прогнулся, но выдержал первый, самый страшный удар. Длинные пики били точно. Аргнист пуще глаза наказывал беречь копья; края наконечников отшлифовали до зеркального блеска, чтобы оружие выдергивалось так же легко, как и вонзалось Пока у пешца в руках древко о шести футах, он многое может.
Последние брюхоеды валились окровавленными, издырявленными грудами мяса. Броненосцы тупо перли и перли вперед, загребая когтистыми лапами, – их били с боков, норовя всадить рожон под край панциря. Арбалетчики продолжали стрелять через головы первых рядов.
Но с рогачами да хоботярами шутки плохи. Чтобы их брать, сызмальства учиться приходится. Строй подался назад, первые тела исчезли под нахлынувшими шеренгами Орды
И в тот же миг отчаянно замахал сигнальщик, предусмотрительно посаженный на дерево, а спустя еще совсем немного времени и сам Аргнист увидел долгожданное.
Край ордынской тучи. Казалось, нет конца льющимся и льющимся шеренгам, – однако ж оказалось, что есть.
Масса атакующей Орды сжималась возле такой тонкой и непрочной плотины строя галенских копейщиков Ее последние ряды все ближе и ближе...
Давай, Аргнист!
– Пошли-и-и! – срывая голос, заорал он. Верный Локран сорвался с места – сразу в галоп. Сотник привычно бросил копье на руку, слыша за собой слитный топот сотен и сотен копыт. Заботливо сберегаемая конница пошла в атаку
Будь у Орды командир, он, конечно, нашел бы чем парировать неожиданную контратаку. Но та Орда, что сражалась сейчас, никаких командиров не имела. Она просто развернула часть своих тварей навстречу новому мясу.
Аргнисту повезло – первым ему попался хоботяра, вдобавок хоботяра без свиты, безо всех своих ногогрызов и прочей мелкой пакости Локран свирепо заржал, радуясь поединку, и еще наддал ходу.
Копье старого сотника вошло точно в глаз хоботяре. Рука ничего не забыла и ничему не разучилась Локран на ходу вспорол хоботяре шею ударом хвоста. Тварь изогнулась в агонии; человек и конь ударили вторично, копье вместе с рогом вонзилось в черную плоть, и все было кончено.
Конная лавина проскакала дальше, изгибаясь серпом и отжимая тварей к болоту.
Ничего не понимая, Орда, в свою очередь, пыталась атаковать. Пешим копейщикам стало легче. Ударив с тыла, товарищи оттянули, отвлекли на себя часть тварей, и фаланга перестала отступать.
Начиналась привычная еще по хутору работа: не дать Орде вырваться из ловушки, не дать разорвать строй, но теснить и теснить ее в болото, лишая пространства и расстреливая из самобоев. Стрелы не люди – их жалеть нечего.
Аргнист повернул коня. Ему нельзя увлекаться боем. Локран вынес седока на холмик, из-за которого и началась конная атака. Сотник – нет, уже не сотник, тысячник! – огляделся.
Верховые сотни дошли до болота, деловито добивая пытающихся вырваться из кольца тварей. Пешцы уперлись и стояли крепко, давая простор арбалетчикам, чьи стрелы собирали сейчас обильную жатву. Аргнист мимоходом пожалел, что здесь нет их хуторского горючего порошка...
Началось избиение. Выпускаемые в упор стрелы самобоев клали по два-три страшилища сразу, кололи длинные пики пешцов, доставали более короткие копья конных. Это была кровавая и грязная работа, работа мясника, не воина. Только делавшие ее об этом пока не знали.
Теснимые своими же, ордынские твари одна за другой оказывались в трясине. Среди черной болотной жижи бились зеленоватые тела, а с берега все летели и летели стрелы, пробивая панцири, разрывая внутренности.
Бойня продолжалась дотемна. Не ушел никто.
Аргниста у костров именовали теперь не иначе как "вождем". Это была первая победа южан над непобедимой доселе Ордой. А для Аргниста – один Ракот Грозный ведает какая. И он усмехался в усы, слушая непомерные хвалы и восторженные клики своих воинов...
Интерлюдия
ОГОНЬ В БЕЗДНЕ
МЕСТО ДЕЙСТВИЯ: ЛЕСНОЙ ПРЕДЕЛ
Я, Губитель, плохо помню последние мгновения схватки. Мы ударили одновременно – мой Враг и я, и оба удара оказались сильнее защиты. Я ощутил, что лечу сквозь миры... они падали мне на грудь, точно могильные плиты. Взор уже заволакивала дымка забвения, а я все еще ошеломленно гадал, кто же это встретился на пути?...
