Зазеркалье у него, должно быть, не самое глубокое. Глубокое зазеркалье — почти что обычная виртуалка. И совершенно нереально сделать такой софт, чтобы эквивалентировать сильно искаженный мир с реалом. Так что человек в глубоком зазеркалье ведет себя как полный псих. Адекватности к реальности — как с козла молока.
Так что у Дэйва должно быть что-то неглубокое. Но он безвылазно сидит там с прошлого дела, уже пару недель. И переключиться после такого срока с розовых очков — на реал… Да не в родной вылизанной квартирке, а посреди пустошей Отстойника… Скачок будет приличный. Будет озираться, как сумасшедший, с отвращением ощериваться на все вокруг, разве что не отплевываться.
Тим усмехнулся. Давай, Дэйви, давай, пижон ты наш! Вылезай и ощеривайся. Добро пожаловать в реальность…
Дэйв ударил по тормозам так, что Тим едва успел вскинуть руки. Но даже это не спасло. Вмазался лбом в лобовое стекло и клацнул зубами, прикусив язык.
— Тебя прямо здесь высадить? — спросил Дэйв.
Перегнулся через Тима и распахнул дверцу.
— Давай. Либо со мной, либо туда, — Дэйв кивнул наружу.
В пустоши приграничного Отстойника. Воняющего химикатами с полосы разделения. И верст на двадцать ни души.
— Ну? Быстрее, у меня нет времени!
Тим сопел сквозь стиснутые зубы, чувствовал во рту соленый вкус крови, — но молчал.
— Закрой дверь, — наконец сказал Дэйв. Совершенно спокойно. Словно и не было ничего.
Он уже заводил мотор, и его правая рука орудовала рычагом передач.
10
— Далеко? — спросил Дэйв.
— Еще верст десять. И Дэйв, притормози, чтобы…
Запиликала планшетка. Первой мелодией. Черт бы ее побрал, эту Маризет! Нашла время!
— Да притормози же, Дэйв! — крикнул Тим и принял вызов: — Да!
— О, вы уже почти на месте…
Для сетевого ковбоя сигнал со спутника — это не только слова, но еще и точные координаты собеседника. Маризет вытягивает со спутника эту инфу. Без всяких вопросов знает, где сейчас «Крузер» — достаточно ответить на ее вызов.
И кажется, первый раз за все время ее улыбка приувяла…
— Когда там будете? Минут через десять?
— Не так быстро, милашка, — сказал Тим. Похлопал по руке Дэйва, чтобы притормозил. — Нам еще нужен час-полтора, чтобы осмотреться и подготовиться.
Дэйв кисло поморщился, но ничего не сказал.
— Значит, еще час? — уточнила Маризет.
— Как минимум. Потерпи. Или уже невтерпеж денежки пересчитать?
«Крузер» вполз наконец-то на длинный холм — и с его вершины открылась дорога верст на семь вперед. Следующий холм — и…
На сероватом рассветном небе чернел абрис капища.
Резкий, хищный, неприступный. Капище лежало на вершине холма, словно огромный зверь, затаившийся в засаде.
Оно ждало.
И ждал тот, кто укрылся там…
— Все, милашка, отбой!
Тим оборвал связь.
— Дэйв, я же сказал, притормози! Надо осмотреться сначала! Что там, кто там! «Домовых» выставить, раз уж притащили! И…
— Скорость — лучшая подруга охотника.
— И камикадзе тоже! Не сходи с ума!
Но Дэйв только переключился на последнюю передачу. Мотор ревел на пределе, да еще и вниз с холма… «Крузер» несся все быстрее и быстрее.
Прямо к клинике. Уже не далекий черный силуэт, уже можно рассмотреть.
Забор из проволочной сетки, такие же ворота. За ними пятачок ухабистых остатков асфальтовой площадки, там три потрепанных колымаги. И сама клиника: двухэтажный корпус, грязный, обшарпанный и чертовски длинный — метров восемьдесят, если не больше.
— Быстро натягивай все свои причиндалы, пойдешь за мной, — сказал Дэйв. — Мы должны быстро найти их в этой махине. Быстрее, чем они придут в себя.
Тим и так уже судорожно натягивал на себя аппаратуру. В карман тепловика «Гарант», на лоб тепловизор — вдруг тоже понадобится? На правую руки, в рядок к видеофону, инфразвуковой датчик. На левую руку «нюхач» — лазерный анализатор запахов…
— Тогда хотя бы вылезь из зазеркалки! Вылезай, ты, камикадзе!!!
Но Дэйв словно не слышал. Или не хотел слышать.
«Крузер» вмазался в закрытые ворота из рабицы и снес их.
Машина еще тормозила перед входом, а Дэйв уже вылетел наружу. Полы расстегнутого термовика широко разлетелись в стороны, в руках уже «Эскалибуры»…
Взлетел вверх по ступеням крыльца, словно
живой таран.
Дверь ухнула внутрь, медная ручка с хрустом вошла в каменную кладку.
Сумрак, затхлый сыроватый воздух…
Справа — два призрачно блестящих, словно кошачьи, глаза. Только куда крупнее. И чертовски удивленные.
Орк вскинулся на скамье, поднимаясь — но не успел.
С тихим «пуф!» арбалет выкинул стальной болт. Точно промеж двух удивленных глаз тускло замерцал еще один. Блестящий задник болта, наполовину вошедшего в твердый орочий лоб…
Это все — за какой-то миг. Потому что слева распахивается неприметная дверца — и оттуда…
Пригнув голову, Охотник бросился на второго орка. Удивление на шелушащейся морде — и тут же удар. Лбом в орочий нос.
Орка отбросило к стене — но и только. Морда словно вырублена из гранита. Кажется, совсем не пострадал, даже не вскрикнул…
Охотник спустил левый арбалет. От бедра, не поднимая. Целясь не в живот и не в грудь.
Тихое «пуф!» — и глухой деревянный стук.
И вот теперь — настоящий рев боли. Болт пробил лапу орка и пришпилил ее к деревянной перегородке.
Орк дернул рукой, пытаясь высвободиться — и взревел еще громче. Болт крепко засел и в стене, и в его лапе.
Только Охотник ничего это не видел — зачем? он это знал. Это не первый орк, которого он распинал. Далеко не первый.
И чтобы он не стал последним — все внимание на арбалеты. Нужно перезарядить, пока орк не опомнился. Болты на ползунки, провернуть вороты…
Орк, оглушенный болью и собственным ревом, все же заметил. Дернулся в сторону, прочь от Охотника — но опять на какой-то миг опоздал.
Сапок с коваными набивками впечатался в запястье орка. Прижал еще целую лапу к деревянной дверной раме.
Орк дернулся, сбрасывая ногу — его лапа были куда сильнее…
Но какой-то миг его лапа была прижата к раме, а больше охотнику было и не нужно. Он уже спустил арбалеты. Сразу оба, — надежность лишней не бывает, особенно с орками.
Два тихих «пуф», два глухих деревянных удара, когда болты вошли в дерево — и еще один оглушительный рев затопил комнату. Множась гулкими эхами, унесся в глубину каменных лабиринтов…
На ходу перезаряжая арбалеты, Охотник побежал вслед за этим воплем — дальше, в темноту низких залов, к каменному сердцу капища.
К тому, кто обитал здесь последние дни.
Оба охранника были арабами. Оба в тяжелых военных экзоскелетах.
Один лежал перед дежурным пультом, опрокинувшись вместе со стулом. Тяжелый шлем стоял на столике перед мониторами, рядом со стаканом кофе и закусанным пончиком. И надеть его на голову он уже никогда не сможет — от головы осталось меньше половины. Все остальное превратилось в кашу из мозгов и перебитых костей. Дэйв не мелочился, всадил в него всю обойму из «Эскалибура».
Второй охранник был в шлеме. Но и это его не спасло. Неподвижно замер у стены, словно окаменел, — Дэйв разнес вдребезги оба пульта управления экзоскелетом на его запястьях. Лишившись управляющих процессоров, все вспомогательные процессоры зависли и перешли в режим «спасти тело». Намертво зафиксировали сервоприводы в том положении, в котором они были. На тот случай, если вдруг у человека переломы и разрывы…
У араба не было ни переломов, ни разрывов. Только вместо кистей — истекающие кровью обрубки. Дэйв стрелял по процессорам на запястьях очередями.
Ловко он с ними разделался! Хорошо зазеркалка Дэйва соотносится с реальностью. Очень хорошо. Слишком хорошо! Это за какие же деньги такие делают?
Черт возьми, да при чем тут деньги! Вообще не знал, что такие существуют…
— Жестянщик! — ожил наушник. — Где Снейк? Найди мне его!
Ну да, конечно. Не просто так Дэйв оставил в живых второго охранника.
Араб лишился кистей, скулил от боли, — но еще живой. Это главное.
Тим стянул с него защитный шлем и накинул на бритую голову электроды «Гаранта».
— Ради всемогущего, не надо… Я все скажу…
— Где Снейк?
— Только не убивай! — араб дышал мелко и часто, короткими всхлипами. — Руки… Мои руки…
Тим сморщился от отвращения, но — надо, надо, никуда не деться, такая работа! — отвесил арабу оплеуху. В блестящие черные глаза вернулся огонек разума.
