– Сэр, на улице повозка. Турган прислал ее, чтобы вы нанесли ему визит.
– Стоит ли, сэр? – засомневалась Саломея. – Неизвестно, что у него на уме.
– А вот мы с тобой поедем и узнаем. Возьмем с собой Позница и Ломмера.
– А я? – спросила Бонн.
– А ты останешься за старшего. Сиди возле рации и будь ко всему готова.
– Лучше я в машину залезу, похожу здесь поблизости, чтобы все видели. Да и рация у меня там под боком.
– Это правильно, – согласился полковник. – Пусть смотрят и боятся.
Не рассчитанная на большой вес повозка отчаянно заскрипела и тяжело тронулась с места, влекомая двумя отупевшими от гужевой жизни лабухами.
Гвардейцы тургана Мадраху пристроились на запятках и, дико вращая глазами, опасливо косились на Позница и Ломмера. Сидевший на козлах возница старался вовсе на оглядываться. Он дергал за вожжи и мелко трясся, если позади него раздавался голос одного из седоков.
Вскоре повозка выехала на широкую улицу, и гости поразились большому количеству городских жителей. Люди в длинных одеждах, с лицами металлического цвета спешили по своим делам, что-то покупали, что-то продавали и громко переговаривались, лишь изредка обращая внимание на экипаж с гербом тургана.
Кроме этой повозки по улице в обоих направлениях двигались десятки других транспортных средств, и лишь некоторые из них были похожи на автомобили. Грохоча железными агрегатами, они громко фыркали и управлялись непонятным образом, поскольку пассажиры не держались за руль и не давили ни на какие педали. Всего этого в кабинах самоходных колясок просто не было.
– Ты чего-нибудь понимаешь? – спросил Вильямс у Саломеи.
– Не больше вашего, сэр. Может, эти машины управляются каким-нибудь гипнозом?
– Шутишь. Железка – она и есть железка, какой может быть гипноз?
– Надо было взять Торрика. Он бы нам переводил, а так мы даже спросить не сможем.
– Спросим у Мадраху. Он говорит, как профессор словесности.
Саломея кивнула. После водных процедур и плотного обеда солдатскими плитками ей хотелось спать, однако программа сегодняшнего дня еще не была выполнена.
Полковник что-то говорил, она кивала в ответ и даже отвечала, но сама была где-то далеко, в воспоминаниях или в смутных фантазиях. А может, это было и то и другое? Салли не понимала.
Она вспомнила Монро, их случайную встречу и нелепые объятия в кабине "скаута".
Вильямс опять что-то сказал. Салли повернулась к нему и перехватила взгляд Позница. Он определенно на нее запал и буквально преследовал своим влюбленным взглядом. Парня было жалко, но ничего поделать с собой она не могла. Да и не годилась теперешняя ситуация для военного флирта. Вот на базе, там другое дело. Там все свободное время люди отдавали выпивке и сексу.
"Пусть обращается к Бонн, – подумала Саломея, – хотя, кажется, с Бонн у них уже все было".
Откуда ни возьмись к повозке подскочил мальчишка. Он быстро заговорил на своем языке, протягивая Саломее какие-то вышитые платки. Возница строго прикрикнул, и мальчишка отскочил в сторону, избегая занесенного кнута.
Повозка сделала поворот, и Позниц вскрикнул, указывая рукой:
– Смотрите – то самое "дерево"!
И действительно, в просветах между домами была видна поваленная на землю стальная решетчатая конструкция, опутанная оборванными тросами.
Это было "дерево", за которое отвечала Саломея. Она узнала то место, куда ударили ее ракеты. Некоторые части конструкции еще дымились, распространяя неприятный запах горелой кости.
Сделав еще один поворот, повозка вскоре вкатилась на территорию дворца тургана Мадраху.
Выстроенный по обе стороны от главных ворот почетный караул отсалютовал короткими тесаками, и экипаж остановился у широкой, по-настоящему парадной лестницы.
Подбежавшие слуги присоединили к повозке удобный для спуска трап и поставили рядом посохи, на которые можно было опираться, сходя по ступеням.
– Сервис по высшей категории, – оценил Вильямс. Он первым ступил на начищенную брусчатку и подал руку Саломее.
Позниц и Ломмер не стали ждать своей очереди и спрыгнули с повозки с другого бока.
Увешанные оружием, они лязгали, как боевые роботы, и производили на гвардейцев и слуг должное впечатление.
Едва пустой экипаж отъехал, из-за фигурно подстриженных деревьев выскочили две фехтовальные машины и, искря по булыжнику ножами, рванулись в сторону гостей.
Позниц и Ломмер как по команде упали на одно колено, и лаунчеры, словно подброшенные пружиной, оказались у них на плечах.
Саломея оттолкнула слуг и выхватила пистолет. Вильямс взвел кислотную гранату. До боевого столкновения оставалось мгновение... Полмгновения... Четверть мгновения...
– Стойте! – крикнул появившийся на ступенях Мадраху. – Не стреляйте, они не принесут вам зла!
Его крик задержал Позница и Ломмера на долю секунды, и этого хватило, чтобы все разъяснилось. Все так же лязгая по камням ножами, фехтовальные машины совершили несколько оборотов вокруг своей оси и покатили дальше, мимо пораженных таким странным представлением гостей.
– Это очень необычное приветствие, – произнес полковник, снимая гранату с боевого взвода.
– Простите меня, я должен был об этом догадаться. – рассыпался в извинениях Мадраху, сбегая вниз, навстречу гостям, – У нас так принято приветствовать особо почетных гостей – небольшим парадом эспора и полетами дольтшпиров. Но дольтшпиров, по известным вам причинам, у нас больше нет. – В словах тургана послышались обвинительные нотки. – Последний из них умирает во внутреннем дворе.
– Дольтшпир умирает?! – удивленно спросил Вильямс и переглянулся со своими людьми.
– Увы, – вздохнул Мадраху.
– А мы могли бы посмотреть на него?
– На умирающего дольтшпира? – в свою очередь удивился Мадраху.
– Да.
– Ну... – Турган пожал плечами. – Хорошо, пойдемте – я покажу вам. Если, конечно, вас развлечет эта печальная картина...
И он стал подниматься по лестнице, а Вильямс, Саломея и двое солдат последовали за ним, продолжая озираться по сторонам.
В сопровождении четырех важных лакеев и двух разукрашенных лентами гвардейцев Мадраху провел гостей через первый этаж, а затем все спустились во внутренний двор.
После начищенного парадного плаца он показался на удивление скромным. Никаких растений во дворе не было, и он представлял собой правильный квадрат, затененный стенами дворца и вымощенный плиткой из пиленого камня.
В одном из углов двора, на высоте примерно метра от земли, плавал – по-другому не скажешь – настоящий грозный дольтшпир. Здесь он не казался таким большим, как в небе, и размах его крыльев не превышал пяти метров. Хитиновый покров был не строго черного, а чуть фиолетового оттенка.
Поскольку турган смело подошел к этому феномену, его гости тоже решились подойти ближе.
Почувствовав присутствие людей, дольтшпир медленно развернулся носом к ним. В его головной части были отчетливо видны отверстия – несколько больших и множество маленьких. Это было то самое смертельное оружие летающего монстра, из которого он разил и танки, и тяжелых роботов.
– Почему он не опускается на землю? – тихо спросил Вильямс.
– Дух Вечной Осы не позволяет ему.
– Дух Вечной Осы? – переспросил полковник.
– Ну да, вы ведь ничего не знаете... – вспомнил Мадраху. – Когда-то мой учитель рассказывал мне о том, что узнал о вашем мире от самого Василия. Ваш мир совсем не похож на то, что вы видите вокруг, ведь так?
– Отчасти да, – кивнул полковник. – Я видел, как воюют и как нападают эти твари... дольтшпиры, – поправился Вильямс. – Но я не могу понять: они живые или они машины?
– Я расскажу вам тех-но-ло-гию, – по слогам произнес турган малознакомое слово. – Сначала в мастерских делают железного дольтшпира. Он получается совсем беспомощным, если швырнуть его с высоты, упадет вниз, как камень.
Потом в лесу находят рой желтых ос и отбирают из них несколько самых больших и злобных. Их помешают в темную коробку, где они начинают драться. И в конце концов остается только одна.
Словно поняв, что говорят о нем, дольтшпир что-то проскрипел.
– Он... говорит? – осторожно спросил Вильямс.
– Между собой они говорят, но мы их не понимаем. Зато они прекрасно понимают нас и выполняют наши приказы...
– Ну так и что дальше? – нетерпеливо напомнила Саломея, глядя на острые кромки загнутых крыльев дольтшпира.
– Победившую осу запирают в железную оболочку дольтшпира и морят голодом, пока она не умрет. После этого железная оболочка становится домом Вечной Осы.
– И получается дольтшпир? – спросил Вильямс.
– Еще нет, – Мадраху снова вздохнул. Казалось, вид умирающего животного-оружия чрезвычайно печалит его.
"А не нужно было на нас нападать, – мстительно подумала Саломея, наблюдая за турганом. – Нам тоже есть кого оплакивать".
– После того как дом Вечной Осы готов, – продолжал турган грустным голосом, – мы вызываем... аптекаря. Или не аптекаря?
