В те времена, когда идея коррекции личностей осужденных казалась еще очень привлекательной, а коррупция стремительно набирала обороты, пятеро подростков, называвших себя бандой "Grassa-Grassa" напились пива и пошли развлекаться. Как и большинство жителей окраин, они испытывали неприязнь к полиции. И, увидев полицейский экипаж, не придумали ничего умнее, чем пошвыряться в него пустыми бутылками.
Полицейские тоже испытывали неприязнь к шпане из неблагоприятных районов, особенно, когда им портили казенное имущество. Поэтому ограничиться арестом не вышло. Юных бандитов хорошенько проучили, сначала пройдясь ногами по ребрам, потом к делу подключили электрошокер.
На свою беду все пятеро оказались из вполне приличных семей, да и сами отморозками не были - просто глупыми импульсивными подростками. Полиции пришлось потрудиться, заметая следы. Очень быстро организовали суд, на котором им, помимо хулиганства, пришили ограбление бензоколонки. Каждому милосердно дали на удивление маленький срок - с условием частичной коррекции личности.
Районный прокурор за утренним кофе прочел маленькую заметку в газете о судьбе юных хулиганов и разбойников. Обрадовавшись, он сообщил жене, что уже месяц этого ждал. Наконец-то появилось дело, где коррекция личности применена явно вне законных рамок.
Из колонии подростков привезли на допрос, потом туда же отправились судья и полицейские. Долгое разбирательство, потом реабилитация. Слова прокурора о том, что Термит и его приятели стали жертвами ужасной несправедливости, но они отомщены и, более того, случившееся с ними дало толчок к ужесточению правил коррекции и, вероятно, спасло многих других.
А потом дом, свой, но незнакомый, семья, о которой ничего не помнишь, близкие, к которым ничего не чувствуешь, потому что видишь их первый раз в жизни.
Каждый охотник желает знать, где сидят фазаны.
Каждый человек желает помнить приятные моменты своей жизни. Хочет, чтобы не таяли воспоминания о материнской заботе, поцелуях любимой, об аплодисментах восхищенных коллег. Плохие же воспоминания многие предпочитают отторгать. Не хочется помнить о неудачах и срывах.
Термит использовал диспетчеров как биореакторы. Приготовленная им матрица заполнилась свойствами их личностей - способностями к мнемонике. Девушки, которые, как он узнал из Интернета, убивают время игрой в "слепой пасьянс", наверняка обладают способностью помнить и вспоминать.
По вагону пронесся тягучий, заунывный вой. Пассажиры вздрогнули, Термит открыл глаза. Но это была лишь запись, прозвучавшая из динамиков. На подвешенных к потолку экранах началась новостная передача, и первым репортажем в ней оказалась история о произошедшем на Тисовой улице.
- Сейчас в мире немало людей, которые кустарным способом пытаются создать новые матрицы и слепки. Вопреки здравому смыслу и инстинкту самосохранения они тестируют все это на себе. Но негодяй с Тисовой улицы незаконно экспериментировал на других людях. Он не только преступник, он еще и трус!
- Отсоси, - мрачно пробормотал Термит.
Он машинально потер левую руку, где сгиб локтя был все еще заклеен пластырем после нескольких неудачных попыток уколоть в вену.
Субботний день неделей раньше был необычно жарким для начала осени. Солнце палило, как в июле, и желтые листья деревьев, словно вторили ему, наполняя воздух тяжелым зноем.
Кондиционер в арендованной машине работал на всю катушку. Усевшись на заднем сидении, Термит целился иглой автошприца в вену. Выше руку пережимал резиновый жгут, концы которого Термит стянул зубами. Он долго выбирал в прокате машину с затемненным салоном. Но теперь в полумраке едва мог разглядеть жилу на руке. Укол - неудача. Тонкий ручеек крови побежал по руке. Термит промычал ругательство и попробовал еще раз... и еще.
Впереди, на пассажирском кресле стоял раскрытый ноутбук. На экран было выведено досье, для добычи которого пришлось немало ночей провести в сети, перелистывая сайты федеральных служб и списки судебных решений. Константин Чернов, 25 лет, холост. Привлекался за дебоши и хранение наркотиков, осужден за амфетамин на три года с частичной коррекцией личности.
Параллельно с досье были открыты несколько компьютерных игр-головоломок. Квадрат заполненного числами судоку закрывал фотографию Чернова.
Управившись со шприцом, Термит надел шапку с козырьком, темные очки на пол-лица, поднял воротник серой куртки. Обладая сравнительно непримечательной внешностью, он считал, что этого будет достаточно, чтобы его не опознали на записях камер.
Тщательно закрыв машину, он побежал по пустынной улице. Из-за серых кирпичных многоэтажек выступила серая же стена, примечательная только высотой и виднеющимися вышками. У маленькой железной двери никого не было. Термит остановился напротив и закурил, стряхивая пепел на водосточную решетку. Туда же отправились и окурки трех сигарет. Когда он прикуривал четвертую, дверь, скрежеща, раскрылась.
Из нее вышел растерянный худощавый парнишка. Его глаза часто мигали и щурились от солнца. В руках бывший заключенный сжимал пластиковый пакет.
Термит бросил в водосток недокуренную сигарету и подошел к парню.
- Привет!
Тот посмотрел испуганно. Возможно, когда-то это и был дебошир и весельчак, начинающий гангстер. Но теперь он представлял собой лишь тень человека. Дезориентированный, не знающий куда идти и что делать.
Термит сунул правую руку в карман и достал оттуда бритвенное лезвие, маленькое и хрупкое лезвие для новомодных станков. Как и обещали в рекламе, оно оказалось очень острым. Термит даже не заметил, когда порезался, но по его ладони уже расплывалось красное пятно.
Он нарочито широко улыбнулся и, расположив лезвие между пальцев, протянул кисть для рукопожатия. Парень машинально принял ее. Термит крепко сжал пальцы, поводил вверх-вниз, чтобы наверняка прорезать кожу.
Кровь смешалась с кровью.
- Что ты делаешь? - затравленно спросил бывший зек, не делая, впрочем, попыток освободиться.
- Я пришел отпустить тебя на свободу.
Моментом позже Термит опустил руку и ушел, не оглядываясь. А бывший зек упал на колени, обхватил голову и стоял так, раскачиваясь. Но это продолжалось недолго. Скоро освобожденный встал, презрительно пнул оброненный пакет и тоже скрылся за углом. Движения его были легки и уверенны, а в глазах появилась настороженность бывалого зверя.
Видения прошлого возвращались. Там, у холодной стены, по которой скатывались капли дождя, нано-структуры, заимствовавшие способность вспоминать у бедных диспетчеров, прорвали психоблок, как бурная река срывает плотину. В один миг они сделали то, чего не удалось добиться за годы реабилитации. Термит вспомнил запах матери и смех брата. Но уничтоженными оказались все барьеры, в том числе созданные им самим. Постыдные поступки, болезненные переживания, разочарования и обиды - это все он тоже вспомнил и пережил еще раз.
Моменты из детства сгладили кое-что, но потом пришло видение об узком коричневом конверте, о листке бумаги, в котором новая жена отца сообщала о его смерти. О сдавленных рыданиях женщины, доносившихся всю ночь из комнаты той, которая была его матерью. Тогда он лежал, уткнувшись в подушку и разрывался между желанием ничего не слышать и потребностью сопереживать. Эти люди были для него чужаками. Он не знал, что должен сказать, не мог плакать, но чувствовал, что совершает в этот момент ужасное предательство. Теперь, когда на это воспоминание наложились восстановленные образы матери и отца, оно было вдвойне больнее.
Термит потер лоб ладонью. Он был очень горячим - процесс разрушения нано-структур слепка достиг пика.
- Уверяю вас, скоро виновные окажутся за решеткой и хулиганству с применением кустарных средств изменения личности придет конец! - жизнерадостно заключил ведущий новостей.
"Конец? Я только начал!"
7. Легенды
В полдень понедельника Термит, уже закончив с намеченными на тот день пробами нано-фильмов, сидел за казенным компьютером. Ему было хорошо. Обрывки чужих образов помогли сгладить последствия мнемонического слепка. Прошлое, как ему и положено, отошло на периферию памяти.
Параллельно с двумя открытыми таблицами и анкетами, Термит просматривал новостные сайты и дайджесты. Многие заметки были посвящены вчерашним событиям. Да и не только заметки. Обитатели всемирной сети веселились вовсю. Из-за собак и ищущих жертву биореакторов главного виновника событий окрестили Охотником. Появились ролики, где кадры шествия диспетчеров перемежались с картинками из "Ночи живых мертвецов", в другом варианте на действо была наложена музыка "имперского марша", в третьем поцелованные превращались в огромных зеленых слизней. Ко всему этому прилагались мегабайты конспирологических теорий, от пришествия Антихриста до экспериментов госбезопасности.
