Мумия, найденная в фиванском некрополе. Исключительная сохранность типична для эпохи высшего развития искусства мумификации, начиная с Позднего периода (ок. 600 д.н. э. и далее). Фот. автора.
Заручившись благословением, умерший попадал на «Поля тростников и даров», где мертвые жили в своего рода буколическом раю. Но посмертное существование не сводилось к одним только забавам и наслаждениям. Боги регулярно вызывали мертвых на работы в полях и садах этих божественных земель. Однако древнеегипетские жрецы достойно ответили на вызов, придумав ушебти (буквально — «ответчик»). Эти фигурки в форме мумий оживлялись еще одним заклятием из «Книги мертвых» (Faulkner 1996:no. 6) и отвечали «Вот он я!», когда боги призывали умерших к работе. В период Нового царства (около 1500 д.н. э.) число их начало увеличиваться и постепенно дошло до стандартных 365, по фигурке на каждый день года. На этом мысль жрецов не остановилась и они рассудили, что для каждого десятка рядовых ушебти требуется надзиратель в маленькой накрахмаленной юбке писца; так число ушебти дошло до 401. В Поздний период (около 600 д.н. э.) появились «бюджетные» наборы ушебти в виде отливок.
Систематическое исследование неповрежденных гробниц 17–18 династий (ок. 1650–1300 д.н. э.) в фиванском некрополе дало неожиданный и интересный результат: оказалось, что некоторые практики и артефакты, которые египтологи считали повсеместными, были прерогативой элиты (Smith 1991, 1992). К примеру, в «Мумии» 1932 г. доктор Мюллер с удивлением восклицает: «Внутренности не были удалены — отсутствует обычный шрам от ножа бальзамировщика!» Но Мюллер удивлялся совершенно напрасно. Вопреки распространенным представлениям, такой процедуре подвергали только тела высокопоставленных египтян — и даже в применении к этому привилегированному меньшинству, так поступали далеко не всегда. Рентгеновский анализ мумий архитектора 18-й династии Кха и его жены Мерит не показал никаких следов изъятия внутренностей, хотя их усыпальница была богатейшей из когда-либо найденных (Curlo and Mancini 1968). То же относится к скарабеям на сердце, ушебти и «Книге мертвых». Кинематограф и египтология разделяют любовь к эффектам и культуре элиты, но в то же время обращают мало внимания на жизнь рядовых египтян. Люди попроще удовлетворялись самым существенным: ускоренной мумификацией (высушивание с помощью поглощающего влагу натрона и обматывание тела бинтами), магической и физической защитой, которую обеспечивал гроб, одним-двумя скарабеями, несколькими предметами повседневной жизни и кое-какой едой для души, путешествующей в загробном мире.
Захоронения взрослого и трех детей (один из которых похоронен лицом вниз) вокруг пирамиды египетского колониального администратора Сиамуна и его жены Верен (Верну) в суданской Нубии, ок. 1400 г. д.н. э. Хотя покровы истлели, все они изначально были мумифицированы.
Рядом с элитарной пирамидальной гробницей на колониальном кладбище Нового царства в Томбосе (суданская Нубия) было найдено необычное погребение, которое рисует более прозаическую картину погребальных обычаев (см. иллюстрацию). На шее похороненного ребенка была найдена нитка с маленькими амулетами, в том числе фигурками популярного божественного карлика-защитника Беса и богини-гиппопотама Таурт, покровительницы женщин и детей. И хотя это были простые предметы, сделанные из стекла, нетрудно было представить осиротевших родителей, отправляющих любимое дитя в загробный мир с лучшими средствами защиты, какие они могли себе позволить — мумией, гробом, ожерельем из амулетов.
Раскопки продолжались, и вскоре выяснилось, что ребенок был похоронен лицом вниз — достаточно исключительный случай, однако известный и по некоторым погребениям в самом Египте (Smith 2003). Мумия богатого жителя Фив по имени Боки говорит о том, что это делалось не намеренно, а являлось результатом ошибки. Боки был обычным образом забинтован, можно было ясно различить ноги и нос (Hayes 1935) — но, когда покровы были сняты, археологи увидели, что тело Боки лежит лицом вниз. Очевидно, бальзамировщики во время работы запамятовали, какая сторона мумии должна быть сверху — и скрыли свою ошибку с помощью набивки, изготовив искусственные ноги и нос!
Все дело в упаковке: Голливуд и современная мифология мумийСамое главное в нашей прежней египетской жизни — не надписи, не памятники, которым вы уделяете столь много внимания… а наша магическая философия и мистические познания, о которых вы либо говорите очень мало, либо не упоминаете вовсе.
Сосра — египтологу
(А. Конан Дойль, «Кольцо Тота»)
Недавний успех «Мумии» и ее продолжения показал, что поджанр фильмов о мумиях по-прежнему завораживает публику. Желая придать обоим кинофильмам атмосферу достоверности, команда «Юниверсал» наняла меня, поручив мне восстановить звучание разговорного египетского языка. Представление о том, что звучание древней египетской речи неизвестно — это миф, восходящий к ошибочной римской трактовке иероглифов как символической системы. Несмотря на их внешний вид, иероглифы являются записью слов и, таким образом, первым в мире фонетическим ал-фавитом[51]. Гласные, не употреблявшиеся на письме, и ударения реконструируются путем сравнения с коптским, а также клинописными и греческими транскрипциями египетских имен (Loprieno 1995).
Коптский язык представляет собой очень позднюю стадию египетского и все еще используется как литургический язык в коптской христианской церкви. Примерно с 200 г. н. э. он записывался, с включением гласных, модифицированным греческим алфавитом. Некоторые египетские слова и грамматические формы, обычно содержащиеся в именах (таких, как «Рамзес», буквально «Ра-породил-его»), можно найти в дипломатической переписке, написанной аккадской клинописью (силлабическим письмом), этой дипломатической «лингва франка» эпохи, особенно в Амарн-ском и Хеттском царском архивах (ок. 1400–1200 д.н. э., что совпадает со временем, к которому приурочено действие египетских эпизодов в кинофильмов). Так, имя «Рамзес» изначально произносилось примерно как REE-ah-ma-SAY-soo — что сильно отличается от стандартного египтологического произношения, где удобства ради игнорируются и согласные, и силлабическая структура[52].
Стивен Соммерс, сценарист и режиссер, во время съемок держал мои археологические комментарии рядом со сценарием и воспользовался кое-какой информацией. Героиня, например, правильно называет мастерскую бальзамировщиков Sah-Netjer. Соммерс также избегал использования самоцветов и сделал оружие не железным, а бронзовым. Наконец, для обозначения стражи фараона он применил термин Medjay — что стало, пожалуй, самой любопытной египтологической тонкостью фильма. Нубийские кочевники-меджаи во времена Нового царства составляли отборный полицейский отряд, а в фильме дожили до наших дней в виде воинов пустыни, которые защищают потерянный город Хамунаптру.
Некоторые элементы фабулы кажутся невероятными, но согласуются с археологическими открытиями. К примеру, хотя обычные скарабеи (навозные жуки) питаются не плотью, а навозом, в «Книге мертвых» говорится о страшных жуках Apshai, грозивших поглотить умерших во время их полного опасностей путешествия в загробном мире (Faulkner 1994). ^ена, в которой злодейка Анксунамун сражает-ся с героиней, Нефертари (действительная царица при Рам-зесе II, наследнике Сети I), сочетает голливудскую чувственность с обычным придворным развлечением Нового царства, поединками между солдатами и иностранцами (но никогда не между полуодетыми принцессами!).
В других случаях создатели фильма пожертвовали точностью. Например, я сообщил Соммерсу, что копии «Книги мертвых» являются самыми распространенными из сохранившихся египетских папирусов и хранятся в многочисленных музеях по всему миру; но на экране, эффекта ради, «Книга мертвых» стала легендарным и уникальным томом в массивном переплете с застежками, а не обычным свитком. Самая вопиющая ошибка, вероятно, связана со сценами мумификации — вопреки моим советам, показаны не четыре, а пять сосудов-каноп. В канопах хранились мумифиро-ванные отдельно внутренние органы (Ikram and Dodson 1998), которые никогда не включали сердце — пятый сосуд в фильме, скорее всего, был почерпнут из хаммеров-ского римейка 1959 года. В редких случаях сердце при бальзамировании временно изымали, но затем всегда возвращали в грудную полость.
Фильмы Соммерса — создания воображения, вдохновленные десятками кинофильмов о мумиях. Исходные киноленты, в свою очередь, черпали вдохновение у популярных писателей наподобие Брэма Стокера и Артура Конан Дойля. Модное в те времена спиритуалистическое течение и представления о «тайной мудрости» Египта повлияли на обоих авторов, что вылилось в идею реинкарнации и физического воскресения мумий. Проще простого возмущаться Голливудом, воспитывающим у зрителей искаженные представления, однако эти идеи на самом деле восходят к античности. Эллинистический мир воспринимал Египет как средоточие таинств, магии и чувственности. Как указывает Ян Ассман (2003), такое понимание Египта, пусть и искаженное, не стоит сбрасывать со счета. Эллинистический мир, наблюдая и искаженно воспринимая египетскую культуру того времени, сочетал ее с собственной, создавая гибридные философские системы и новые тайные культы. В этой среде возник герметизм (Pinch 1994:161–177), включающий концепцию воскресения.
