— Теди, дружище, как вы там?
— Нашли девушку, отрыли из песка пирамиду и узнали что на землю готовится вторжение инопланетян, — скромно сообщил я.
— Ни хрена себе! — удивился полковник. — Теперь ясно, почему Хаджет улетел в Вашингтон трезвый как стекло.
— Да, ситуация дерьмовая... — согласился я, — как там твой нью-йоркский родственник и наш перуанский груз?
— Всё прошло в лучшем виде, — доложил Морелли, — по возвращению тебя будет ждать хорошее количество бумаги зелёного цвета.
— Это приятно слышать, партнёр! — искренне обрадовался я. — Кстати, нам бы не мешало пополнить наш бюджет, срочно отправь в Израиль немного денег из средств государства, а то нам предстоит небольшое путешествие на Кавказ, возможны финансовые траты.
— Сделаем, Теди, — сказал полковник, — кстати, а как ты узнал о том, что готовится вторжение инопланетян?
— Ну не зря же я работаю на правительство США.
И потом, пассажиры тарелки в лице Хата и девушки, с которой ты не знаком, мне здорово помогли. Всё серьёзно, Морелли, опасность велика, но земляне дадут отпор поганым пришельцам, уж ты мне поверь!
— Есть, сэр! — как в былые времена гаркнул полковник.
— Так-то, приятель! — ухмыльнулся я. — И смотри, чтобы никаких панических настроений в рядах вооружённых сил!
— Окей, друг! Сколько тебе выслать денег?
— Двадцать штук хватит, и мне нужен наш «стелс», чтобы отправиться на Кавказ. Кстати, может отправишь деньги вместе с самолётом?
— Это накладно, авиабаза с которой взлетит «стелс» находится в Алабаме, а мы, как ты знаешь, на Гавайях.
— Ладно, — согласился я, — тебе виднее, как там удобнее поступить. В общем, жду и того и другого. До связи!
— До связи, Теди!
Сняв с себя шлем спецкостюма, я попросил Антона проводить меня к друзьям. Выйдя на улицу, мы направились в сторону аккуратных двухэтажных домиков из белого кирпича. Что ни говори, а израильтяне молодцы — отхапали себе великолепный кусок земли на средиземноморье, отстроили домишек, и всё так красиво и уютно. Вот только своими действиями они ополчили против себя полмира, но разве это имеет теперь значение? Земля обетованная обжита и обустроена, а для решения проблем есть израильская армия и мои горячо любимые Соединенные Штаты Америки.
— У вас что, дамы служат в армии? — удивлённо спросил я Антона, разглядывая пробегающих мимо меня девушек.
— Конечно, — ухмыльнулся тот, — на войне ведь тоже трахаться надо.
— Грамотное решение проблемы, — согласился я, — а вот в нашей армии дефицит резиновых женщин и, как следствие, профицит гомосексуалистов и онанюг всех мастей.
— Ужасно, — кивнул израильтянин.
Проводив глазами колонну бегущих женщин в военной форме, я тяжело вздохнул — всё-таки приятно лицезреть колыхающиеся на бегу третьи и четвёртые размеры груди. Эх, если бы не Анату!..
Вспомнив о ней, я невольно прибавил шагу. Вскоре мы с Антоном подошли к домику, в котором остановились мои товарищи, пожав израильтянину на прощанье руку, я взбежал на крыльцо и забарабанил в дверь.
— Ну что, выбил для нас транспорт? — с порога спросил Хат.
— Да, скоро прилетит наш «стелс» и можно будет продолжить путешествие. А где Анату?
— В душе, уже час там сидит, — сообщил Хат, — если ты не против, я пойду вздремну, а то устал чего-то.
— Валяй, — легко согласился я.
Скинув с себя спецкостюм, я пошёл на второй этаж, туда, откуда слышался звук льющейся воды. Дверь в ванную была слегка приоткрыта. Приняв это за знак «Заходи не парься!», я легко толкнул дверь рукой и вошёл в комнату. Прямо передо мной за матовым стеклом душевой кабины стояла под струями воды самая великолепная женщина на земле.
Красиво расставив длинные ноги, опираясь руками в стенку, она, опустив голову, стояла под лёгкими струйками живительной влаги, которые дождиком падали на неё сверху. Мои ноги предательски задрожали и, подойдя к окну, я присел на подоконник. Всё-таки я мужчина, и зрелище обнажённой богини не могло оставить меня равнодушным. Старательно отводя глаза от душевой кабинки, я стал смотреть на неровно выложенный на полу кафель. Сделав глубокий вздох, я попытался успокоиться. Она всего лишь женщина, а ты, Вачёвский, познал много женщин!
— Зачем так мучить себя, Теди? — раздался её мягкий голос.
Вздрогнув, я поднял глаза. Открыв дверь кабинки, Анату смотрела на меня, и в её взгляде было всё: тоска, жалость, горечь и желание. Дикий замес! Я застыл, оглушённый той нечеловеческой болью, которая промелькнула в её взгляде.
— Думаешь легко быть без мужчины сотни миллионов лет? — только и спросила она.
Я сорвался с места как стрела из лука, который стрелок держал в натянутом состоянии целый год. Схватив её за шею, я впился в её губы поцелуем, почувствовав, как тепло её тела обжигает мою кожу. Мои пальцы скользили по её загорелой коже, посылая мне в мозг ни с чем не сравнимые импульсы подлинного счастья.
— Только не делай так, как тогда в пустыне? — отстраняясь на секунду, попросил я. — Не вырубай меня, ладно?
На её прекрасном лице появилась улыбка.
— В этот раз, Вачёвский, ты так просто от меня не отделаешься!
Втянув меня в душевую кабину, она захлопнула дверь… Я не знаю, сколько прошло времени и сколько воды утекло из ванной до того, как мы с Анату закончили то, от чего покраснела бы даже сама Дженни Джопсон. Лучи солнца, попадающие в ванную комнату через окно, окрасились в красный цвет, а это означало приход вечера.
Сидя на мокром полотенце в углу комнаты, я мечтал о сигарете и глазел на Анату, которая сидела на бортике душевой кабины, совсем нецеломудренно раздвинув свои невероятно красивые ноги.
— Я дура! — внезапно сказала Анату.
— Почему? — удивился я.
— Это могло случиться ещё вчера, я круглая дура!
— Это точно, — не стал возражать я, — хотя, учитывая, что вчера вокруг нас паслось пятнадцать верблюдов и семеро диких бедуинов, всё могло быть совсем не так романтично.
— Никогда бы не подумала, что потомок клонов может быть лучше бога, — не слушая меня, сказала она.
Я задумался, выбирая между обидой и лестью, а так как обижаться на «потомка клона» мне было лень, я принял этот витиеватый комплимент.
— Всё свое детство я проработал в видеопрокате, торгуя порнофильмами. Я просто не могу быть плохим любовником! А твои боги, видимо, в своей высокой морали превратились в ханжей и просто не знают, как доставить женщине удовольствие!
— Это факт, по сравнению с тобой они ничто! — засмеялась Анату и, подскочив ко мне, сгребла меня в охапку.
Погладив её по мокрым волосам, я счастливо улыбнулся. Все мои любовницы в сравнении с Анату были фригидными пустышками, даже Ракель из Пуэрто-Рико и Стефани из Парижа.
— Я не знаю, кто эти девушки, но спасибо за комплимент! — чмокая меня в грудь, сказала Анату.
— О боже, не читай мои мысли! — попросил я, аккуратно высвобождаясь из её объятий и помогая встать. — Мне необходимо покурить, а не то сойду с ума.
Спустившись вниз, я увидел Хата, сидевшего перед телевизором с невозмутимым лицом.
— Как дела? — спросил я.
Сложив большой и указательный пальцы в колечко, Хат молча дал понять, что у него всё хорошо.
Проходя мимо, я краем глаза заметил возникшую на его лице ухмылку. Сложив руки на груди, я, прищурившись, посмотрел на этого маленького засранца с высоты своего роста.
— Ну и какого хрена ты тут лыбишься? — поинтересовался я.
— Это было круто! — заговорчески улыбаясь, сказал Оултер.
— Подслушивал, или подсматривал, собака?!
— Вначале первое, потом второе. Ты был в ударе, учитель!
— Утрись своим ехидством! — сказал я. Увидев на комоде пачку «Мальборо», я достал сигарету и, жадно затягиваясь, закурил. — Где здесь кухня?
— Проголодался? — опять ехидно спросил Хат.
— В глаз получишь, — предупредил я.
— Кухня там, — показав пальцем направление, сообщил Оултер.
— Не заблужусь, — буркнул я.
В холодильнике нашлись сэндвичи и пакеты с непонятными буквами, в которых оказалось молоко. С аппетитом стрескав два сендвича и выпив пакет молока, я с удовольствием рыгнул, откинулся на стуле и закурил. В кухню зашла Анату, красивая даже в одежде, её глаза блестели счастьем, отобрав у меня кусок сендвича, она впилась в него ровными белыми зубами и плюхнулась на стул напротив меня.
— Хат, собака, за нами подсматривал! — сообщил я ей.
— Да что он меня обнажённой не видел? — улыбнулась богиня. — Мы с ним как никак столько лет вместе провалялись.
— А вы не это? — нахмурился я.
— Нет, дурачок, — засмеялась Анату, — у нас были другие задачи. Совокупления среди них, увы, не было.
— Что значит: УВЫ?! — вскинулся я.
— Ты же не девственником оказался, так чего ты от меня требуешь? Я женщина и секс мне необходим так же, как и тебе.
