а после обратно — в небеса, откуда и пал на землю.
Я чеканю шаг по растрескавшейся от жара мостовой. Более того, перехожу на бег. И с каждой секундой понимаю — это в самом деле не сон. Это куда хуже…
Но тут нет чувства беспомощности и предопределённости. А значит, я могу бороться.
— Так это развалины души Марии? — требуется усилие, чтобы понять, о чём говорит безликая тень. — Но почему именно Лондон? Почему в таком виде?
— А почему нет?..
Вокруг меня вьётся тень. Я не вижу черт лица. Я не узнаю голоса. Я даже не чувствую тепла живого тела.
— Ты даровал Марии силу… и тем выжег душу, перестроив её под себя, — смеялся надо мной голос. — Ты всё это сотворил! Ты во всём виноват! И тебе решать, готов ли ты платить такую цену в будущем…
Асфальт практически плавится под ногами от жара. А воздух пропитан жутким коктейлем из пыли и пепла. Но я бегу вперёд вопреки всему.
Небо горело… До сих пор падают флаеры. То и дело обломки Кольца срывались с орбиты и, с грохотом рассекая пространство, пронзали останки уже мёртвого города.
— Почему? — я судорожно сглатываю, а кулаки помимо воли сжимаются. Теперь я готов бороться. — Почему ты мне это показываешь? Почему ты это говоришь?
— Потому что я не враг тебе… Мне не нужен твой страх. Не нужно твоё безумие… — меня обволакивает незримое дыхание и успокоение. — Я здесь, чтобы помочь. Чтобы ты прошёл свой путь и не потерялся.
— А когда придёт время, заключил контракт из благодарности и любви? — не сдерживаю я иронии. — Не дождёшься, стерва! Это всё ты устроила! Не я!
А небо горит и в ответ лишь смех… С каждой секундой зарево всё ярче. Кровь зарева пожаров смешалась с пеплом отчаянья. Они пустились в танец. Они любовники, бесстыдные в небесах мёртвого города. Но они там не одни. Там есть нечто большее. Нечто великое. Нечто ужасное. Оно назревает… Оно готовится вырваться и…
Я не допущу этого! Смерть и жизнь Марии в моих руках.
Теперь всё в моих руках!
— Беги, юный герой! Беги! От судьбы не убежишь!
И я выхожу к набережной Темзы… Свинцовые воды всегда были мертвы. Но сейчас они ожили.
Сейчас это эпицентр пира. Тысячи воронов, чаек и других птиц пирую на телах, что плывут по новообразованному Стиксу. Трупов так много, что кажется, что по ним можно перейти на другую сторону, минуя взорванные мосты.
От омерзения внутри меня всё сжимается, но я делаю шаг и вот подо мной новая опора из тел. И я в прямом смысле иду по головам. Меня ничто не остановит в мёртвом городе. В умирающей стране. В болеющем мире. Я доберусь до своей цели.
Мёртвые волны качают меня. Каблуки впиваются в окостенелые тела. Мягкие животы проваливаются, когда давишь носком. И не запачкать обувь невозможно…
И в какой-то момент я вижу цель… Цель, которая раньше была скрыта за страхом. Цель, которую невозможно не узнать, ибо это единственное уцелевшее здание в городе. Вестминстерский дворец. Парламент.
Личный храм средоточия маны Марии!
Остался последний рывок… И вот я ударом плеча распахиваю опалённые, изъеденные ржавчиной и пулями створки центра этого маленького мира. Шершавые и холодные. И тень человека предстаёт предо мной под сводами из холодного камня.
— Мария? — я шепчу, но эхо превращает едва различимые звуки в громогласный возглас.
Тень вздрагивает и оборачивается.
— Артур?
Учителя меня всегда наставляли: «Заключая контракт, оставь любые чувства в стороне — они отвлекают и усложняют выполнения дела. Ты провалишь дело, если отдашься чувствам».
Держать баланс чувств и профессионализма всегда было сложно. Но Мария… Душевный порыв, подбитый на взлёте контрактом от девушки, тем не менее не угас. Я честно пытался отстраниться. Но теперь я стоял и понимал — полный провал. Мне близка была эта девушка. Я должен был спасти её. И не только из-за контракта.
Я не могу сдержаться, чтобы рвануть навстречу… Миг спустя я заключаю девушку в объятьях. Заплаканное лицо упирается мне в грудь и судорожно вздрагивает. А я стою и просто глажу девушке по спине. В душе смешиваются сладость встречи и горечь от понимания будущего.
— Ты знаешь, что случилось? Почему я здесь? — тихо шепчет Мария. — Я помню как проводился ритуал… А затем я здесь. Пыталась выйти на улицу, но там сущий кошмар. И я не знала, что делать…
Я отстранился от девушки и тихо, но внушительно начал говорить:
— Это твой внутренний мир. И из-за того, что я облажался с ритуалом, ты находишься при смерти…
— Но ты ведь пришёл, чтобы спасти меня? — полным надежды взглядом посмотрела на меня она.
— Извини… Но я не смогу.
Я мог начать рассказывать подробности о том, сколько нужно сил, какие ингредиенты и прочие нюансы… Но понимал — сейчас эти детали неважны.
Мария чуть отстранилась, но не в порыве в чувства, а чтобы посмотреть на меня. Пристально. И очень внимательно. И слёзы исчезали с её глаз… Порыв слабости. И вновь девушка брала себя в руки.
Я же смотрел на неё… И не видел в её лице, позе и взгляде ни капли осуждения. Лишь лёгкую печаль. А ещё облегчение… Облегчение от того, что она больше не одна.
— Ты пришёл попрощаться? — констатирует она вопросом.
— Для начала, я пришёл извиниться…
Мне стоит усилия не отвести взгляда… Я готов сразиться с безумной тенью, что стала пророком этой встречи. Но я не могу отрицать правдивость её слов — именно я в погоне за силой контракта уничтожил внутренний мир Марии. Я и никто другой!
— Нет! — девушка яростно вспыхнула. — Не извиняйся!
— Почему это? Вся ситуация — моя недоработка и я…
— Ты предупреждал, что это опасно! Ты отговаривал меня! И это моё решение! Неужели уже забыл? — Мария хитро прищурилась и процитировала слова, произнесённые вечность назад: — Я хочу написать свою историю… Историю свободного человека. Историю того, кто с каждым шагом становится лишь сильнее, — а после добавила: — И я это сделала! Я умираю, следуя за силой!
Девушка была решительна, и я почувствовал, как по душе скользнула тень спокойствия. Даже на грани Мария не хотела быть слабой. Она стремилась к силе и была последовательна в своих решениях. И перекладывать
