Что общего между Новым Арбатом и Манхэттеном? Вроде бы — ничего. Просто двое друзей-созерцателей, помешанных на небоскребах, за какой-то двадцатый век перепахали мир по своему образу и подобию…
Она ждала его у выхода из метро. Забавная девочка в маленькой желтой шляпке. Никак нельзя было узнать в ней дочь одного из самых богатых и влиятельных олигархов в этой стране. Но Смерть узнал бы ее всегда и везде — ибо он видел не глазами…
— Привет! — улыбнулся он.
— Привет.
Они поцеловались.
— Пойдем в кино? — спросил он. — В ресторан? В казино?.. Вообще-то, я не любитель азартных игр, но… что тебе нравится?
— Ничего из этого, — рассмеялась она. — Давай просто погуляем?
— Просто погуляем? — удивился он. — Пешком по улицам?
— Да! — воскликнула она. — Я так люблю гулять по городу! Но редко получается…
— Жаль, что я не могу покатать тебя на шикарном кабриолете, — улыбнулся он. — Потому что у меня нет кабриолета.
— К чертям эти тачки! — она так привыкла к дорогим машинам, что начала их ненавидеть. — Покатай меня на метро!
— Ты хочешь покататься на метро? — удивился он.
— Я так люблю метро! — призналась она. — Там так красиво… Много людей. И такой необычный запах… Обязательно проедемся на метро, но сначала — гулять!
И они долго гуляли по Арбату. Затем вышли на набережную и — через Бородинский мост — на площадь Европы. Перекусили в ТЦ «Европейский». И спустились в метро!
Приехали в Новогиреево…
Вместо шикарного ресторана, Смерть привел Эльвиру к ларьку «Чебуреки & Шаурма». И ей невероятно понравился «чай с лимоном» — вместо ломтика лимона продавец-грузин растворил в чае содержимое пакетика с лимонной кислотой. Эльвира пришла в восторг от столь необычного вкуса, потому что такого «чая с лимоном» она никогда не пробовала.
Итак, они побывали в Новогиреево…
И вернулись в центр.
Она смеялась и вся светилась от радости. Он был счастлив, потому что она была с ним.
Но все же Эльвира очень устала после долгой дневной прогулки, поэтому затащила Смерть в ночной клуб. Это был ее ночной клуб. То есть, по документам, клуб реально принадлежал ей — щедрый папаша записал клуб на имя дочери.
Смерть повидал многое в этой жизни, но перед ним никогда раньше так не пресмыкался персонал элитного ночного клуба.
— Что желаете, госпожа Эльвира?
— Есть свободная VIP-комната?
— Для вас — конечно! Любая VIP-комната…
Пришлось разогнать из VIP-комнат каких-то певичек со «Звездных фабрик».
Эльвира и Смерть вошли в роскошные апартаменты. Комната была обставлена в арабском стиле — диваны с подушками, изящные низкие столики, полупрозрачные занавеси кругом. И ковры, ковры…
— Это что, VIP-комната? — спросил Смерть.
— Скромновато, да? — смутилась Эльвира. — Я собиралась распорядиться, чтобы сюда поставили второй фонтан с красным вином, но как-то забыла, отвлеклась.
— В фонтане красное вино? — спросил Смерть, не веря глазам своим.
— Французское, самое дорогое, — кивнула Эльвира.
— Обалдеть! — услышала она в ответ.
И вот они остались одни. Далекое прошлое вырвало их из реальности… Они любили друг друга, упав в фонтан с красным вином. Это было невероятное «ночное купание».
Простые смертные могут позволить себе ночное купание на каком-нибудь пустынном пляже Черного моря.
Но дочь олигарха и Ангел Смерти купались в фонтане с вином, в самом центре Москвы.
Иногда чудеса случаются.
Затем мы и рождены, чтоб сказку сделать былью…
В жизни можно увидеть такое, на что не хватило бы фантазии ни у одного сказочника. (Шурик Клыгин не в счет — его безумная фантазия и не на такое способна.)
Всю жизнь Эльвира чувствовала жар. Это было… как вечная жажда, как вулкан где-то глубоко внутри, иногда прорывавшийся на поверхность. А Смерть источал такой приятный холод. Этот холод ворвался внутрь Эльвиры, сбалансировав жар внутренних вулканов. И впервые в жизни она почувствовала… то, что за пределами всяких чувств. Эльвира растворилась во Вселенной, когда они вдвоем превратились в завершенное выражение Вселенской гармонии.
Смерть всю жизнь ощущал холод. Даже до того, как стал Ангелом Смерти. Просто теперь, после трансформации, холод стал его постоянным спутником. Со временем он перестал ощущать этот холод, — тот стал просто частью работы. Но теперь… Эльвира была подобна потоку раскаленной лавы. Смерть погрузился в это огненный поток и впервые в жизни согрелся. Эльвира согрела его. Они растворились друг в друге…
Глыба льда, растаявшая в огненном потоке. Если бы Вселенная потрудилась соблюсти законы физики, Смерть и Эльвиру должны были окутать клубы пара.
В комнате гремела музыка Жан-Мишель Жарра. Возможно, они не слышали звуков, но музыка была их частью…
— I touch you, I remember, — чеканил из динамиков нечеловеческий голос, прошедший невероятные трансформации на звукозаписывающем оборудовании.
Шурик, проснувшись утром, огляделся и, к своему удивлению, обнаружил, что, во-первых, рядом с ним в постели лежала Линда, а во-вторых, Смерть не пришел ночевать к нему домой.
Второе было очень кстати, если учесть первое. Шурик порылся в памяти и воспроизвел, что происходило ночью.
Встав с постели, Шурик вспомнил кое-что интересное из магической теории: «Когда два созерцателя… э-э-э… кх-м… любят друг друга, по улицам могут начать летать розовые свинки».
Шурик решил это проверить — подошел к окну, отодвинул штору и осторожно выглянул на улицу. Вдалеке проплыла розовая свинка. Шурик уже хотел выругаться, но приглядевшись, заметил, что это всего-навсего реклама ресторана «Свин-хаус».
«М-да, — подумал Шурик. — Коллективное первое внимание людей творит чудеса не хуже, чем второе внимание продвинутых магов. Если второе внимание может превратить рекламный плакат в магический предмет, то первое внимание способно превратить летающую розовую свинку в рекламный плакат…»
О том, что «Мораль», «Добро» и «Зло» весьма относительны
Когда Линда вышла из душа, Шурик пил чай, развалившись в кресле на кухне… кстати, откуда на кухне взялось кресло? Ну, да какая разница!..
— М-м-м, привет, — пробормотала Линда.
— Доброе утро, — кивнул Шурик.
— Э-э-э, насчет того, что вчера вечером… — смущенно начала Линда.
— Это нормально, — прервал ее Шурик. — Если тебя интересует моральный аспект дела, с этим все просто — маги не признают человеческую мораль.
— Правда? — оживилась Линда и уселась во второе кресло.
— Чистая, неразбодяженная правда, — Шурик налил ей чаю. — Человеческая мораль когда-то создавалась черными магами. Для того, чтобы держать основную массу населения в узде.
— И как именно действует эта технология? — спросила Линда.
— Нет, это уж пусть Гималайский читает тебе лекции, — вздохнул Шурик. — У него это лучше получается. Или, может, встретишь в ашраме старину Клыгина, он может часами вешать лапшу на уши кому угодно.
— Ну ладно, — кивнула Линда. — Тогда… насчет вчерашнего вечера…
— Если тебя интересует, как это отразится на наших с тобой отношениях — никак! — усмехнулся Шурик. — Маги легко относятся к сексу. Если двум магам ну… приперло… а на другой день разбежались, никто их не осудит. Другое дело — кармическая любовь, связь близнецовых пламен, как у Смер… то есть, Петьки.
— Петька? Какой такой Петька? — спросила Линда.
Шурик прикрыл глаза и принюхался.
— Сейчас увидишь, какой такой Петька, — усмехнулся вечно обкуренный созерцатель. — Он уже на подходе. А пока не заявился Петька, объясню тебе одну вещь. С точки зрения магов, секс — это не просто… ну, там, выпустить пар, сбросить напряжение, поиграться там. Кроме всего прочего, секс — это способ передачи информации. Как с компьютера на флэшку.
И Шурик громко расхохотался над своей неудачной шуткой.
— Погоди, так это что — это была часть процесса обучения?! — удивленно воскликнула Линда.
— Не совсем и не только, — снова рассмеялся Шурик. — Во-первых, не каждому так везет, как тебе. Мне вот не повезло встретить опытную женщину-созерцательницу, способную передать мне свои знания, а голубизна в нашей магической линии не поощряется.
— Что значит — «в нашей магической линии»? — спросила Линда. — А есть и другие? И в них голубизна поощряется?
Шурик согнулся пополам от смеха.
— Не, не могу! — он выдавил из себя эту фразу между двумя приступами хохота. — Короче… не, не могу!
Пару минут Шурик ржал, яко нагваль Хулиан. Наконец, он пришел в себя и начал объяснять:
— Есть множество магических линий и традиций, но все они сводятся к двум основным. Иногда их называют «Добро» и «Зло». Правда, тут возникла путаница — никто не может точно определить, какая из этих магических линий есть добро, а какая — зло.
