Мальчик шмыгнул носом.
– Мде… что‑то неладное в Квимпольском королевстве… – Парацельс задумался. – Похоже, лёгкой прогулки в монастырь не получится…
– Господин, ну так что скажете? – к мальчишке вернулась прежняя бойкость. Похоже, он просто не умел грустить долго. – Может, всё‑таки посетите улицу Квима‑Основателя и посмотрите на памятник ему? Говорят, он приносит удачу, если оставить под ним монетку‑другую…
– Да идите вы со своим Квимом‑Шмимом… – волшебник махнул рукой. – Давай сразу в кабак. Если я где и найду информацию о монахах, то только там. Кабак – такое место, куда стекаются слухи со всего города, и если отделить шелуху от зерен…
– Вам очень повезло, господин, я знаю, где у нас в городе лучшее заведение! – воскликнул мальчишка. – Хорошее обслуживание, низкие цены, мясо исключительно из свежей конины! И оно расположено как раз на улице Квима!
– Конины? – скривился волшебник, пропустив улицу Квима мимо ушей.
– Времена сейчас тяжёлые, – вздохнул мальчик. – Скажу вам по секрету, в других заведениях и вовсе используют собачатину или кошатину…
– Куда я попал… – волшебник прикрыл глаза ладонью. – Ладно, веди…
В полуденную жару квимпольцы предпочитали отсиживаться по домам. За время пути Парацельсу и его провожатому встретились лишь отряд обливающейся потом стражи да голый оборванец, что‑то чертящий куском угля на стене. При виде архимага и мальчишки он оскалился, продемонстрировав гнилые пеньки вместо зубов, и что‑то бессвязно забормотал. Затем, тряхнув гривой немытых волос, протиснулся в щель между домами и скрылся из вида.
– Яркий представитель уличного искусства… Да ещё и грамоте обученный! Всего‑то семь ошибок! – отметил Парацельс, разглядывая накарябанные «художества». «Далой мэра‑вора и манахаф‑дармаедаф!» – гласила надпись на стене, причём восклицательный знак был нарисован в виде пальмы с размашистой кроной.
– Скажи‑ка, дружок, горожане любят своего мэра? – волшебник посмотрел на провожатого. – И если любят, то обычной любовью или любовью странной?
– И той и другой, по настроению, – ответил мальчишка. – Мама говорит, что всегда есть довольные и недовольные. Правда, последних я уже давно не встречал… они куда‑то пропадают…
Кабачок оказался высоким трёхэтажным зданием. На первом этаже принимали посетителей, на втором жили слуги, а на третьем обитал сам кабачник с семьёй – всё как везде.
Около дюжины человек собралось сегодня в заведении. Они неторопливо ели и пили, вполголоса переговариваясь между собой. Едва переступив порог, Парацельс отметил, что на всех посетителях было очень мало одежды. Кое‑кто и вовсе сидел голый по пояс.
«Неудивительно, при такой‑то жаре», – подумал волшебник, а вслух сказал: – Привет честному народу! Найдётся ли у вас местечко для скромного Великого мага?
В кабаке воцарилась тишина. Посетители прекратили трапезу и молча уставились на Парацельса. В их глазах не было враждебности или, наоборот, дружелюбия – так смотрят на незнакомца, спросившего дорогу до библиотеки.
Наконец, несколько человек подвинулось, освободив волшебнику место на краю скамьи.
– Благодарю! – волшебник уселся, поёрзал костлявым задом и произнёс: – А где хозяин?
Тот не заставил себя ждать. По лестнице со второго этажа спустился худой мужчина с вытянутым лицом и печальными лошадиными глазами. Бросив быстрый взгляд на Парацельса, он перевёл его на замершего на пороге мальчишку‑провожатого. Тот одними глазами указал на волшебника и робко улыбнулся. Кабачник кивнул и швырнул ему мелкую монетку. Схватив награду, парнишка сунул её за щёку и выбежал на улицу.
– Что будете заказывать? – спросил кабачник, подойдя к Парацельсу. Голос у него оказался довольно высоким и очень печальным.
– А что есть? – вопросом на вопрос ответил волшебник.
– Конина, – голос хозяина стал ещё грустней.
– И всё? – удивился Парацельс.
– Да… – казалось, хозяин сейчас заплачет. – Из мяса. Если желаете, можем приготовить суп из фасоли и гороха.
– А как на счёт выпить?
Хозяин немного приободрился.
– Есть вино, пиво, сидр…
– Отлично! По кувшинчику и того, и другого, и третьего. Для разгона. И конину вашу давайте, раз уж больше ничего нет…
Кивнув, хозяин вернулся на второй этаж. А уже спустя десять минут перед Парацельсом стояли поднос с жареным куском мяса и три глиняных кувшина. Две симпатичные служанки, принесшие заказ, замерли сбоку от волшебника, словно чего‑то ждали.
Взяв нож, Парацельс недоверчиво потыкал подгоревшее в нескольких местах мясо и вздохнул.
– Вообще‑то, это не конина, а ослятина, – он недовольно посмотрел на испуганно переглянувшихся девушек. – Крайне сомнительной свежести.
– Г‑господин… – робко начала одна.
– Ладно, так и быть, – волшебник махнул рукой. – На первый раз прощаю… Кстати, у вас тоже ослятина, – он обратил внимание на еду соседей по столу. – И у вас… и у вас тоже… а, нет, вам повезло, у вас конина! Правда, жеребец умер два года назад, а мясо обработали порошком из чешуи русалок, но по сравнению с ослятиной…
Кто‑то замер, не донеся кусок до рта, кто‑то слегка позеленел, кто‑то отодвинул тарелку в сторону… но все как один уставились на архимага с вопросом в глазах.
Парацельс, не обращая внимания на взгляды, открыл один из кувшинов и сделал глоток из горлышка.
– М‑м‑м! Пожалуй, за это я согласен простить обман с мясом, – заявил волшебник. – Такого вкусного вина из яиц василиска мне не доводилось ещё пробовать…
По лестнице молнией слетел хозяин, словно услышал, о чём речь.
– Господин! – он рухнул на колени рядом с волшебником. – Что вы такое говорите? Это конина! Свежая конина!
Парацельс молча открыл второй кувшин и сделал глоток.
– Знаете, – произнёс он, с наслаждением посмаковав напиток. – Мне нравится ваш подход к делу. Многие варят пиво из ячменя, но не каждый решится варить его из ячменя, выросшего в подмышках равнинного тролля. Отличить одно от другого очень просто – «троллевое» пиво слегка отдаёт потом…
Хозяин позеленел, прикрыл рот ладонями и под гневные крики посетителей унёсся на второй этаж. Перепуганные служанки последовали за ним.
– А откуда ты всё это знаешь? – спросил архимага сосед напротив – лысый здоровяк с татуировкой в виде листа пальмы на макушке. – Волшебник?
– Балуюсь помаленьку, – скромно ответил Парацельс. – Погоду предсказываю, линию жизни выпрямляю, зубы заговариваю…
– А доказать можешь? – здоровяк взглядом указал на кувшин. – Преврати эту мочу в нормальное вино.
– Легко. Как известно, первое, чему должен научиться уважающий себя бог – это превращать воду в вино, – Парацельс щёлкнул пальцами, и по кабаку разнёсся дразнящий, незнакомый местным запах. – Но уважающий себя архимаг идёт дальше и превращает вино в парцеяд!
Здоровяк схватил кувшин, осторожно пригубил. Поводил языком по нёбу, размазывая напиток, причмокнул… а затем присосался к кувшину, словно месяц провёл в пустыне без капли воды.
Остальные посетители схватили свои кружки и в едином порыве придвинули их к Парацельсу.
Пока волшебник превращал вино в парцеяд, вернулись хозяин и служанки. Все держали в руках новые подносы с жареным мясом и кувшины.
– Вот! – сквозь слёзы произнёс кабачник. – Всё свежее! Всё натуральное! Без обмана!
– Другое дело! – волшебник потёр руки. – Гуляем, господа!
…Через какие‑то десять минут крики и вопли из таверны разносились уже по всей улице. Завсегдатаи славили Парацельса и предлагали избрать его в новые мэры. Волшебник только улыбался и изредка задавал вопросы о монахах Истины…
Глава 34
На собственном опыте Геренд узнал, как трудно иметь дело с драконами. Пьяный ящер упирался лапами, плевался серой, и вообще всем видом показывал, что никуда не пойдёт. И это при том, что животные обычно охотно слушают эльфов. Возможно, свою роль сыграло то, что Геренд был наполовину вампиром.
