- Можно смывать, - и торопливо добавила: - Учти, ты сам согласился!
"Это не зеленка. Точно не зеленка!" - напоминал он себе, пока шел в ванную и смывал траву. Вода была какого-то странного цвета, может, просто басма?
С некоторой опаской глянул в зеркало. Ничего ужасного не обнаружил, борода как была черная, так и осталась. Может, цвет проявится, когда высохнет? Терпеть не было никаких сил, и он взялся за фен.
Лилька тоже не утерпела, сунулась в дверь, кивнула сама себе и смылась. И хлопнула кухонной дверью.
Это не к добру, подумал он и, отложив фен, снова глянул на себя. Сначала не поверил. Пощупал отливающее густой синевой безобразие, подергал - на всякий случай, может, спит? Ничего подобного. Это - явь. И он сам на это согласился. Вот ненормальный. А Лилька так вообще такая Лилька... Маньячка. Натуральная маньячка! Извращенка! Ну, он этой Капельке Стрихнину отплатит...
Еще несколько секунд он пялился в зеркало, а потом не выдержал, заржал.
Так ржал, что свалил стойку с полотенцами и сам свалился. И живот заболел.
На грохот прибежала Лилька. Заглянула в ванную, испуганная, прям святая невинность. Уставилась на него, честно попыталась изобразить сочувствие. Выдержала секунд пять, а потом смех победил.
Оторжавшись, Ильяс грозно насупился, ткнул в нее пальцем и вопросил:
- Почто ты учинила сие непотребство, о женщина?!
На последнем слове чуть не задохнулся, пытаясь не заржать снова. Не преуспел - и откинулся обратно на пол.
- Была в истерике, не понимала что делаю, за себя не отвечаю! - отчиталась женщина, давясь хохотом. - И вообще, это не я. Это твоя внутренняя сущность. Синяя борода, сатрап и деспот!
Лилька показала ему язык.
- Да! - Ильяс ухмыльнулся. - Сатрап и деспот! Как хорошо ты меня понимаешь, душа моя. А теперь марш снимать кастрюли, будем красить и одевать супругу Синей бороды. Ха-ха три раза!
Для ускорения он запустил в Лильку полотенцем. Она артистично взвизгнула и захлопнула дверь, и тут же, за дверью, захохотала. Совершенство. Мечта! И засос очень в тему, как раз под ее костюмчик.
Разрешения покуситься на святое, то есть бороду, Лиля не ожидала. Но раз уж Ильяс согласился, грех было не воспользоваться. Не то чтобы она особенно любила французские сказки, но когда подумала, что им обоим надо срочно как-то отвлечься, пришла в голову только синяя борода. И даже если он устроит скандал - пусть! Лучше скандал, чем виноватый и несчастный Ильяс - совсем на себя не похожий.
Отвлечь получилось на все сто. Ильяс не то что не разозлился - наоборот, оценил креативность идеи. Полчаса здорового смеха замечательно сняли напряжение.
Но за синюю бороду ей все-таки отомстили.
Ничем другим выбор наряда для вечеринки Лиля объяснить не могла. Нет, джинсы ее порадовали, несмотря на непривычно низкую посадку, такую, что даже белье не надеть. Лучше джинсы, чем перья. Или чем вечернее платье, которое непонятно как носить. Рубашка тоже была хороша - батистовая белая, мужская, на размер больше, чем нужно. Эта рубашка даже примирила Лилю с кружевным корсажем и диковатой прической: два несимметричных узла с торчащими из них хвостиками. А кровоподтек успешно маскировался шейным платком. Алым.
Глянув в зеркало, Лиля рассмеялась:
- Пионерский галстук! А ты - сатрап и деспот, вот!
И показала Ильясу язык.
Он согласился, что сатрап и деспот, и продолжил "создание образа". Нарисовал сине-серые тени вокруг глаз - вид получился утомленный, совсем не праздничный. Надел ей браслеты из черненого серебра.
Браслеты Лиле решительно не понравились. Слишком уж напоминали наручники. Широченные, тяжелые, только цепей к ним не хватало. А последней каплей стали духи. Ильясова "Ambre". Ему-то пряный и тяжелый запах шел, но ей?!
Лиля хотела уже возмутиться и потребовать смыть этот ужас, но некстати вспомнились вчерашние фотографии. Из больницы. Стало стыдно и страшно. У него же рак, точно рак - так выглядят люди после химио- и радиотерапии. Непонятно, как он вообще жив, и тем более непонятно, почему сейчас выглядит здоровым. И шрамов от операций на нем нет. Может быть, ремиссия? Но ведь тогда любой стресс может спровоцировать новый приступ! Вдруг она сейчас начнет скандалить, а он снова заболеет?
Потому промолчала, но настроение упало, и подумалось - лучше бы она вчера поехала после Арбата домой. То есть к Настасье, ключей от дома-то нет, и вообще, она тут зависла уже на месяц с лишним! Странно и глупо. Особенно странно и глупо было оставаться у Ильяса в квартире, пока он ездил в Мексику. Подумаешь, побыл бы Тигр один, он уже привык, и в туалет он ходит сам, а кормить его могла бы домработница.
С ней Лиля встречалась всего дважды, и оба раза - мельком. Ильяс сам не любил присутствия дома посторонних, и когда должна была прийти домработница, сматывался. Вместе с Лилей, разумеется. И сама Лиля сбегала - гулять или к Настасье. Потому что боялась. Что тетка о ней подумает? Какая-то приблудная девица, нахально живущая в чужой квартире, и за ней еще прибираться? Но когда Лиля забыла вовремя смыться, домработница лишь улыбнулась и спросила, все ли хозяйку устраивает.
Лиля растерялась.
- Конечно устраивает, вы простите, я сейчас уйду, чтоб не мешать...
- Ну что вы, Лилия Владимировна! - удивилась домработница. - Это моя задача - не мешать хозяйке. Может быть, вам что-нибудь нужно? Купить, приготовить, вы только скажите.
Надо же, подумалось тогда Лиле, она - хозяйка! Неожиданно, не верится, что всерьез, но приятно.
А сейчас приятно не было. И к Вовчику не хотелось. Лиля сама не понимала, почему ей так важно разобраться, кого напоминает ильясов приятель, и почему так беспокойно на него смотреть.
Вовчик открыл им с Ильясом дверь, округлил глаза и, причмокнув, склонился к Лилиной руке.
- Это точно не мне подарок? - уточнил громким шепотом.
Вот тут Лиля и поняла, кого же он напоминает. У Ильяса он не разговаривал, а глумился, сейчас же - сказал своим, нормальным голосом. То есть голосом Эри. И лицо у него было похожее, и рост, и сложение. Только лет на двадцать старше, откормленный, наглый и крашеный под цыпленка. Словно в насмешку.
Вздохнув, Лиля подумала: вот зачем Ильяс потащил ее сюда? Нет, лучше смотреть не на Вовчика, а по сторонам: сразу видно, тут живет художник. Почти всю квартиру занимает студия, только налево коридорчик, наверное, там кухня и туалет. Прихожая узкая, отгорожена от студии стеклянной стеной, а на стене фотографии...
- Размечтался, - тем временем ответил Ильяс, а Вовчик сначала удивленно хмыкнул, видимо, обнаружил новый цвет ильясовой бороды, и тут же заржал:
- Кре... крет... креативщик, чтоб тебя!
Именно в этот момент Лилин взгляд задержался на одном из снимков. Наверняка Вовчик снимал, в углу подпись с красивой буквой "В", а в кадре - порнушка. Красиво сделанная, но порнушка. И остальные - тоже.
Стало очень неприятно. Это уже не насмешка: так похожий на Эри человек снимает порнушку, называя ее искусством. Лиля даже обернулась, убедиться, что сходство не померещилось.
Ильяс как раз протягивал Вовчику оплетенный кувшин с текилой.
- С днем рожденья, друг! - пафосно заявил он. - Расти большой!
- И зеленый. Как кактус! - подхватил Вовчик. Вытер глаза рукавом. - Пошли, подразним террариум. Но какой подарок! Угодил, угодил.
Нет, не померещилось. В самом деле, те же черты, даже жест: когда Эри резал лук, так же утирал глаза рукавом.
Очень захотелось взять Ильяса за руку и попросить: пойдем отсюда. Только он, наверное, не пойдет. Ведь день рождения друга, и еще Вовчик что-то там такое Ильясу обещал. Но вдруг?
Не успела. Из-за стекла вышла профессионально накрашенная блондинка ростом за метр восемьдесят, облизнулась на кувшин и протянула:
- Иля-ас, душенька, ты принес текилу! - Затем одарила Лилю презрительным взглядом. - А это что, кактус?
Лиля мгновенно почувствовала себя как в родной библиотеке, среди гадюк. Ну и ладно, как вести себя с гадюками, она знает. И вообще ей все равно, нет здесь никого, на чье мнение ей не чихать!
- А как вы догадались, что кактус? - наивно похлопала глазами она.
Блондинка на миг растерялась, не ожидала от пионерки адекватного ответа. А продолжить ей не позволил Ильяс:
- Ядовитый. При попытке укусить вызывает изжогу, - тоном дипломированного ботаника сказал он, обнял Лилю за плечи и повел в студию, мимо блондинки.
- Ага, коллекционный, - жизнерадостно подтвердил Вовчик, отколупывая сургуч с горлышка. - А ты жлоб, мой друг. Мог бы и поделиться.
- Я сатрап и деспот, - гордо заявил Ильяс. - А сатрапам и деспотам делиться не положено.
