Стоящие поблизости подались назад, завороженные речами Лэна. Один Шон остался на месте, недоверчиво выискивая невидимое лезвие.
– Или ты паришь нам мозги, парень, или… – он выхватил свой меч и взмахом рассек воздух у самой руки Риит. – Брешешь! Нет у твоего меча лезвия. Как и сейчас не будет твоей головы, – и он замахнулся вторично.
– Остановитесь! – встала между ними Риит, подняв руку. – Опомнитесь. Что вы делаете? Хватит крови. Ведь вы же люди!
Шон вдруг попятился назад.
– Смотрите! – выкрикнул он. – Что это?
Между пальцами Риит виднелись перепонки. Тонкие, нежные, они доходили до первых фаланг пальцев, просвечиваясь насквозь под лучами солнца, вызывая чувство чего-то мистического, ужасного.
Внутри Лэна похолодело.
– Это не человек! – зубы у Шона стучали. – Кто это?
– Н-не знаю, – язык плохо слушался Лэна. – Наверно, человек. Она во всем похожа на нас.
– А это, – указал Шон на руку, которую девушка благоразумно спрятала за спину.
– Бывает, – пожал Лэн плечами. – У нас тоже не обходится без уродов. Помните двухголового Чина? Его еще забили камнями вместе с матерью. Или хвостатого Тру?
– То было совсем другое дело. Их родили наши женщины. Все видели. А эту ты привел неизвестно откуда.
– Из воды он ее привел, – раздались возгласы, – из Океана.
– Из Океана? – Шон попятился. – Ты – чарка?
Риит кивнула головой. Этого оказалось достаточно. Крыша мигом опустела. Только топот, крики и шум падения донеслись с нижних этажей.
Спустя мгновение из окон и дверей здания вывалилась толпа и бросилась врассыпную. Лэн остался один.
– А ты чего не бежишь? – в голосе Риит сквозила усталость.
– Не знаю. Не подходи! – Лэн отскочил от шагнувшей к нему девушки.
– Боишься, – усмехнулась Риит. – Как и твои братья. Неужели я такая страшная?
– Ты, – язык заплетался. – Ты красивая. И совсем не страшная. Но я тебя боюсь.
– Глупый! До этого нисколько не боялся, а тут испугался. Чего?
– Ты – чарка.
– Ну и что? – пожала Риит плечами. – Чарки – тоже люди. Такие же, как и вы, живущие на суше.
– Чарки утаскивают людей в Океан и там пожирают их. Чарки должны быть красивыми, чтобы заманивать мужчин. Ты красивая. Ты – чарка. Ты пришла, чтобы заманить меня в Океан. И ты преуспела в этом. Я уже не хочу терять тебя и готов следовать за тобой. Хотя меня там ожидает смерть, – Лэн вдохнул. – Видно, это судьба. Я покоряюсь ей, – он вскинул голову. – Веди меня!
– Нужен ты мне, – отозвалась Риит. – Иди, куда хочешь.
– Но как же Океан? – опешил Лэн.
– Причем здесь Океан? – раздраженно отозвалась Риит. – Это у тебя с головой не все в порядке. Несешь невесть что.
– Ты не заманишь меня в Океан? – не верил Лэн. – И не съешь?
– Это вы здесь готовы перегрызть друг другу глотки, а мы человечину не едим, – все больше раздражалась она. – Мы вообще не употребляем мясного. Каждое существо имеет право на жизнь.
– А как же Заповеди? Нам внушали из поколения в поколение, что чарки – исчадия Океана, пожиратели людей.
– Я похожа на такое исчадие?
Лэн отрицательно покачал головой.
– Врут ваши Заповеди. Непонятно только, для чего?
– Нет, – Лэн не мог сломить привитое поколениями уважение к законам. – Заповеди не могут быть неверными. Только благодаря им мы выжили и живем до сих пор.
– Вы? Живете? – зло рассмеялась Риит. – Разве вы живете? Это скотское существование ты называешь жизнью? В вас от человеческого-то остался только внешний облик. Ненавидите и убиваете друг друга. Звери вы, а не люди. И общество ваше больше похоже на звериное.
– Так все живут, – возразил Лэн. – И в этом нет ничего странного.
– Откуда ты знаешь? Ты удалялся когда-нибудь от своего жилища хотя бы на десяток-другой миль? Ты видел, как живут в других местах?
– Хм, – усмехнулся Лэн. – Зачем идти куда-то? И так ясно, что люди живут только в Городе и нигде больше. Об этом и в Заповедях сказано.
– А вот и неправда! – возразила Риит. – Есть еще обитаемые места. Я даже бывала в некоторых. Конечно, повсюду несладко. Но там хоть как-то пытаются сохранить и вернуть уровень жизни, существовавший когда-то. Вы же скатываетесь все ниже и ниже. Деградируете. Превращаетесь в первобытного человека.
– Я не совсем понял твоих слов, но… – Лэн задумался. – Выходит, есть еще Города?
– Да, есть. И не один.
– Невероятно. Такие же люди и даже лучше нас?
– Да! – выкрикнула Риит. – Да – да – да!
– А как же Заповеди? – прошептал он. – Неужели все, что в них говорится, неправда?
– Я не знаю ваших Заповедей, и не могу сказать, что в них правда, а что – ложь.
– И не узнаешь, – до Лэна вдруг дошло, что это уже не имеет значения. Племени нет. Остатки Семьи разбежались в страхе и вряд ли когда-нибудь соберутся вместе. Но даже если и соберутся, места ему среди своих не найдется. Никто не примет человека, связавшегося с чарками. Отныне всюду встречать его будут стрела либо нож. Пес он паршивый, одинокий пес!
– Останься здесь, – буркнул он, – и посматривай по сторонам.
В паническом бегстве братья забыли все свои пожитки. Порывшись в них, Лэн отобрал съестные припасы, оружие и кое-что из одежды. Все снес наверх. Уже в темноте они перекусили и улеглись спать. Риит наотрез отказалась сойти вниз. Стены и потолок давили на дитя Океана. Лэн, провозившись полночи, так и не сумел заснуть. Прошедший день был полон событиями. Внушенное с детства недоверие к чаркам будоражило чувства. Отсутствие стен и потолка вызывало незащищенность. Помаявшись, он спустился этажом ниже, забрел в какую-то комнату и там, упав на голый пол, наконец, уснул.
Разбудил его крик. Кричала Риит. Взлетев на крышу, он зло выругался.
Между грудами завалов двигалась колонна. Одетые в лохмотья люди, вооруженные кто чем мог, – копьями, арбалетами, мечами, палицами, некоторые даже ружьями с прикрепленными к ним длинными пиками, – они весело орали, словно отправились на гулянку. Шедшие впереди сосредоточенно всматривались под ноги и изредка тыкали землю копьями в поисках затаившейся плеши. Все было бы не так страшно, если бы не катилось сзади облепленное со всех сторон людьми скрежещущее и лязгающее чудище. Это была пушка.
– Кто это? – Риит не отрывала от процессии глаз, в которых наряду со страхом сквозило любопытство.
– Рэкеты, – угрюмо отозвался Лэн. – Теперь нам крышка.
– Почему?
– Потому, – рявкнул Лэн, взбешенный ее расспросами, – что эта банда сначала стреляет, а потом спрашивает. Они весь Город в страхе держат.
– Зачем? – опять не удержалась девушка.
– Затем, чтобы им дань платили. Пищу, женщин, скот… А тех, кто отказывается платить, убивают.
Они замолчали, наблюдая за приближающейся ватагой.
– Это пушка, – прервал молчание Лэн. – Видишь, ствол у нее торчит впереди. Так вот, она стреляет, да так, что от дома остается груда мусора. От человека вообще ничего не остается.
– Я все не могу никак понять. – Риит задумалась. – Какая необходимость в уничтожении себе подобных? И как вы терпите это?
– Так и терпим. Подчиняемся. Откупаемся. Жить-то хочется. Против пушки не попрешь.
– Против этой старой железяки? Я встречала и посерьезнее. Впрочем, для вас это вполне возможно.
Процессия тем временем достигла здания, в котором укрывались Лэн с Риит. Раздался повелительный окрик. Колонна распалась. Люди оцепили здание вкруговую. Около пушки осталось несколько человек.
– Эй, Лэн, – крикнул один из них, – выходи!
– Это ты, Шон? – Лэн выступил на открытое пространство. – Как это тебя угораздило связаться с Рэкетами? Не ожидал от тебя такого.
– Не твое собачье дело! – огрызнулся Шон. – Ты лучше выходи, пока жив. И чарку свою выводи, слышишь!
– Зачем она тебе? Помнится, вчера ты так резво от нее улепетывал, а сегодня вдруг заинтересовался. С чего бы?
– Она нужна Рэкетам.
– Ну и что? Она моя, и отдавать ее кому-либо я не намерен.
– Ты пожалеешь об этом. Если не отдашь, от вашего здания камня на камне не останется. А от тебя даже мокрого места.
– Это мы еще посмотрим! – Лэн храбрился, хотя поджилки у него тряслись.
– Может, выйдем, – предложила Риит.
– Умнее ничего не могла придумать! Насчет меня не знаю, но тебя они точно прикончат. С чарками у нас разговор короткий.
Группа у пушки между тем посовещалась, и на сцену выступил другой человек.
– Эй ты! – Крикнул он. – Я – Рэкет старший. Спускайся вниз, поговорим.
– Нашел дурака, – отозвался Лэн. – Я спущусь, а вы меня шлепнете.
– Обещаю, что тебя пальцем не тронут. Поговорим, а потом можешь вернуться.
– А если не выйду.
– Тогда с тобой поговорит пушка, – он отдал приказ. Люди вокруг пушки засуетились. Махина, заскрипев ржавыми сочленениями, развернулась и уставилась дулом прямо на Лэна. Тот мгновенно покрылся холодным потом.
– Можно подумать? – крикнул он.
