Тина защелкала выключателем фонаря, подавая сигналы стремительно приближающемуся судну. Бесполезно! Ее то ли не видели, то ли не хотели видеть. Бывший далекий огонек давно уже превратился из точки в ослепительно-белый круг прожектора, а в темноте стали угадываться светлые контуры большого катера.
Вдруг на нем вспыхнули бортовые огни. Высокая палуба дорогой игрушки осветилась, и Тина с ужасом рассмотрела на ней до отвращения знакомый силуэт… Мессанж!
Толстяк стоял за штурвалом летящего по волнам катера, уверенно направляя его на их лодку. Тине показалось даже, что она различает злобную ухмылку на лице убийцы. До столкновения оставались считанные секунды. Повинуясь скорее какому-то наитию, чем разуму, женщина резко бросила руль вправо, уводя лодку из-под острого носа несущегося на нее катера. Одновременно с этим, свободной рукой она схватила лежащий под ногами пистолет и несколько раз выстрелила в борт вражеского судна, целясь ниже ватерлинии.
Пистолет успел кашлянуть шесть раз, прежде чем кончились патроны. Катер пронесся всего в нескольких сантиметрах за кормой, едва не сбив им подвесной мотор. И по инерции, на огромной скорости ушел в темноту, временно упустив свою жертву. Тина отбросила бесполезный пистолет и добавила обороты двигателя до максимума. Высоко прыгая на волнах, лодка помчалась прямиком к берегу.
Сзади вновь загудели моторы мощного судна. Тина оглянулась, катер нагонял их, слепя носовым прожектором. Женщина прикинула расстояние до берега: нет, не успеть, катер настигнет их гораздо раньше и сомнет, как скорлупку. Надо срочно что-то придумать!
И тут ее осенило. Дождавшись, когда вражеское судно вновь окажется вплотную с ними, Тина резко развернула лодку, рискуя перевернуть ее. И вновь сработало, катер проскочил в дюймах от левого борта, чуть не опрокинув их лодчонку мощной кильватерной волной.
Теперь Тина уверенно направляла лодку прочь от берега. Она вспомнила: именно там, впереди, находилось место, которое местные рыбаки справедливо именовали «чертовыми зубами»; подводные скалы, острые, будто клыки, почти вплотную подходили к поверхности воды, не высовываясь наружу. Для легких рыбацких лодок «чертовы зубы» никакой опасности не представляли: не та осадка. А вот тяжелый катер наверняка напорется днищем на острые подводные камни…
Тина напряженно всматривалась в темноту, выискивая ориентиры. Ага, вот оно! Справа проступили очертания торчащей из воды узкой прямой скалы, напоминающей грозящий небу палец. Отлично, берем левее метров на тридцать… Теперь лодка неслась прямиком на «чертовы зубы». А следом, угрожающе рыча, мчался катер-убийца.
Женщина вслушалась: моторы вражеского судна звучали определенно не так, как прежде… более натужно, что ли… Она присмотрелась и с ликованием отметила, что осадка катера заметно увеличилась: нос уже не возвышался так высоко над волнами, как прежде, скорее наоборот, чужое судно поникло, печально опустив нос книзу. Ага, набрал-таки воды в пробоины! Не зря все-таки она расстреляла последние патроны.
Каменный палец оказался точно по правому борту. Значит, если она не ошиблась, лодка сейчас проходит в аккурат над «чертовыми зубами». Тина поежилась, представив себе острые скальные клыки, проносящиеся в каких-нибудь десяти-двадцати сантиметрах под тонким днищем ее суденышка. Гиблое место!
Катер, хоть и заметно потяжелел, уверенно нагонял их, держась точно в кильватере. Судна разделяли всего-то метров тридцать, и это расстояние стремительно сокращалось. На освещенной палубе виднелся шарообразный силуэт толстяка, вцепившегося в штурвал. То-то ликует сейчас, наверное, поняв, что Тине в открытом море от него не уйти! Ну порадуйся, порадуйся напоследок, сволочь, еще минута-другая у тебя есть. Только бы не напутала она с курсом, не прошла бы мимо «зубов»!
Скала-палец осталась позади. Теперь к ней приближался катер, следуя точно тем же курсом, что и Тина. Женщина всем телом подалась назад, в напряженном ожидании того момента, когда нос катера поравняется с «пальцем». Еще секунда, еще…
…Ничего не происходило. Катер по-прежнему нагонял свою жертву, несмотря на то что уже почти полностью миновал скалу-ориентир. Тина запаниковала. Неужели она все-таки ошиблась в расчетах? Тогда это конец, в открытом море им не уйти: катер Мессанжа даже теперь имеет почти двойное преимущество в скорости. Женщина в отчаянии бросила руль и обеими руками крепко прижала к себе сына, обреченно глядя полными слез глазами на приближающуюся смерть.
И тут катер встал на дыбы, на мгновение показав Тине вспоротое двумя широкими рваными полосами днище. А потом с треском ухнул носом вниз, задирая корму и вышвыривая за борт темную человеческую фигурку, отчаянно машущую в воздухе руками и ногами.
Все произошло за какие-то секунды: катер развернуло поперек прежнего курса, по борту прошла огромная трещина, и несчастное судно просто развалилось пополам. Носовой обломок тут же скрылся в пляшущих волнах, а над водой остался лишь бесформенный кусок кормы вместе с останками мостика, где совсем недавно стоял за штурвалом Мессанж. «Чертовы зубы» перемололи очередную жертву.
Тина прижимала к себе Алекса и не могла поверить, что кошмар закончился. Лодка, предоставленная сама себе, продолжала уходить в открытое море, удаляясь от места недавней трагедии. Волны становились все выше, судно нещадно болтало и постепенно разворачивало бортом к ветру.
Тина опомнилась: лодка могла перевернуться в любой момент. Она вцепилась в руль одной рукой, второй все так же крепко обнимая сына, и осторожно развернула нос к берегу, обходя место кораблекрушения по широкой дуге. Мысль о том, что надо бы помочь оказавшемуся в воде толстяку Тина прогнала, как назойливую муху. Море теплое, до берега не больше километра, авось выплывет. А не выплывет — туда ему и дорога! Одним подонком станет меньше. Тина пожала плечами и направила лодку на огни поселка.
21 июля, 03.50,
где-то в лесу близ Нерограда
Хруль материализовался между мной и зеркалом совершенно неожиданно. Впрочем, как всегда. Полтергейст заложил руки (или лапы?) за спину и скептически рассматривал меня, осуждающе качая головой:
— Влип-таки? А я ведь предупреждал!
— Да уж. Попался по-глупому… — я изобразил крайнюю степень раскаяния.
Хранитель, продолжая возмущенно покачивать головой, подошел к зеркалу. Я вгляделся и присвистнул от удивления. Хруль тут же обернулся и вызывающе заявил:
— Ну да, не отражаюсь я в зеркалах! И что?
— Да нет, ничего, — смутился я, — просто…
— Просто вы, люди, приписываете свойство не отражаться в зеркалах исключительно всякой нечисти вроде вампиров и оборотней! Ты это хотел сказать? — Хруль кипел от возмущения.
— Ну… примерно это…
— Исключительное скудоумие и нищее воображение! — констатировал полтергейст. — Впрочем, это относится не только к тебе, но и ко всему виду homo sapiens. Козе понятно, что в зеркалах просто не может отражаться любой объект, не имеющий физического тела! Физику-то в школе учил?
— Учил, разумеется! — слегка опешил я от такого напора.
— Плохо учил, — вынес вердикт Хруль.
— Это почему же? У меня пятерка в аттестате была.
— Значит, у твоего учителя была двойка! — не растерялся Хранитель и ткнул пальцем в зеркало. — Смотри сюда! Шум капель слышишь?
— Слышу, — подтвердил я, не вполне понимая, к чему он клонит.
— А в зеркале ты его видишь? — ехидно поинтересовался ушастик.
— Кого? — не понял я.
— Шум капель, разумеется!
— Нет, конечно!
— Вот то-то и оно! Тут холодно?
— Еще как! — поежившись, подтвердил я.
— А холод ты в зеркале видишь?
— Нет…
— А запах сырости, а сквозняк, а свой страх? — Хруль вошел в раж.
Я замотал головой.
— Все, все, я понял. Извини, я не хотел тебя обидеть. Успокойся ради бога! Ты лучше скажи, сможешь мне помочь?
Хруль засопел, все еще негодуя, но уже более миролюбиво:
— Я, собственно, для того и пришел.
— Так начинай. Есть у меня подозрение, что вот-вот явится Хозяин… а я, знаешь ли, сегодня уже имел удовольствие с ним познакомиться. Повторения не жажду.
Хруль с удивлением и тревогой посмотрел на меня:
— Ты уже видел Хозяев? И остался жив? Как?!
— Долгая история… потом расскажу при случае. Сейчас-то что делать будем?
— Как что? — искренне удивился полтергейст. — Уходить отсюда! Или у тебя есть другие предложения?
— Может, ты не заметил? Я связан!
— Ах, да! Совсем забыл! — спохватился Хруль и, надув щеки, выдохнул в мою сторону.
Началось что-то невообразимое. Скотч, стягивающий мои руки и ноги, моментально рассыпался в пыль. Меня сдуло со стула и понесло к противоположной стене, переворачивая и крайне болезненно ударяя всеми частями тела о каменный пол.
