Я подлетел к Лису и зажал ладонью рот. Шум в душе стих. И почти тут же щелкнул запор на двери.
Приглаживая пятерней сырые волосы, Батый с какой–то странной опаской оглядел нас, будто пару диких кошек. Глаза у него были странные.
— Батый, с тобой все нормально?
Я поймал себя на том, что слежу за его глазами — как и он сам очень внимательно смотрел мне в глаза, не отрываясь. Будто отслеживал движения зрачков. Но тут он понял, что я это заметил, и хмуро отвернулся. Двинулся к двери.
— Батый, ты куда? — спросил Лис.
— Я… Мне надо… — он потер лоб. — Мне надо пройтись. Иначе…
Не договорив, он вышел. Мы с Лисом переглянулись.
— Так, рыжий, — шепнул я. — Отпускаешь его на тридцать секунд — и следом. Незаметно, но чтобы каждый шаг.
Лис кивнул, а я заглянул в ванную. Здесь было неожиданно холодно. Зеркало не запотело. Все это время душ шумел ледяной водой?
Я потрогал полотенце Батыя. Оно было сухое.
Тогда я стал внимательно осматривать санузел.
Тайник я нашел быстро. Одна из плиток, прикрывавших низ ванны. За ней нашелся и карандаш Диснея, и листки…
***
Когда я наконец–то оторвался от них и поднял голову, чтобы поглядеть в зеркало, то обнаружил, что у меня нервно дергается веко.
Ну, ничего… Сейчас придет наш майор, чтобы вести на завтрак и к психологу. И тогда это станет его проблемой, а не нашей с Лисом!
Только…
О, господи… Время–то сейчас уже… Завтрак был, наверно, час или два назад. Обедать пора! А Перископа — как не было, так и нет…
В коридоре я прицепился к первому же встречному человеку и не отпускал его, пока он не отвел меня к своему начальнику. Это оказался капитан службы связи.
— Майор? — пробасил он. — Это который за вас отвечал? Которого Омуль вчера вечером арестовал?
Капитан нахмурился.
— С тобой все в порядке, парень?
Я сообразил, что стою с открытым ртом. Смог промямлить только:
— Так кто же теперь за нас отвечает?..
— Кто? Ну, Омуль должен знать, что вы здесь, так? Я уверен, он о вас позаботится. Отвести к нему?
— Н–нет! Я сам! Я знаю, где его найти.
***
Только пошел я, конечно, к кабинету психолога. С трудом удерживаясь, чтобы не перейти на бег.
Дверь была заперта. Я стоял, замечая на себе чужие взгляды…
Я упрямо ждал, но психолога не было.
И к кабинету его никто не подходил. Не у кого даже спросить. И кажется… Людей по коридору стало ходить меньше?..
Или это Лис заразил меня паникой?
У тех, кто сгинули при бунте, тоже начиналось со страха и стайных инстинктов. Да?..
А может быть, дело не в панике… Что, если Шаман не смог облучить нас с Лисом потому, что у нас иммунитет? Тогда не поддались, и сейчас удерживаемся… Нас и не возьмет. А вот персонал базы, если он переключится на них…
И где Лис, черт бы его побрал?! Хоть бы он появился!
***
На обеде в столовой его не было. Как и Батыя. И психолога… Лишь столы с незнакомыми людьми, персонал базы. Я старался припомнить, сколько их было в прошлый раз, — не стало ли их меньше? Я даже начал считать их, когда…
Сначала я не поверил своим глазам.
Потом сердце застучало как бешеное.
Шаман шел между рядами столов, со своей планшеткой, и уже не скрывался. Отросток на его планшетке был на месте, и явно работал: Шаман шел по рядам, чуть поводя планшеткой, нацеливая ее на каждого, на всех подряд…
Я шмыгнул за колонну, когда он проходил по соседнему ряду.
Шаман сильно осунулся, а глаза у него были теперь…
Я вдруг понял, что никакой он не шпион. Потому что я уже видел такие глаза… Совсем дикие… Будто он брел не наяву, а через свой ночной кошмар, и каждый встречный человек — это новый вывих этого кошмара. Еще один удар ужаса. Еще одна чудовищная тварь…
***
В каюте меня ждал Лис. Вскочил с кровати, едва я зашел меня. Вцепился мне в рукав.
— Наконец–то! Где ты был! Психологу рассказал?!
— Нет его…
— Ну хотя бы Перископу?!
— Нет Перископа.
— Как?.. И его?..
— Где Батый?
— Да что Батый! — отмахнулся Лис. — Шляется по коридорам все время. То задумчивый, встанет у стены, и чертит по ней пальцем, губами шлепает. То к кому–нибудь подойдет тихонько и стоит, словно подслушивает, пока его не заметят и сами не отойдут… Слушай! Если ни психолога, ни Перископа… кто же имеет право вывести нас отсюда?!
— Хотел бы я знать, кто хотя бы хочет вывести нас отсюда…
— А если Омуль и нас, как Перископа и психолога?.. — прошептал Лис. — Здесь полно темных закоулков, куда годами не заглядывают… Надо выбираться самим! Убедить Батыя, что нам надо выби…
Лис завял под моим взглядом. Побледнел как простыня:
— Что?..
— Ты думаешь, Шаман здесь самый опасный?
— Но…
Я затащил Лиса в ванну и открыл тайник. Сунул ему бумажки Батыя.
Листы поделены на графы, каждая графа исписана бисерным почерком.
— И что это?..
— Мне тоже интересно.
В каждой графе было что–то вроде диалога. Только вместо осмысленных фраз — набор случайных слов. Наименее бредовым было такое:
если: новые неумные, касается лба, резко вздыхает, сладко улыбается, сужает глаза, по центру, то:
есть плацдарм
вы наши? — я наш — я тоже.
он наш? — Омуль нет. вам дело, он расскажет.
вы наши? — мы двое. что мы можем? — загрызть Омуля, очень опасен.
Омуль еще опасен. ваш третий, его сами.
— Прямо как надиктовывает кто–то… — растерянно сказал Лис. — Диалоги с духом, приходящим в душе?…
— Мне тоже очень интересно, с кем, как он думает, он тут шепчется?
— И не говорит нам ни слова…
— А как смотрит? — сказал я. — Ты видел, как он стал на нас смотреть? Как на диких кошек… И это тебе не Шаман. У Батыя бицепс больше, чем у Шамана бедро. Батый одними голыми руками десяток здешних вояк передавит, как котят. Нас вообще можно в расчет не брать… Лучше верь, Лис, что психолог вернется. Это наша последняя надежда. Самим нам отсюда не выбраться. Нам хотя бы ночь эту пережить…
— О, черт… — простонал Лис и стукнул себя по лбу.
— Что?
— Люди, возле которых он останавливался… Они же почти все были вооруженные! Я думал, чего это он как бы невзначай к ним подбирается, словно не хочет, чтобы на него обратили внимание… А он проверял, к кому сможет подобраться незаметно! Свернуть шею, взять оружие… — Лис в ужасе уставился на меня: — Помнишь, он рассказывал про охоту? Как бьет белку в глаз? Навскидку?
— А еще я помню, — шепнул я, — как в сетевухе мы под его ценными указаниями всех остальных разводили, как хомячков…
— Так вот зачем он все коридоры обходил… Запоминал планировку…
— И всех вооруженных людей. Пересчитал. Узнал, кто где обычно ходит. А может быть, уже и их повадки частично угадал?..
Батый сам рассказывал, что у него абсолютная память. На лица, на места, на слова. Может хоть дословно вспомнить, кто и что ему говорил за последний год…
За входной дверью раздались шаги, прямо к нашей двери, и я толкнул Лиса навстречу. Сам метнулся в ванную. Заперся, второй рукой уже включая воду. Закрыл тайник, сполоснул лицо, только после этого вышел.
Сначала мне показалось, что это и не Батый вовсе, так он осунулся.
— Батый, ты так скоро будешь выглядеть хуже Шамана, — заметил я.
— Батыюшка, ты зря вчера почти всю ночь не спал… — поддержал Лис. — Учти, последний мухомор ломает мозги лося.
Лис попытался ухмыльнуться, но его улыбка завяла под взглядом Батыя.
Он переводил взгляд с Лиса на меня, когда мы говорили с ним, и взгляд его был…
Я с опаской коснулся его руки. Погладил, успокаивая.
— Батый, ты ничего не хочешь… м–м… рассказать нам?
Батый вдруг шмыгнул носом, будто собрался вот–вот разреветься, и тут же отвернулся к стене.
— Лучше не надо, — глухо пробормотал он. — Если… Если я ошибаюсь, мне потом будет очень стыдно…
— Тогда ляг поспи?
— Но еще нет отбоя…
— Ты вчера почти не спал, — заметил Лис. — А если долго не спать, в голову начинают лезть разные мысли, иногда очень странные… Надо поспать, Батый, если не хочешь слететь с катушек.
Батыя вяло кивнул. Он не сопротивлялся, когда мы с Лисом уложили его. Мы выключили свет, и тоже растянулись на койках.
Но Батый не засыпал. Все ворочался…
Я невольно прислушивался.
Он еще на кровати?
Или уже крадется в темноте к двери, в коридор… Или ко мне. Я вздрогнул, представив его цепкие пальцы — как они сжимают мою шею. Он же и меня и Лиса задавит как мышат, если захочет…
