Это выиграло мне несколько мгновений, чтобы вновь выступить перед разъярёнными магами:
— Юсуповы, не позорьте род! Опустите оружие.
— Уходите прочь… Это не ваша битва, — лишь мельком бросив на меня взгляд, отмахнулся Юсупов-старший. — Это дело между нами!
— Вы разрушаете частную собственность, — это поддержал меня Белов. — Сюда уже едет полиция. И мы им поможем вас усмирить!
Упоминание полиции чуть остудило безумный взгляд Виталия, но вот Кирилл всё никак не мог успокоиться и, наплевав на все воззвания к разуму, атаковал вновь. Взмах кнута, свист на грани восприятия, что должен обрушиться на отвлёкшегося на нас старшего брата.
Вот только кончик кнута в три витка обвился вокруг костяного ножа, который нерушимо держала Елена. Белов, пока аристократ был отвлечён, быстро сократил дистанцию до Кирилла и атаковал его.
Писатель не обладал стихиями или особыми талантами — просто наполненный маной артефакт и военная выучка. Моему товарищу потребовалось буквально три удара, чтобы обезоружить не ожидавшего такого бойца. Вот что значит выбрать правильный момент!
«Перстень Десяти Щитов» заблокировал последний удар, не дав обрушиться на мальчишку… Вот только младший Юсупов был уже на земле.
— Отпустите! Вы не понимаете! Я его… — с яростью шипел Кирилл, удерживаемый на земле давящей сверху ногой на груди.
Виталий молча стоял на месте. Флейта растворилась в перстне, будто её и не было, но Елена с костяным ножом стояла рядом, словно невзначай. А по улице всё громче разносился вой сирен полиции.
Фух… даже все козыри не пришлось применять. А ведь я почти уверен, что Юлия-синт где-то рядом. Но лучше её не вмешивать в противостояние братьев. Не пока мы справляемся.
— Зря вы так… — покачал я головой, осматривая разгром на улице. — Ваша борьба за власть зашла слишком далеко. Елена, забери «Перстень Десяти Щитов»!
— Вы не можете, — тут же набычился Виталий. — Это родовой артефакт!
— Я Артур Тёмный. Представитель Британской Империи и случайный прохожий, что оказался втянут в ваше противостояние, объявляю, что по праву силы, усмирившей вас, забираю артефакт «Перстень Десяти Щитов» на хранение. Он будет находиться у меня до тех пор, пока за ним не придёт глава рода Юсуповых и не решит возникшую проблему. Обещаю быть нейтральной стороной, что выступит не более чем хранителем. Пусть господа полицейские станут свидетелями моего зарока!
Я только завершил один суд и у меня не имелось ни малейшего желания получить обвинения в краже ценной собственности. И я видел во взгляде Виталия, что он взвешивает, что ему выгоднее: начать новый виток противостояния с нами и полицией, в котором ему не выиграть или отдать артефакт рода… из рук брата.
Ну и ещё работало, что оба брата не понимали, что происходит и почему я вообще вдруг оказался здесь. Каждый думал на другого, но при этом не собирался ничего объяснять брату. Очень удобная ситуация, чтобы провернуть все так, чтобы ко мне даже намёка на претензии не возникло.
— Мы сдаёмся, — Виталий сделал правильный выбор и встал на колени, скрестив руки за головой.
— Вы не спешили… — без укора, но с толикой ехидства отметил Щербаков, встречая меня на пороге больницы.
Рассвет разгорался у меня за спиной, и я себя прекрасно чувствовал, сумев найти время на полноценный сон. Вообще, отдых дома, а не в гостях — великая вещь. Пусть дом мне и принадлежит последние дни. А судя по мешкам под глазами доктора, тому такой роскоши, как сон, этой ночью явно не досталось.
— А моё присутствие что-то изменило бы? Я всё же не врач…
Кроме того, если бы случилось что-то срочное, то Елена, идущая на шаг позади, предупредила бы меня. Как-никак это её прямая обязанность, как моей личной слуги.
— Не врач, — согласился мужчина. — Но вы лидер этих людей, который довёл их до такого плачевного состояния. И моральный дух имеет большое значение.
Я не стал спорить. Хотя имелись большие сомнения, что наёмники вообще захотят меня видеть и тем более признавать моё главенство после всего произошедшего. Да и какое воодушевление от вымотанного человека, который и на ногах-то держался с трудом? Нет, сначала помочь себе и лишь затем направляться к нуждающимся. Иначе всем будет плохо.
— Доктор, лучше скажите, как мои люди?
Следуя за мужчиной по запутанным коридорам, мы вышли в ту часть больницы, где находились палаты пациентов. И то, что это была не реанимация, а общие палаты — не могло не радовать. Хотя я всё равно сморщился от запаха дезинфекции и излишней белизны помещений. Да и пациенты, что тенями ходили по коридорам, не придавали особого оптимизма.
— Ушибленные на голову, раз связались с вами, — не сдержал желчи он. — А в остальном… На наёмников своих можете сами полюбоваться, — и Щербаков кивнул на палату, предлагая мне пройти первым.
Белый коридор и уютная палата. Для каждого персональная — Артур Тимурович постарался для моих людей. И на выделенном месте лежал парень по имени Росток — молодой наёмник с повреждённой ногой. Сейчас его нога лежала навытяжку, плотно забинтованная и целая. Осколок благополучно извлекли и теперь парень отдыхал.
В комнате была пара стульев, так же занятых: Роза — глава наёмников «Бритвенного листа» и девушка-помощница, так и оставшаяся для меня безымянной, навещали своего неходячего товарища. Обе в больничных халатах, а Роза с рукой на перевязи после лечения пулевого ранения. Ей в этом плане повезло больше чем бойцу, да и ранение было сквозное, не вызвав никаких проблем.
— Доброго утра, бойцы! — с уважением кивнул я всем.
— Доброго… Приветствую…
Хор голосов был неровный и без особого энтузиазма. А затем Роза рубанула без лишнего стеснения и пиетета:
— Когда будет выплата оставшейся части? Мы ждём денег!
— Не стоит переживать. Выплата ушла полчаса назад. С компенсацией относительно погибших и бонусом для выживших. Можете проверить счета, — предложил я. — Правда, банк может задержать поступление, но это вы и сами знаете.
Собственно, всего полчаса назад с меня сняли последние ограничения и разблокировали счёта. В итоге мне пришлось чуть ли не обнулить свой депозит, чтобы произвести выплату. Всё же смерть наёмников — дорогое удовольствие, за каждую нужно выплатить положенную сумму. Удар по кошельку прозрачно намекнул, что я погорячился со строгостью контракта. Но иного выхода на тот момент я всё равно не видел.
—
