– Знак где видывали, молодцы? – спросил Митник, останавливаясь на берегу.
– На камешке, – ответил я. – Он где-то там, в воде лежит.
– Ну, доставай, коли так.
Делать нечего. Я вздохнул и полез в поток.
Бродил долго, да все без толку. Не видно ничего в темноте, да еще под водой. Водица, доложу я вам, прохладной оказалась, так что мои руки, коими я вытаскивал камни из воды, уже через минуту окоченели и объявили забастовку. Пришлось выпрямиться, подышать на них, отогревая.
– Я у моста искать буду, – Вася ступил в воду на расстоянии нескольких метров от меня. – Отдохни пока.
– Какой хоть он из себя? – Заика стал ниже по течению.
– На нем руна Леля отображена, – подсказал я.
– Ну да, в такой темени самое оно подводной археологией заниматься.
Время шло, мы мерзли страшно, но толку не было. Камень как сквозь землю провалился.
– Илом его заволокло, что ли? – Паляныця раздраженно дышал на окоченевшие пальцы.
– А был ли мальчик? – поинтересовался Заика.
– Был, не сомневайся, – ответил я, выбрасывая очередную пустышку.
Если честно, пустопорожняя работа раздражала больше всего. Сколько времени потеряно, а результат – около нуля, если считать в градусах. Не смотря на это, искали мы упорно, стараясь не обращать внимания на немеющие пальцы и боль в спине.
Уж не знаю, случайно, или так и было задумано, только, отрабатывая каждый свой участок, мы незаметно сошлись у одного места.
– Свежо, – продребезжал Заика, истово дыша на собственные пальцы.
– Да уж, не май месяц, – согласился Вася.
– Сейчас бы костерок развести посреди потока да подогреть воду, – сказал я, закрывая глаза. – Мне даже представилось, как из воды возникает маленький язычок пламени и разрастается в небольшой костер.
– Вода становится все теплее, от нее начинает исходить пар, обогревая окрестный лес, – жестом медиума Вован провел руками над поверхностью.
– Наши руки больше не мерзнут, нам не холодно, спину не ломит, – в том же тоне отозвался Паляныця.
Я даже голову наклонил. Так лучше представить мечтаемое. Прошла минута, может, больше. Я вдруг реально почувствовал, что мне потеплело, пальцы больше не кололи тысячи иголок холода.
– Эй, парни! – позвал Заика. – Смотрите!
Я открыл глаза, посмотрел под ноги, куда указывал палец моего друга. Со дна ручья поднималась искорка, которая разгоралась все сильнее, выпуская сотни маленьких пузырьков воздуха к поверхности, словно раскаленный уголек. Чем больше она приближалась к поверхности, тем сильнее становилось ее сходство с искомой руной.
– Быстро решайте, кому ношу нести! – резко приказал Митник.
Мы замялись от неожиданности. Секунды текли одна за другой, руна, полыхающая в воде огнем (сам не понимаю, как такое может быть), уже достигла горизонта и вынырнула на поверхность, превращаясь в прядь водного потока определенной формы. Парни все мялись, не решаясь на последний шаг. Тем временем руна начала терять очертания, превращаясь в туман, которым теперь парил родник. Не знаю, почему, но моя рука сама потянулась к знаку. Едва руна коснулась ладони, кожу обожгло прохладой. Древний знак не растекся по коже. Он проник в нее, поднялся к запястью, блеснул бирюзой и застыл у изгиба кисти. Я вдруг почувствовал, что, если бы не одежда и доспехи – смог бы легко раствориться в потоке, стать его частью и плыть так далеко-далеко, за край Вселенной, может, и дальше. Мне вдруг захотелось зачерпнуть воду, слепить из нее кувшинку. Цветок получился так себе, немного кривоватый, но он проплыл по потоку несколько метров, постепенно превращаясь в воду, пока не растворился, не исчез с поверхности.
– Как ты это сделал? – обалдел Заика.
– Инициация завершена, – объявил Митник. – Выбирайтесь из воды, пора в путь.
– Что это было? – спросил у него Вася, оказавшись на берегу.
– Знания-вне-разума, – пояснил Горыныч. – Магическая суть Лели.
– Что-то не понял, – Заика выбрался, стал рядом. – Как она проявилась?
Со слов Митника получалось, что нужно инициировать Радугу и Нужду, которые мы уже встречали в Мире магов. А иначе – никак. Скажу честно: добыть их было проще, чем я думал. Туман, вдруг поднявшийся от родника, облаком преградил нам дорогу. Митник остановился, сказал коротко:
– Один из вас должон пройти его наскрозь, и, что бы там ни было, не останавливаться ни на миг. Остановка есть смерть.
– Держите за меня кулаки, – Вася, не раздумывая, выступил вперед. Мы с Заикой даже не успели пикнуть, как он растворился в пелене. Раз, другой где-то там что-то сверкнуло, словно внутри грозовых туч. Видел я когда-то нечто похожее по телеку.
Через минуту, весь в поту, Вася вынырнул у нас за спиной.
– Добро, вой, – кивнул Митник. – Есть инициация.
– Как так? – не смог понять я.
– Сам не знаю, – Паляныця утер лоб. – Взопрел весь, хоть выкручивай.
– Колись, Вася! – потребовал Заика.
– Отстань, Заика. Ну, не помню я. Кто-то кричал, визжал, толкал, пинал, бил, угрожал, требовал немедленно остановиться…
– Ага, прижаться к обочине, права предъявить.
– Отвали, – Вася только махнул рукой, и на запястье мелькнула знакомая руна. Прав, значит, Митник.
– Ты бы, Владимир, не особо выступал, – посоветовал дед. – Знаешь, сколь нервов он там оставил?
– Так уж и нервов?
– Поверь – немало. У летуна вона спроси, он ведает.
Заика посмотрел мне в глаза, хотел что-то сверзить ехидное, но вместо этого вдруг заткнулся. Надолго, между прочим.
К Серебряному озеру, как назвал его Митник, мы вышли неожиданно. Оно просто опустилось посреди леса, перегородив нам дорогу. Я хотел было спросить, что дальше, но дед жестом приказал ждать молча.
То было поразительное зрелище. Вы видели когда-либо, как рождается Луна? Это у нас она банально поднимается из-за горизонта, сначала огромная, постепенно уменьшается в размерах, чтобы, миновав свой зенит, снова начать увеличиваться. А здесь все не так. Здесь поверхность озера вдруг начала вздыматься огромным пузырем, словно и не вода в нем вовсе, а мыльный раствор, потом лопнула с легким звоном, обнажая серебристо-желтый огромнейший шар, сползла по его стенам пеной, оставляя после себя лунную радугу. Она была очень похожа на свою солнечную сестрицу, только тона все больше приглушенные да с серебринкой. Радуга легла на поверхность озера, дорожкой струясь к восходящей Луне.
– Нужно идти, – сказал Митник.
Заика рванул с места, как наскипидаренный. Едва его нога ступила на разноцветную дорожку, как та начала подниматься вслед Луне, образовывая дугу. На Вовчика эта метаморфоза, похоже, совершенно никак не подействовала. Он шагал ровно, уверенно, а потом вдруг припустился бежать, пока не остановился на самой вершине и не закричал во всю мощь своих легких:
– Господи, как же здорово здесь!
Неожиданно Заика рассмеялся беззаботно, как ребенок. Он уселся на край разноцветной ленты, свесил ноги, болтал ими, как ребенок на мостике у реки. Радуга прогибалась, пружинила в такт, пока Луна не отделилась от поверхности озера. Тогда она начала превращаться в окружность вокруг серебряного шара ночного светила. Заика вовремя заметил изменение. Совершенно без паники он сбежал вниз, даже сверзился с высоты в несколько метров, но тут же поднялся на ноги, словно ничего не произошло.
– Вы видели? – спрашивал он на бегу, спеша к нам. – Нет, вы видели это чудо?
Подойдя в упор, он даже указал рукой на Луну, окутанную радугой, будто шалью, поднимающуюся все выше и выше. Вася перехватил запястье, внимательно осмотрел его, потом показал мне. Я кивнул. Руна, переливаясь в серебристом свете, сияла всеми цветами радуги.
– Свершилось, – подтвердил Митник. – Идем, неча туточки торчать.
Мы двинулись за ним.
– Токмо не думайте, что и далее все пойдет так же просто, аки доселе, – продолжал говорить Митник. – Нет, соколики, то все присказка была. Сказка вся впереди. Ведомо ли вам, что в скитаниях своих Солгерд диковинные Миры проходил, куда и нога человечья не ступала?
– Но ведь на карте все точки четко показаны, – начал было возражать Вася, однако Митник прервал его:
– То токмо точки, где он поворот крутой делал. А вот куда его путь-дорожка заводила – невдомек люду простому. Так что готовьтесь.
– Спасибо, успокоил, – пробормотал Заика.
– А никто и не говорил, что легко будет, – встрял вдруг Горыныч.
Лес закончился. Митник остановился у кромки, начал вглядываться вдаль. Луна поднялась уже высоко, так что было видно, словно днем. Все же не привык я еще к этим зеленовато-серым пейзажам ночным. Хочется снять несуществующий прибор с глаз, посмотреть на мир невооруженным глазом.
– Кому стоим? – поинтересовался Заика.
Митник ответил не сразу. Он приложил сначала руку к глазам, словно этот жест мог помочь увидеть то, что находилось на краю горизонта, а потом сказал:
– Там, в поле, должон огонек мелькнуть. Едва узрите его – бегом вперед. Не мешкать ни на миг! В середку заскочите да к идолу спешите. Там найдете Краду.
