Тем не менее, и в отчем краю ждут умелого и решительного охотника несколько разновидностей оленей и антилоп, камелогиппы, вепри и кабаны, рыси, лисы и бесчисленные разновидности мелкой и пернатой дичи. Поэтому заготовим капканы, смажем арбалеты, вычистим ружья и приступим к знакомству со способами и приёмами охоты в наших родных краях.
Из предисловия к руководству «Охота для начинающих», Брашнов, год Летучей мыши, 159 цикл.
Как и во всех богатых домах, главный выход из прихожей Герко Крапника вёл в парадную галерею — длинную анфиладу разделённых широкими проёмами выставочных комнат. Традиционно в них размещались образы предков — портреты, скульптуры, бюсты, металлические или гипсовые маски. На худой конец — просто таблички с их именами. Гостям это должно было показывать развесистость генеалогического древа владельцев, а хозяевам — напоминать о заслугах и достижениях их прародителей.
Однако в этом доме галерею заполняли образцы классической живописи и античные скульптуры.
— Я была в курсе, что вы коллекционируете предметы искусства, господин Крапник, но не ожидала, что вы настолько этим увлечены…
— Это лишь часть коллекции, госпожа Аббе. Раньше наши дикие пращуры выставляли у входа черепа и статуи предков, чтобы их духи защищали дом. Став цивилизованнее они начали демонстрировать то, что сделало их важными и влиятельными — число поколений знатной родни. Я тоже демонстрирую то, что сделало меня важным — деньги. Просто выстави я штабеля золотых слитков, и оклей стены купюрами, светское общество сочло бы меня… излишне экстравагантным.
Они поднялись по широкой лестнице на второй этаж. По пути Бригида заметила сиротливо висевший на стене геральдический штандарт — чёрную ворону на светло-голубом фоне. Штандарт был совсем простенький — клинышком, без шнуров, гаек и наверший. Владелец явно не мог похвастаться обилием титулов и богатством родословной.
Крапник провёл их в довольно уютный кабинет, украшенный большой картиной, изображавшей затёртый льдами парусник на фоне живописных скал, и щёлкнул выключателем.
— Не люблю электрические светильники. Нет в них той живости… и яркость менять сложнее.
— Зато копоти и газа в них тоже нет…
— Это да. Дышится с электричеством не в пример легче. Зимой весьма помогает. Проветривать не надо.
Он жестом указал Бригиде на одно из кресел.
— Присаживайтесь. И вы, Асторе, тоже.
— Не хотите оставаться со мной наедине? — усмехнулась проповедница, — меня боитесь? Или компрометирующих слухов?
— Ну как можно бояться столь очаровательную даму, а слухи… я их не боюсь, я их создаю.
Он поставил на столик несколько хрустальных с серебром кружечек и начал разливать по ним содержимое подогревавшегося небольшой изящной спиртовкой кувшинчика.
— На улице довольно прохладно и счёл возможным приготовить для вас немного грога.
Бригида взяла кружечку и пригубила.
— Необычный вкус. Хотя думаю, если вы собирались меня убить, то тащить сюда исключительно ради того, чтобы отравить собственными руками не стали бы. Кстати — действительно интересный вкус…
Толстяк, взяв свою, опустился в скрипнувшее под ним кресло. Бригида заметила, что оно было шире остальных и чуть другой формы — похоже, Крапник заказал его специально под свою объёмистую фигуру. Сразу за креслом располагался письменный стол с телефонным и телетайпным аппаратами, а над ним коллекция ручных звонков с подписями — «дворецкий», «секретарь», «истопник», «горничная», «охрана», «шофёр», «курьеры»…
— Я лично подбирал специи. Гастрономия — моя маленькая слабость.
— В ходе нашей прошлой встречи вы упорно намекали мне на иную вашу слабость, господин Крапник.
— Я соврал, госпожа Бригида.
— Откровенно сказано…
— Что поделать. Та наша встреча повлекла за собой довольно неприятные последствия. Зачем повторять ошибки?
— Неприятные? Погибли… погибла сестра моей обители. Одна из воспитанниц пропала. Убит механик. Я бы не сказала, что это всего лишь «неприятные» последствия.
— Соболезную, госпожа Бригида. Тем более и вы сами уцелели, похоже, лишь чудом.
— Поскольку я уцелела — это неважно. Итак, господин Крапник, что вы от меня хотите?
— Я деловой человек, оттого начну с главного. Я предлагаю вам сотрудничество, госпожа Бригида.
— Отчего я должна вам доверять?
— Я ещё и простой человек, госпожа Бригида. В отличие от ваших друзей я не могу похвастаться дюжиной поколений родственников, глотавших пыль возле монаршего стремени или подкладывавших дрова в королевскую печку. Мой дед зарабатывал себе на жизнь тем, что ловил и солил ворон на косе. Поэтому я не буду говорить вам о чести, благородстве, долге и прочих высоких материях. А скажу прямо и просто — в этом сотрудничестве я вижу для себя вполне конкретный профит.
Проповедница в задумчивости отпила из хрустальной кружки.
— Вы довольно откровенны, — сказала она после небольшой паузы, — но не думаю, что я могу решить доверять ли вам, не зная хотя бы общих деталей ваших планов.
— Как вы убедились, его высокопревосходительство обер-прокурор очень… нестандартно, подошёл к вашему сотрудничеству.
Она насупилась, но промолчала.
— Полагаю, вы рассказали ему всё, что знали о Петулании Кеслеш, госпожа Бригида?
— Возможно.
— Исходя из того, что он не озвучил этого в Регентском совете, не отправился на Коронный остров и даже не переговорил с присутствующим здесь господином Асторе, а вместо этого попытался устранить всех знавших о девушке, я могу сделать определённые выводы.
— Какие?
— Он хочет использовать эту информацию в своих целях. Я бы даже сказал в целях неких заговорщиков…
— С чего вы взяли?
— Вы хорошо знаете обер-прокурора?
— Ну…
— Он никогда не вытворит подобного сам. Ему не хватит ни наглости, ни фантазии.
— Поверьте, господин Крапник, он далеко не дурак.
— Я не сказал, что он дурак. Я сказал, что он лишён фантазии. Он умный и исполнительный солдафон. Руки и нервы. Но не мозг. И я хочу, чтобы вы нашли для меня этот мозг, госпожа Бригида.
Она ещё раз молча отпила.
— Вы понимаете, что предлагаете мне смертельно рискованное предприятие? Я ведь могу отклонить ваше предложение?
— Можете, — пожал плечами толстяк.
— И вы вот так просто готовы отказаться от своих планов? И даже не станете пытаться меня убедить… или заставить?
— Зачем. Я только скажу, что смертельный риск ожидает вас вне зависимости от того согласитесь вы на моё предложение или нет. Не думаю, что обер-прокурор так легко отступится.
— А сотрудничая с вами, я могу рассчитывать как минимум на охрану? — она кивнула в сторону молчаливо сидевшего в кресле Асторе.
— Я знал, что не ошибусь в вас, госпожа Бригида.
— Обычно сделка предполагает, что каждый из её участников что-то получит. Что получите вы, я примерно догадываюсь. А что получу я?
— Безопасность. И… месть.
Бригида покрутила в руках кружечку.
— Хорошо. Но я должна знать, зачем вам реально нужна эта девушка.
Крапник сложил толстые пальцы домиком.
— Надеюсь, я могу рассчитывать на вашу неразговорчивость?
— Зависит от того, что я услышу…
— А вы храбрая женщина. У вас есть шанс оказаться действительно полезной. Хорошо. Я представляю небольшую группу лиц. Скажем так, лиц заботящихся о благе государства…
— Сейчас все заботятся о его благе. Настолько бурно, что ещё немного и ему понадобится искусственное дыхание.
— Естественно о своём благе мы тоже не забываем. Но вернёмся к существу дела. У нас есть основания предполагать, что великая княгиня Фейт намерена посадить на престол своего сына…
— Великая княгиня Фейт всё своё время проводит в обществе медиумов, предсказателей и прочих шарлатанов. Как она может совершить государственный переворот? Призвав духов? Заколдовав регентский совет и коронную ассамблею? Вы верите в магию, господин Крапник?
— Нет. Я верю в её друзей и родственников, госпожа Бригида. И в тех, кто не очень рад браку принцессы и грядущему договору об урегулировании.
— Ну, хорошо. А как вы хотите использовать двойника принцессы?
— Для отвлечения… Пока девушка будет играть роль её скорбящего высочества, принцесса Донова сможет покинуть траурное уединение и начать действовать.
— И как именно действовать?
Крапник покачал головой.
— Госпожа Бригида. Не заставляйте меня рассказывать вам слишком много. Вы знаете основное. Этого достаточно.
Проводив Бригиду, Асторе вернулся в кабинет.
— Ты уверен, что стоило всё это ей рассказывать?
— Люди не любят, когда их используют втёмную. Особенно если это делают настолько явно. Она — наша единственная ниточка. И от того, насколько она будет стараться, очень многое зависит.
