Первый вопрос, — начал он, — где картридж пятого поколения с искусственным интеллектом?
— Он в бардачке машины «Тойота-Лендкрузер» на базе отдыха генерала Тарабрина. Туда улетели на зачистку американцы, они знают об этом.
— Хорошо, идём дальше. Где оставшиеся прототипы оружия из контейнеров?
— Всё оставшееся оружие лежит в багажнике той же машины.
Мой ответ его явно успокоил. Это было странно.
— Это ты навёл шорох на базе под выставкой и в пятой лаборатории? — Он взвешивал каждое слово, чтобы не было неправильной интерпретации его вопроса.
Я задумался. Если я признаюсь в этом, то мне придётся рассказать и про чип в моей голове.
Но, с другой стороны, мою квартиру разнесли американские бандиты, значит, у наших военных ко мне не было особых претензий, кроме разворошённой мной лаборатории.
Отдам им все военные ништяки, подпишу бумаги о неразглашении, ну не пустят за границу пяток лет, чего ещё. Ну не расстреляют же меня прямо тут!
Как жаль мне стало теперь, что я там у них в лаборатории всё разнёс.
За это точно могут спросить.
А что мне, собственно, терять?
Если меня лечат, а не допрашивают пинками, значит, убивать меня не собираются. Я по факту не военнообязанный. Отвечу на вопросы, и будем решать, что делать дальше.
— Да, я следовал чётким инструкциям Михаила, он давно проработал эту операцию, — ответил я.
— Цель этой операции? — Военный уже внимательно смотрел, как будто ждал от меня очень важных слов.
— Моя цель была биочип шестого поколения, — честно ответил я.
— Куда ты его дел? — вкрадчиво спросил Красильников.
Я приподнял руку и показал на свою голову пальцем.
— Получается, это всё-таки технически возможно, — обалдевшим голосом произнёс он. — А генерал нам врал про неудачные эксперименты. — Недоверие в голосе Красильникова всё возрастало.
— Я покажу вам, лейтенант, что не лгу, — сказал я и махнул рукой в сторону монитора моей жизнедеятельности.
Прибор громко запищал, а на экране появилась ровная полоса.
Встревоженная медсестра подошла к монитору, посмотрела на меня ошалелыми глазами, но военный приказал ей выключить прибор и покинуть помещение.
— Ну, раз так, значит, все военные секреты для тебя теперь таковыми не являются? — осторожно спросил военный.
Я молча махнул ему головой и всё-таки добавил:
— Пока в моей голове чип — да.
И тогда он начал:
— Я не лейтенант полиции, как ты меня помнил и называл раньше по незнанию сержантом. Меня зовут Красильников Игорь Михайлович. Я подполковник Федеральной службы контрразведки. Деятельность генерал-полковника Тарабрина давно вызывала ряд вопросов у нашего ведомства. Он руководил той самой базой, куда бесследно проваливались миллиарды рублей, но людей такого уровня защищает уже сама созданная система. Президент объяснил, что даст добро на его арест только после предоставления неопровержимых доказательств его вины. А это должна быть как минимум государственная измена. Михаил своим письмом подтвердил наши подозрения.
Но раздобыть доказательства нам помог именно ты. После того как Тарабрин дал разрешение установить секретный чип в холодильник, мы тайно взяли твою квартиру под наблюдение. Предполагалось, это было сделано специально, с целью передачи чипа на сторону потенциальному врагу. Нужно было выяснить куда. Нашим внештатным сотрудником являлся ваш дворовой сторож Гена Романов, неплохой парень из спецназа, которого боевики убили при налёте на твою квартиру. Мы даже не ожидали от них такой наглости. Пошло уже открытое противостояние.
Я курировал всё наблюдение под прикрытием, как лейтенант полиции в участке.
Ты сам вышел на нас с этой сигнализацией и чуть всё не испортил. А потом вдруг неожиданно пропал из поля нашего зрения. Объявили федеральный розыск. Алина, наша сотрудница, тоже работающая под прикрытием, объехав гостиницы города, быстро нашла тебя и разместила маячок в твоей фуражке. Именно по следам этого маячка мы вышли и на базу отдыха генерала, где проходили тайные встречи с американскими диверсантами, и на этот бункер с нелегальной лабораторией. Мы всё время шли следом за тобой, но ты успевал на один шаг быстрее нас. А ты крут! С этим чипом пролезть сюда через трубу вентиляции! Но те семь рыл в оружейке в одних подштанниках за решёткой — это вообще было весело. — Он заржал глубоким басом.
— Там, на базе отдыха, американцы должны были захватить тойоту с прототипами, — озвучил я слитую мной потенциальному врагу информацию.
Красильников опять рассмеялся:
— Им ничего не светило там изначально. Как только ты улетел на вертолёте с той базы отдыха сюда, начался наш захват этой речной шарашки. Полковник дал своим солдатам указание узнать, что ещё есть у тебя в машине. Его боевики слишком рьяно кинулись исполнять приказ. Увидев контейнеры в багажнике, они попытались их вскрыть. Ну, короче говоря, на месте машины сейчас небольшая воронка, а полковник Кораблёв уже даёт показания на генерал-полковника Тарабрина. На этот взрыв мы и списали все утерянные прототипы.
— А как же американцы? — спросил я.
— Уничтожены, — сухим голосом объявил подполковник. — Это обычные беспринципные наёмники с разных стран. У них всегда ничего личного, только бизнес. Взяты в плен и арестованы только самые важные лица. Александр Дарлингтон и Сэм Вайт. Но у них оказались дипломатические паспорта. Наверху уже решили их обменять на наших засвеченных агентов и разведчиков. А это уже не моя тема.
— А что будет дальше со мной? — Я думал, сейчас мне Красильников озвучит как минимум приблизительные сроки тюремного заключения.
Он рассмеялся:
— Не переживай, паря. Ты повёл себя очень достойно. Вытащим. Но от этой железки в голове мы тебя, конечно же, избавим. Поправляйся. И катись на все четыре стороны.
Глава 51
Вечером этого дня я уже неплохо ходил и травмы беспокоили всё меньше и меньше.
Меня не ограничивали в перемещении по госпиталю, единственное, в коридоре около моей двери всегда дежурил один вооружённый военный и внимательно следил за моими перемещениями.
Появилось много свободного времени, и я теперь очень много общался с Тамарой.
Она так радовалась нашей небольшой победе и возможности наконец-то без боевой обстановки поговорить по душам.
Рассказывала, как старалась держаться сама и всеми силами управляла моим организмом, контролируя моё предшоковое состояние. Включала мне в голове музыку, которая ей нравилась.
