Алька умудрилась влюбить в себя не только меня, но и всю больницу!
Мария Глебовна как-то странно посмотрела на меня и покачала головой. Потом открыла было рот, собираясь что-то сказать, но передумала.
— Ладно, вы идите, а то я вас еще больше задерживаю, уговаривая не задерживаться! — рассмеялся я.
— Спокойной ночи, Пал Палыч!
— Спокойной ночи!
Едва акушерка вышла за порог, я вытащил из кармана портативную рацию, выданную мне лейтенантом, и забубнил в нее:
— Первый, первый, я второй! Лед тронулся! — и мысленно заржал. Кодовую фразу предложил я, беззастенчиво сдув ее у Ильфа с Петровым.
— Второй, понял тебя. Наблюдаю ледоход. Присоединяйся! — прохрипела рация.
— Есть присоединяться! — отрапортовал я и, сорвав с себя халат, рванул было к выходу из больницы.
Но вдруг остановился. И открыл дверь своей казенной «квартиры».
Аля с ногами забралась в любимое кресло и с упоением читала «Мастера и Маргариту». Если мне не изменяет память, уже в пятый или шестой раз.
— Котенок, мне нужно уйти. Правда нужно. Семен просил ему помочь кое в чем. Ты меня не дожидайся, ложись спать, хорошо? — я наклонился и с наслаждением зарылся лицом в ее волосы.
Она тихо засмеялась:
— Обожаю, когда ты так делаешь! Конечно, иди, если нужно. Только будь осторожен, ладно?
— Обещаю! — я приник к ее губам и на какое-то время выпал из реальности. Вернулся, когда кончилось дыхание.
— Кот, ты обязательно разбуди меня, когда вернешься! Ну, так, как ты умеешь! — Аля лукаво посмотрела на меня.
— Слово джентльмена! — я еще раз поцеловал ее и выскочил за дверь.
В кармане уже вовсю хрипела рация:
— Второй, ледоход на озере! Повторяю, ледоход на озере! Встречаемся у моей пристани. Как понял?
— Первый, понял тебя хорошо! Встречаемся у твоей пристани. Три минуты!
Через заявленное время я действительно был у знакомого милицейского катерка.
— Ты куда? — лейтенант поймал меня за штаны, когда я уже перебросил ногу через борт катера.
— Как куда? Сюда! — удивился я.
— Нет, Палыч, катер нам сейчас не нужен. На веслах пойдем, — и он указал на надувную лодку, скромно притулившуюся рядом со своим большим братом.
— Это почему?!
— Мозги включи! Ночью, в тишине, мотор слышно за десять верст. А наша задача — проследить за Марьей. Она только что отплыла: гребет прямо в озеро. Если услышит погоню — вернется. И накрылась тогда наша операция медным тазом.
— Давно отплыла?! — встрепенулся я.
— Минут пять назад.
— Так чего ж мы стоим? Поплыли, потеряем ведь! — я прыгнул в лодку.
— Не дрейфь, не потеряем! — лейтенант залез следом и натянул на голову какой-то странный прибор.
Приглядевшись, я догадался, что это.
— Прибор ночного видения? Ну ты даешь, Семен! Где взял?
— Где взял — там уж нет! — гордо заявил лейтенант, всматриваясь в темноту. — Ты греби давай. А я буду впередсмотрящим.
— Хорошо устроился! — пробурчал я, принимаясь за дело.
— Греби-греби! Я, между прочим, тебя сюда на аркане не тащил. Сам напросился. Вот и отрабатывай! — цинично заявил участковый, поудобнее устраиваясь на корме.
— Слушай, Семен, я уже вторую ночь наблюдаю на озере странный огонек будто костер жгут на одном из островков. Как думаешь, кто это может быть? Рыбаки?
Лейтенант явно озадачился:
— Костер на острове, говоришь? Да нет, рыбаки — вряд ли, в это время года у нас тут не рыбачат. Да и рыбаков-то раз-два и обчелся. В Белом рыбы немного.
— Тогда кто же?
— Понятия не имею. А знаешь что? Что-то мне подсказывает, что Марья направляется именно к этому острову. С костерком который.
— Думаешь?
— Зуб даю! Поспорим?
Спорить я не стал. Лишь еще усерднее заработал веслами.
— Тише, не плещи так! — шикнул на меня Семен. — Вон она, вижу!
— Где? — я обернулся.
— Да ты не вертись, все равно не увидишь. Впереди и правее по курсу, метрах в ста. Теперь греби спокойнее, так и будем держаться на этой дистанции, — лейтенант помолчал несколько секунд и добавил: — А вон и костер. И наша любезная Мария Глебовна держит курс прямехонько на него!
Минут десять мы плыли в полной тишине. Лишь весла с еле слышным плеском ритмично уходили в воду. Наконец лейтенант нарушил молчание.
— Причалила. Высаживается на остров… Оп-па! — вдруг шепотом воскликнул он.
— Что там?
— Ее встречают. Мужчина!
— Тот?! Вчерашний? — от волнения я даже перестал грести.
— Да откуда я знаю?! — возмутился Семен. — Далеко же. У меня не телескоп, а всего лишь ПНВ.
— Ну, хоть похож на нашего клиента? — не унимался я.
— Ага, похож: голова, две руки, две ноги. Вылитый он! — огрызнулся лейтенант. — Ты грести-то не забывай. Только правее возьми: высадимся на другой стороне острова, чтобы глаза не мозолить.
— Да, белый хозяин! — я опять взялся за весла.
Еще несколько минут в тишине — и лодка с легким шорохом ткнулась носом в берег.
— Палыч, давай договоримся: я впереди, ты прикрываешь. И никогда, слышишь, ни при каких обстоятельствах вперед не суйся! — лейтенант шипел мне в самое ухо. — Договорились?
— Договорились! — прошипел я в ответ и послушно занял место в арьергарде.
Таким боевым порядком мы и начали карабкаться вверх по склону холма: впереди Семен с пистолетом, позади я — с боевым духом и уверенностью в завтрашнем дне.
— Интересно! — задумчиво прошептал лейтенант, когда мы добрались до вершины. Отсюда весь островок просматривался бы как на ладони. Днем.
— Что интересно?
— Костра-то не видно!
И верно! Темноту, царящую здесь, не нарушало ничего. А куда же делся костер, на свет которого, будто на маяк, плыла акушерка?
— Погасили, может? — неуверенно предположил я.
— Может быть. Или костер разведен в таком месте, откуда виден лишь в одном направлении. В пещере какой-нибудь. Или в расщелине, — пробормотал Семен, озадаченно вертя головой с надетым на нее прибором ночного видения.
— Куда идти-то?
— Давай за мной! Только тихо, — скомандовал он и осторожно начал спускаться по другому склону холма.
Я — за ним. У огромного валуна, каким-то чудом удерживающегося на довольно крутом склоне, лейтенант опять замер и предостерегающе поднял руку.
— Что? — прошипел я ему на ухо.
— Тс-с! Слышишь?
Я прислушался. Поначалу ничего, кроме шума ветра, не услышал:
— Не слышу. А что там?
— Голоса. Двое: мужской и женский. Где-то тут, за камнем.
Я послушал еще. Точно, голоса! И, кажется, совсем рядом:
