же передал майору по его просьбе, о чём Михальский не знал, а Быстров не торопился говорить. Задание у Михальского было явно другим, и Быстров мрачнел, понимая, что бизнесмен, хозяин Михальского, вряд ли мог быть настолько обозлён неизвестным ему Науковым, чтобы пойти на непростое заказное убийство. За спиной бизнесмена явно стояли другие силы.
– Куришь? – спросил Быстров Михальского.
– Бывает, – нехотя, ответил тот.
– Тогда закуривай, – сказал Быстров, доставая пачку сигарет Михальского.
Он сразу её узнал, свою пачку с вложенными в неё двумя ампулами яда. Одна ампула была наполовину пуста. Об этом ему было известно. Но знал ли об этом допрашивавший его человек?
– Я в наручниках. Да и курить пока нет охоты, – каким-то обмякшим голосом проговорил Михальский. – Как-нибудь попозже, если угостите.
– А я, пожалуй, воспользуюсь твоими сигаретами, сказал Быстров, открывая пачку, – и вдруг с удивление произнёс: – О, тут не только сигареты? Какие-то ампулы? Ты не сердечник ли случайно? Это что, валидол?
– Не знаю я никаких ампул. Меня старик в самолёте угостил сигаретами и отдал пачку. Может, это его лекарство. Я не заметил.
– Будет врать то, – рассердившись, бросил Быстров. – На ампулах есть твои отпечатки пальцев. Это мы легко определим. Так что тут ты не отвертишься. Рекомендую говорить мне правду, если хочешь облегчить свою судьбу.
Если бы Михальский действительно получил сигареты от попутчика таким образом, как он сказал, то в ответ прозвучало бы уверенное подтверждение истории. Но Михальский прекрасно понял, что аргумент майора достаточно веский. Отпечатки пальцев на самом деле были, и доказать свою непричастность к ампулам будет невозможно. Осталось только говорить всё, как было на самом деле.
Быстров пытался сообразить, докладывать ли ему только что услышанное генералу-куратору, или срочно сообщить об этом своему непосредственному руководству. Подумав немного, остановился на втором варианте и попросил Михальского никому не говорить о состоявшемся разговоре, в том числе и генералу. Быстрова насторожило то, что крышей Михальскому служил генерал-куратор, который обеспечивал ему всю необходимую информацию и должен был оказывать содействие в выполнении задания. Возможно, – думал Быстров, – генерал не в курсе полученного Михальским задания, но тот, кто руководил действиями генерала, направляя его сюда, определённо знает все подробности. Но возможен и вариант, что генерал знает, что делает. Тогда всё ещё хуже.
Майор вылез из машины, попросил стоявшего рядом омоновца сесть рядом с Михальским и не спускать глаз с арестованного, который хоть и был в наручниках, но мог вести себя непредсказуемо. Отойдя на некоторое расстояние от машины, он позвонил в Москву и иносказательно передал информацию:
– Докладываю. Журналиста отправили в Симферополь для дознания. Он хотел, как мы и предполагали, заарканить наш объект на свою сторону, и споткнулся на водителе, которого хотел устранить, что и позволяет нам с ним расстаться. Но у меня возникла новая сверхсложная тема. Не знаю даже, как начать.
Голос из Москвы предложил:
– Начинайте с главного для экономии времени.
– Мы взяли карманника.
– Понимаю, ответил голос.
– Я только что от него узнал, что у него имелось задание ликвидировать нашу новую звезду.
– Что вы говорите? От кого задание?
– Это вопрос самый важный. Он ведь под кураторской крышей приехал. А она вам известно откуда.
– Да ну? Не может быть.
– В этом проблема. Дурной запах у неё. Кальян могут раскуривать очень высоко. Задание карманнику дал его шеф, вы уже знаете какой, но это, скорее всего, мелкая сошка.
– Так. Я понял. Займёмся разработкой вашей версии. Звоните по каждому изменению.
А в это же время генерал Авдругов связался по телефону со своим руководством в Москве, Захватов позвонил полковнику Заглядову. Оба доложили обстановку, сообщив, что хотят отправить Наукова в сопровождении Грамотеева большим противолодочным кораблём капитана второго ранга Директора в Новороссийск, откуда переправить их самолётом в Москву. Собственно говоря, это решение было принято и согласовано раньше капитаном, а теперь только получило своё подтверждение для создавшейся ситуации. Он же и сообщил об этом здесь у автобуса на импровизированном совещании:
– Рома и Саша, вам, друзья, придётся садиться в автобус и ехать со мной в сопровождении бронетранспортёров. Это позволит нам добраться до моего корабля беспрепятственно. А тебя, Алиночка, придётся отправлять вместе с группой ОМОНа самолётом в Москву прямо сейчас. Рейс вечером из Симферополя. Но ты будешь дома раньше ребят и сможешь их там встретить. Они прилетят завтра утром.
На Алину нельзя было смотреть в этот момент без волнения. Она вздрогнула, сложила ладони, прижав их к зубам, и подняла глаза на Романа. Слёзы полились по щекам двумя серебристыми дорожками, уголки губ опустились вниз. Девушка плакала, едва сдерживая громкое рыдание.
– Я не хочу, Ромочка. Я боюсь за тебя. Поедем вместе.
Капитан обнял Алину за плечи, говоря:
– Тебя, девочка, на судно взять не смогу. Но завтра вы будете снова вместе. А с тобой будут бравые ребята. Они не дадут тебя в обиду.
Роман переживал не меньше Алины, но он был мужчина. Он обхватил голову любимой руками, прижал её к груди и прошептал:
– Что делать, Алиночка? Наука требует жертв. Я люблю тебя больше жизни. Думай о наших малышах и береги себя. А дня через три-четыре отпразднуем свадьбу.
Поцеловав девушку в губы, Роман сказал:
– Всё, малышка, попрощайся и с лейтенантом.
– Нет, – возразил неожиданно Захватов. – Грамотеев теперь не старший лейтенант, а капитан. Мне поручено вручить ему погоны и удостоверение капитана. Он, правда, сейчас в гражданской одежде, но погоны может взять с собой и прикрепить к мундиру по возвращении в Москву.
Прислонив к автобусу свой чемоданчик, Захватов раскрыл его, вынул оттуда пакет и удостоверение и обратился к Авдругову:
– Товарищ генерал-лейтенант, я прошу вас как старшего по званию вручить документ новому капитану внутренних войск России.
Авдругов взял удостоверение, раскрыл, внимательно прочитал и, протянув Роману, торжественно сказал:
– От имени руководства поздравляю вас с очередным воинским званием!
Александр опешил от неожиданности, но, беря погоны и удостоверение, ответил автоматически по-военному:
– Служу России! – и добавил обычным растерянным голосом, – Спасибо, никак не ожидал.
Алина обняла его, улыбаясь сквозь слёзы:
– Поздравляю тебя, Саша! И до свидания. Я на тебя надеюсь. Привези мне Рому. Мы с Катей будем вас ждать в аэропорту.
Все стали поздравлять Грамотеева, когда к ним подошёл матрос от оцепления:
– Разрешите, товарищ капитан второго ранга?
– Докладывайте! – скомандовал Директор.
– Очень просят пропустить к вам на минутку корреспонденты «Славы Севастополя» и нашего телевидения.
Директор повернулся к Авдругову:
– Товарищ генерал, может, сделаем исключение нашему славному городу, если наш молодой учёный не возражает?
– А он не возражает? – поинтересовался генерал, посмотрев на
