Задумчивое выражение на лице Парацельса уступило место еще более задумчивому.
– Думаю, что нет, – сказал он. – Как правило, данные процедуры расшифровки не особо проблемны и, хотя занимают много времени, под силу даже обычным волшебникам. Не говоря уж об архимагах.
– После твоих слов у меня возникло крепкое ощущение, что наши неприятности на самом деле только начинают, – проговорил Геренд. – А всё, что было до этого... так, лёгкая разминка...
Парацельс лишь демонстративно закатил глаза. Весь его вид так и говорил: ох уж эти вампироэльфы, не признают истинного величия величайшего гения в мире, и своим скептицизмом лишь деморализуют его. Геренд в ответ лишь усмехнулся и взял с тарелки ещё один бублик. Благо они действительно были невероятно вкусными.
– Ладно, ладно, Великий и Ужасный, – сказал вампир, откусив кусочек. – Это я так, по привычке.
– Это плохая привычка, – заметил Парацельс и глубокомысленно воздел очи горе. – Если хочешь хорошего результата, лучше восхищайся моим несравненным гением.
– Я с удовольствием будут тобой восхищаться до первой твоей ошибки, – пообещал Геренд. – Зато потом раскритикую тебя как никто другой.
– Вампирюга, одним словом, – Парацельс горестно вздохнул, полностью осознавая несправедливое отношение мироздания к гениям. Снова прикрыв глаза, он откинулся в кресле, созерцая мироздание из‑под почти опущенных век. – Дай времени чуть‑чуть переварить съеденное. А потом сразу же отправимся в лабораторию. Даю слово. Последние пять минут перерыва.
– Как скажешь, Парц, – Геренд кивнул, придвинув к себе тарелку с бубликами. Кажется, он решил воспользоваться сонным послеобеденным состоянием Парацельса и умять всё в одно лицо.
– Эй, я слежу за тобой! – воскликнул Парацельс, приоткрыв один глаз. – Оставь и мне чуток.
– Ты же вроде вздремнуть собрался, – настаивал Геренд, – А я просто хочу убрать все возможные искушения на твоём пути, дабы ты не отвлекался от главного...
– Я, конечно, очень признателен, что ты заботишься о моём внутреннем душевном состоянии... – Парацельс взглядом потянул миску к бубликами в свою сторону, – Но я требую, что бы отпустил сиё кулинарное творение. Причем немедленно!
– Нет, – сказал Геренд, вцепившись в миску обеими руками. Физической силой он пытался противостоять магии чародея, но получалось не очень хорошо. Миска медленно, но уверенно двигалась в сторону Парца. – Я понимаю, что в мировом масштабе бублики не имеют никакого значения, но раз уж я забрал их себе, то отдавать всё равно не буду...
– Ах ты... вампироэльф недобитый... – возмущённый Парацельс удвоил натиск.
Миска под воздействием двух сил, архимага и вампира, начала потрескивать... Суровые взгляды столкнулись над ней, разве что не выбив искры. Если кто‑то в этом мире конкурировал за деньги, власть и влияние, то архимаг Парацельс этот уровень давно перерос, и боролся за вещи, что имеют истинное значение... за бублики.
Глава 35
Меж тем, в месте, бесконечно далёком от Чёрной спицы и её Великого и Ужасного хозяина‑архимага, шла подковёрная борьба именно что за власть и влияние. И Парацельс, сам того не подозревая, уже давно стал её частью.
– Да что такое… – сквозь полудрёму пробормотал некий человек с мешком на голове. Голос его звучал слегка сипло, словно простывший. – Интересно, к чему снятся еретики?
Он осёкся, когда кто‑то резким движением сорвал мешок с его головы. Человек обнаружил, что не лежит в кровати, а сидит, крепко связанный, на жёстком стуле в неизвестной ему просторной комнате. Кто‑то отодвинул к стенам всю мебель, а на полу начертил чем‑то красным жутковатый символ – восемь стрел, вырывающихся из общей точки. Дюжина человек в плащах стояли вокруг символа и, запрокинув головы, читали молитвы на запретных еретических языках. За спиной у каждого еретика лежали листы пергамента, покрытые кровавыми рунами.
Сам человек был привязан к стулу, стоявшему у стены. Он поморщился от сильной головной боли. Кажется, в прошлом ему солидно досталось. Ударили его сильно, судя по всему – по голове. Мысли путались, он даже не сразу вспомнил собственное имя... Ричард. Да, его звали Ричард Гордон. Он инквизитор, посланный в восточную степь расследовать странное происшествие в приграничном городе Чернябинске.
Кажется, в своём расследовании он допустил критическую ошибку. И был схвачен. Да не кем‑нибудь, а самими врагами рода человеческого – культистами Тёмных богов.
«Видимо, меня притащили сюда, пока я был без сознания, – подумал он. – Эх... вот и опять я вляпался... Где же я совершил ошибку? Интересно, что это за место? Еретики всех своих жертв сюда приносят, или только мне так повезло?»
Между Ричардом и молящимися еретиками стояло ещё два человека. Один – обычный культист с опускающимся до пола листом пергамента и пером в руках. Второй – молодой человек в длиннополом фиолетовом плаще, с посохом в руках. Оба негромко переговаривались. Прислушавшись, Ричард смог разобрать слова…
– …братья покрыли свои тела татуировками в виде черепов и костей, – говорил культист с пергаментом. – По моим подсчётам, о жрец Врааль, это увеличит уровень пафоса, мрачности и готичности Ритуала ещё на десять процентов.
– Отлично, брат Писарчукус – юноша кивнул. – А что со статуэтками древних богов? Они больше не пытаются съесть своих охранников?
– Хм, как вам сказать, – культист печально вздохнул. – Не пытаются… потому что уже съели и требуют добавки.
‑‑ Пришлите столько младших посвящённых, сколько они попросят, – распорядился Врааль. – Наши братья умрут не зря! Дополнительные пять процентов пафоса для Ритуала – это вам не шутки!
– А если вдруг кто‑то откажется? Что нам делать?
– У нас должна быть свобода выбора, – строго сказал жрец. – Но всех, кто не согласится, посадите на кол.
– Слушаюсь! – Писарчукус сделал пером (на кончике которого чудесным образом не кончались чернила) пометку в списке.
– Впрочем, через час снимите. Мы же не звери.
– Как прикажете, – произнёс Писарчукус. – Ещё такой вопрос… некоторые братья предлагают устроить оргию во время Ритуала. Они утверждает, что она будет вдохновлять прочих посвящённых. Что вы об этом думаете?
– Хм… – Врааль потёр подбородок. – Тёмных богов оргия, конечно, порадует. Но только в том случае, если мы сделаем её пафосной и готичной.
– Пафосная оргия… – культист задумался. – Не представляю, как она должна выглядеть… Готичная – тем более. Хотя… Давайте рассуждать логически. Готичность – это в первую очередь мрачность, торжественность и гордость. Если в оргии присутствуют эти элементы, значит, её можно назвать готичной.
– «Он ударил её плёткой по заду, она мрачно и торжественно застонала, гордо закусывая губу», – произнёс Врааль. – Так, что ли?
– Наверное, – неуверенно произнёс культист.
– Ладно, отложим оргию на потом, – сказал Врааль. – Что с архимагом Парацельсом?
Услышав имя архимага, Ричар Гордон встрепенулся. Неужели он был прав, и чароплёт действительно замешан во всём этом? Инквизиторское чутьё всё же не подвело.
– Он уже вернулся в свою башню, «Чёрную спицу», – ответил Писарчукус. – Наши люди внимательно наблюдают со стороны и собирают всю возможную информацию.
– В саму башню уже кто‑то проник?
– Да, несколько наших разведчиков, всецело преданных делу Хаоса. Им удалось втереться в доверию к волшебному питомцу мага, рыжему коту Ваське, обладающему невероятной магической силой. Братья незаметно наблюдают за ними. Однако я сильно переживаю за них, ведь в разговорах они стали куда меньше упоминать наших любимых Тёмных богов и куда чаще – влажную уборку и гигиену.
– Как я и ожидал от жертвенных агнцев, почитающих себя волками, – усмехнулся Врааль. – В любом случае они послужат нашей цели как и все прочие. Что с жертвами для Тёмного бога?
– Здесь всё более чем прекрасно! Братья похитили молодую девственницу, а также пятерых детей. Они вот‑вот приведут их сюда.
