– Тогда зачем пересчитываешь?
– Не пропадать же добру…
– По моему у тебя в родословной затесалась пара гномов… Ну, хозяин барин, – заметил Парацельс и высунулся в окно. – Сеньор Геренд, может, присоединитесь к нам? А на место кучера вампироэльфа посадим.
Настоящий Геренд чуть не сбился со счёта от такой наглости.
– Не‑не‑не‑не‑не! – примостившийся на козлах пухлый "Сеньор Геренд" замотал головой, с ужасом глядя на Парацельса. – Мне совсем не трудно, мессир!
Находится одновременно в дух местах – дело довольно странное. И непривычное. Но во сне, как известно, возможно всё.
– Уверены?
– Да‑да‑да‑да‑да! – энергично закивал дворянин и взмахнул кнутом. – Пошевеливайтесь, каторжники!
Разбойники‑воспоминания, которых запрягли в карету вместо лошадей (те были слишком напуганы и не могли ступить и шага), недовольно заворчали и прибавили ходу.
– Как знаете, – архимаг задвинул занавеску. – Странный человек… вампироэльф.
– Может, он нас боится? – предположил Геренд.
– С чего бы? – удивился Парацельс. – Это же твой второе я! А ты ничего не боишься. Ну кроме превращения в женщин…
– Кто ж их, двойников, поймёт, – пожал плечами вампир. – Они вообще, говорят к смерти снятся… Ну и Тёмный бог с ними… Семьдесят три, семьдесят четыре…
Парацельс вытащил из‑за пазухи кожаный мешочек и вытряхнул на сидение пару косточек и перьев – единственное, что осталось после поглотившего самого себя Секия.
– Похоже эти вещицы как раз настоящие, Секий взял их с собой из реальности в грёзы… Как говориться, на безрыбье и рак рыба, – волшебник склонился над трофеями. – Ох… Ужас, ну кто так делает? Кто так амулеты заряжает? Столько силы впустую уходит…
– До чего же ваша человеческая магия примитивная… – Геренд окинул амулеты презрительным взглядом.
– Зато надёжная, – отпарировал Парацельс. – Комбинаторика – сочетания слов, жестов, использование зелий и амулетов – не такая красивая и пафосная, как ваша вампироэльфячья магия, которая основывается на «чуйствах», «очучениях» и прочих единениях с матушкой‑природой, зато крайне эффективная!
– Знаем, знаем, – хмыкнул Геренд и, добавив в голос капризных ноток, произнёс: – Я Великий архимаг, соберите мне три килограмма тараканов, пять литров пота троллей, десять яиц единорога и часика через три будет великое колдунство…
Парацельс лишь отмахнулся, погружённый в изучение трофеев.
– К слову, – Геренд, выглянул в окно. – Куда мы едем?
– Да никуда, – Парацельс пожал плечами. – По сути просто ждём, когда проснёмся. Хотя, после того, как Секий объединил наши сновидения, если шанс заехать в чужой сон. Например сон Алёны. Или даже самого Врааля. Вдруг что интересное увидим…
Геренд оторвался от пересчёта монет. Даже отложил шкатулку в сторону. Он уже давно хотел обсудить с Парацельсом одну важную вещь… но всё как‑то подходящего момента не появлялось. А тут они оба спят, и по идее никто им не мешает…
– Знаешь, Парц, – произнёс он. – Я давнохотел тебе кое‑что важное сказать… Но в реале не говорил по разным причинам. То обстановка не располагала, то опасался, что нас подслушают… В общем, мне кажется, что среди наших товарищей появился предатель… Я говорю о нашей спутнице, сильной и независимой леди на службе Императора, легко управляющейся с любой нечистью…
– Неужели Алёна? – Парацельс аж подпрыгнул на месте. – Я всегда знал, что с ней что‑то не так!
– Нет, Парц… – Геренд покачал головой. – Я о другой нашей спутнице…
– Погодь… Неужели ты хочешь сказать… да нет, глупости какие‑то, – Парацельс нахмурился. – Драконохавиус же мужик! Я рассмотрел его, пока он спал, у него есть принчиндалы – бронированные, к слову… аж завидно стало…
– Да что б тебя, Парц! – воскликнул Геренд и закатил глаза от избытка чувств. Иногда Парацельс проявлял просто чудеса сообразительности, а иногда тупил напропалую. – Я о Беатрисе!
– О ком? А‑а‑а, леди инквизитор! А я уже успел подзабыть о ней, – Парацельс хлопнул себя по лбу. – А что с ней не так?
– Я слышал разговор Врааля с приспешником, где он упоминал о некой леди, действующей в соответствии с планом… И ещё в поведении Беатрисы были определённые подозрительные моменты.
Геренд подробно пересказал архимагу все свои наблюдения и соображения касательно леди‑инквизитора. И её подозрительное появление именно в момент захвата башни, и странная осведомлённость о планах еретиков, и та лёгкость, с которой она сняла с архимага все обвинения в ереси, лишь бы тот согласился на сотрудничество… в конце концов именно с её лёгкой руки они оказались в городе демонов! В самом сердце логова врагов!
– А ещё Парц, – продолжал вампир. – Не кажется ли тебе странным, что нас поймали аккурат после того, как мы погостили у Влады, твоей бывшей жены? Мне мозги промыли, а тебя снова в цепи закатали…
С каждым словом, сказанным Герендом, лицо Парацельс становилось всё мрачнее и мрачнее.
– Влада вне подозрений, – произнёс архимаг. – Она никогда бы не предала меня.
– Ты уверен? – Геренд приподнял бровь. – Вы долго не общались с ней. А люди зачастую меняются очень быстро. В отличие от нас, эльфов.
Парацельс молча отвернулся от Геренда и уставился в окно. За время поездки он более не произнёс ни слова, мрачно глядя на проносящиеся мимо сновиденческие пейзажи. Вампир молчал. Он догадался, что переубеждать Парацельса, судя по всему бесполезно. Похоже, тот слишком любил свою бывшую жену… и даже в мыслях не мог допустить вероятность предательства.
Как бы это в дальнейшем не повернулось им боком. Геренд подозревал… нет, был уверен, что и с Владой и Беатрисой им ещё придется столкнуться.
Своды тронного зала демона‑принца Подземелья тонули во мраке – не потому, что у его слуг были проблемы с факелами и свечами (хотя, на самом деле, были). Просто де Лужко очень трепетно относился к традициям, согласно которым в обители мэра всегда царит мрак, льётся кровь, а в темницах стонут истязаемые пленники. В меру сил жрец поддерживал традиции, желая, чтобы Повелитель Тёмный бог Жирогниль, восседая на троне в Преисподней, гордился своими верными детьми Тьмы.
Надо признать, де Лужко неплохо справлялся с этой задачей. Мрак действительно царил, кровь лилась, а стоны пленников слышали даже на вершинах сторожевых башен. Пока не явился жрец Врааль, и не заграбастал все ресурсы подземелья себе, для своих Ритуалов…
Поэтому сегодня уютная атмосфера ужаса и обречённости не радовала демона‑принца. Мрачный, как туча, он сидел на каменном троне, украшенном человеческими и лошадиными черепами – троне самого Тёмного бога Жирогниля, который де Лужко вот уж столько лет грел для Повелителя, если тот вдруг вторгнется в реальный мир. На поясе демона‑принца висел огромный зазубренный меч, а на коленях лежал демонический сачок с шипами и металлической сеткой, предназначенный для ловли душ человеческих. Рука де Лужко в чёрной кожаной перчатке до хруста сжимала рукоять, словно хотела раздавить её.
Два младших демона‑жреца деловито раскатали на полу перед троном рулон из розовой кожи. Раскланявшись, они чуток отступили, пятясь задом, пропустив к трону более важную персону.
– Ваше приказание исполнено, Повелитель, – с чувством выполненного долга произнёс демон‑чародей Соб, замерев рядом с рулоном.
– Не понял, – сдвинул брови де Лужко. – Я же приказал доставить ко мне Секия! А вы чего притащили?
– Это и есть Секий, о демон‑принц! – Соб указал на рулон. Демоны‑жрецы дружно закивали.
Де Лужко начал прикидывать – убить всех троих прямо сейчас или же сначала придумать им смерть помучительнее? Например, закатать их в мёд, дать застыть, а потом сгрызть, словно леденцы… Но не успел он определиться, как заметил у рулона два грустных глаза и рот! Они смотрели прямо на него, и в них отражалась просто неземная тоска.
– П‑повелитель… – с трудом прошептал рулон.
– Секий? – де Лужко сразу узнал голос. – Это действительно ты?
– П‑повелитель… Моё заклинание было сломано. Архимаг, чей сон я взял под контроль, оказался не по зубам моей магии… а по мне ударила отдача… Я еле выжил…
