Говорят, бессмертные могут купить в той лавке свою смерть, а смертные – бессмертие. Как минимум, три его вида. Открою небольшой секрет, смерть стоит дороже. На порядок.
Я это, собственно, к чему. Вот вам визитка, сейчас магазин находится по этому адресу. Надеюсь, вы не антисемит? Время сказки наступает, когда нет иного выхода. Нет, я не спорю, шагнуть с крыши – это тоже выход, но, право, очень скучный. Хотя если все-таки решитесь, я с удовольствием составлю вам компанию.
Говорливый Незнакомец приподнял шляпу-котелок и шагнул с карниза. Я глянул вниз. Дно городской автострады тонуло в дымке. Падающего тела не было. Испарился он, что ли? Хотя этот мог. В пальто, лакированных туфлях, дурацкой шляпе. Из какого музея он украл эту одежду? Такое носили три века назад.
Я посмотрел на визитку. Магазин игрушек. Чего мне, собственно, терять? Когда нет иного выхода, начинается сказка?
Расшатанный общественный гравибус надсадно выл силовой установкой. «Второй век без техобслуживания», – машинально отметил я, устраиваясь на неудобной псевдопластиковой скамейке. Поверхность забытого властями общественного транспорта покрывали сотни слоев граффити, а сами рисунки были покрыты толстым слоем пыли. Видимо, этим детищем третьей технологической революции уже много лет никто не пользовался.
На нужной мне остановке пришлось перепрыгивать полуметровый провал в бетонной баллюстраде. Вниз с шуршанием сорвалась горсть мелких камней, канув в бездонной пропасти Города. Говорят, когда-то была такая болезнь, акрофобия, но Город давным-давно убил всех ее носителей. А тех, кто успел спрятаться, убили его нижние уровни. Мы все живем на теле огромного монстра из псевдопласта, стекла и камня. Иногда он даже обращает на нас внимание.
Почти час спуска по раскрошенной лестнице с проржавевшими перилами, и я вышел на пустынную улицу нижнего уровня. Ржавые перила! С ума сойти! Это что тут льется с неба?
Жить на нижних уровнях тяжело. Нет, тут, конечно, есть все, что нужно для существования: пищевые синтезаторы, установки утилизации, универсальные принтеры, доступ в сеть, исправно работающая служба доставки. И многокилометровые свечки зданий, что тонут в серой хмари неба. Давят на психику, заставляют ощущать себя даже не муравьем – микрофлорой.
Тем удивительнее (я бы даже сказал, чудовищнее) смотрелся дом по указанному мне адресу. Я ущипнул себя за преплечье и протер глаза. Дом. Слева бесконечное полотно небоскреба, справа бесконечное полотно небоскреба. А посредине дом. Вроде как даже из дерева. Да нет, ерунда. Если дом действительно из дерева, то стоить он должен как оба небоскреба. Который слева и который справа.
Имплантированный комлинк выдал ошибку на попытку сделать скриншот. Ну, на фоне настоящего дома это не выглядело таким уж невозможным событием. Людей вокруг не было. Где-то вдалеке надрывно жужжал сервисный бот и выл ветер.
Дверь отворилась с легким скрипом, в глубине помещения звякнул колокольчик.
– Да? Кого там принесло на ночь глядя?
Я огляделся. Такое помещение легко можно увидеть в какой-нибудь виртуальной игре, а вот с реалиями города оно очень диссонировало. Все стены закрывали деревянные шкафы, заставленные тысячами вещиц непонятного назначения. В центре комнаты конторка, тоже деревянная. Из-под нее вылезал очень недовольный мужчина в возрасте слегка за пятьдесят. Или за четыреста – медицина давно решила проблему смерти от старости. Старомодный сюртук, рубашка с сальным от долгой носки воротником, жилетка. И опять эта дурацкая шляпа. Они что, с этим говорливым господином один и тот же музей грабили? Крупный нос, тяжелый подбородок, близко посаженные серые глаза, торчащие во все стороны лохмы седых волос. Впечатление человек производил неприятное.
Хозяин магазина отряхнулся от пыли и громко чихнул, а уж потом посмотрел на меня.
– Почему вы в шляпе?
– Умный, да? – Гофман (судя по всему это был он) с раздражением сорвал с себя котелок, под которым обнаружилась блестящая лысина, и кинул его куда-то в угол. Головной убор отрастил с десяток лапок и уполз куда-то под шкаф. Я протер глаза. Шляпа исчезла. – Чего хотел?
– Ну, я это, вот… – и я протянул визитку.
– Так-так-так… – старикашка оживился и начал бегать вокруг меня, что-то просматривая в неожиданно откуда-то взявшемся компе последней модели. – Так, очень хорошо, почти замечательно, на это у меня заказ уже тридцать лет висит, отлично… – Гофман тыкал в меня пальцем, зачем-то потрясал рядом с моим ухом часами, на которых был добрый десяток разных циферблатов. – Молодой человек, как вам не стыдно обманывать старого доверчивого еврея? Вас тут не должно быть! По моим часам вы уже сто восемьдесят пять минут как мертвы!
От такого напора я растерялся еще больше.
– Но я не… Я передумал! И вообще ко мне подошел какой-то дядя с усами и в дурацкой шляпе, дал вашу визитку и сказал, что прыгать с крыши – это скучно!
– А о смерти вы не подумали? Между прочим, ему теперь целую кипу отчетов писать. Развели бюрократию… – буркнул он уже тише. – А дядя с усами, как вы выразились, это Густав. Неприкаянная душа. Представляете, он четыре века назад постучался в мой магазин, чтобы продать мне пылесос. Мне, мастеру Гофману, великому и несравненному, продающему судьбы, королевства и души. Пылесос!
– Хороший хоть пылесос? – поинтересовался я исключительно для поддержания беседы.
– Хороший. Я, наконец, вывел пикси в магазине. Ну, знаете, такие маленькие гуманоиды, полтора сантиметра ростом, но без крыльев.
Я представил себе, как патлатый старик с мерзким хохотом затягивает пылесосом крохотных смешных человечков. Видимо, мои мысли отразились на лице, и Гофман начал оправдываться:
– Не подумайте ничего такого. Я капнул на агрегат эликсиром оживления и сделал богом пикси. Они называют его «Большой Вух Вух» и кормят пыльцой. Только успеваю мешки менять. И не надо теперь маленький народец по всем шкафам выковыривать. Просто включаю пылесос, и все сбегаются к храму. Он в чулане, можешь глянуть.
Говорливость – это, видимо, такой же атрибут, как и шляпа…
– Возьму за полцены.
– Что возьмете?
– Вашу смерть. Она хоть и просроченная, но не сильно.
– И ничего она не просроченная! Я мог вообще за провода зацепиться, или на пролетающий кар упасть, или имплант успел бы мозг законсервировать! – это было сказано уже из чувства внутреннего протеста. Хоть я и не понял, о чем говорил Гофман, но чувствовал, что меня пытаются надуть.
Во взгляде старика проскользнуло уважение.
– Сильная кровь! Хорошо, за полную цену. Еще и половину вашей судьбы, – он сверился с часами, – а это почти три чистых года событий. Возьму по две цены – судьба успела законсервироваться попыткой самоубийства. Что вам нужно? Могу предложить флакон истиной любви, бутыль великого озарения или пинту успеха. На розлив. В свою тару.
Я задумчиво огляделся вокруг и снова посмотрел на старика.
– А зачем? Все, что вы перечислили, я могу получить в ближайшем вирт-клубе. Всего за сотню кредитов.
– Как будто они у вас есть! – Гофман внезапно сник. – Волшебство заменили машины. Детям не читают сказки. Старый мастер никому не нужен. Хорошо, могу дать вам бутылку с джинном. Живым джинном, а не то чем притирают свои пенсне англосаксы.
– В чем подвох? – Исполнитель желаний – это круто, но вот не сильно я верю этому торговцу редкостями.
– Джинна заключили в полупустую бутылку кальвадоса. Он уже почти тысячу лет в запое.
И тут меня озарило:
– Я знаю, чего хочу!
– Темные небеса! Говорите уже.
– Мне нужна цель в жизни.
– Цель в жизни? – Гофман как-то по-звериному зарычал, схватил меня за ворот и поднял в воздух. Его голова, ладони и ботинки резко увеличились в размерах. Рот, теперь уже напоминающий пасть, наполнился тысячами мелких зубов. – Ты хочешь, жалкий человечишка, обменять свою смерть и жидкую, как овсянка, судьбу на настоящую цель в жизни? А эликсир бессмертия тебе на сдачу не дать?
– Смерть дороже бессмертия на порядок! – только и смог придушенным писком выдать я.
Гофман резко успокоился и снова стал похожим на человека. На его макушке снова откуда-то возникла эта нелепая шляпа.
– Ну, Густав, польская морда, ну удружил! Я это ему еще припомню. Но я не могу обменять вашу смерть и судьбу на цель в жизни. Просто физически. У бессмертного, да еще без судьбы, цели в жизни быть не может. Но, молодой человек, мы все-таки можем договориться! У меня для вас замечательное предложение! – Гофман радостно улыбнулся.
И вот тут мне стало действительно страшно.
– А можно я это, того… пойду?
– Идите, я вас совершенно не задерживаю. – Гофман очень нехорошо улыбнулся.
– Ну… ладно… – открываю дверь и обнаруживаю за нею бездонную пропасть. Как-то задумчиво свистит ветер. – А, мастер… А можно мне домой?
