Где-то в вышине, вскрикнул сарыч.
— Нет, они возьмут его, как только он пройдет через дверь, — проговорил Маледикт. — Готов поспорить.
Они оставили на страже Нефритию. Отскребя краску, тролль становился просто частью каменистой местности, и никто не мог бы ее заметить раньше, чем столкнулись бы с ней, а потом было бы уже поздно.
Они шли обратно сквозь лес, и почти уже дошли до фермерского домика, когда произошло это.
— А ты неплохо держишься, Мал, — сказала Полли. — Похоже, трюк с желудями удался? Ты даже не упоминал про кофе…
Маледикт остановился и медленно повернулся. К ужасу Полли, его лицо сверкало от пота.
— Тебе обязательно надо было вспомнить об этом, да? — прохрипел он. — Нет, только не это! Все было так чудесно! Почти удалось! — Он упал, но все же встал на колени. Когда он поднял голову, в его глазах сверкал красный огонь. — Приведи… Игорину, — задыхаясь, пробормотал он. — Она знает, что делать…
… вопвопвоп…
Уоззи молилась. Маледикт снова попытался подняться, упал на колени и умоляюще поднял руки к небу.
— Убегайте, пока еще можете, — пробормотал он, его зубы заметно удлинились. — Я…
Мелькнула почти невидимая тень, и вампир повалился вперед, оглушенный восьмиунцевым пакетом с кофейными зернами, который упал прямо с чистого неба.
До фермерского домика Полли несла Маледикта на плече. Она по возможности удобнее устроила его на соломе, и отряд начал совещание.
— Как думаешь, может стоит попытаться вытащить этот пакет из его рта? — нервно спросила Шафти.
— Я пыталась, но он сопротивляется, — покачала головой Полли.
— Но он же без сознания!
— Он все равно не отпустит! Он сосет его. Могу поклясться, он был без сознания, но он просто вроде бы как дотянулся, ухватил пакет и укусил! Он упал прямо с неба!
Тонк уставилась на Уоззи.
— Герцогиня решила нас обслужить? — спросила она.
— Нет! Она говорит, это не он-на!
— В таких шлучаях идет дождь из рыбы, — произнесла Игорина, осматривавшая Маледикта. — Полагаю, по плантации кофе пронесся ураган, а потом, может, разряд молнии в вышших слоях атмос…
— А когда они пролетели сквозь фабрику, выпускающую маленькие пакетики с кофе? — спросила Тонк. — Вроде тех, где веселый мужичок в тюрбане говорит «Редкий Жареный Клатчский! Когда Кирки не Достаточно!»
— Ну, если уж ты об этом, похоже что это шлегка далековато… — Игорина поднялась и добавила: — Думаю, ему будет лучше, когда он очнется. Может, станет немного разговорчивее.
— Итак, парни, отдохните немного, — произнес Джекрам, входя внутрь. — Дадим руперту пару часов, чтоб завалить все дело, а потом мы прокрадемся вокруг долины, и проскользнув вниз, объединимся с оставшейся армией. Хорошие пайки и нормальные одеяла, а? Вот в чем суть!
— Мы не знаем, завалит он или нет, сержант, — ответила Полли.
— Ну да, конечно, может, он уже вышел замуж за командира гарнизона, а? И не такое бывало, хотя я и не помню, когда. Перкс и Маникль — на страже. Остальным — отдых.
Злобенианский патруль прошел далеко от них. Полли следила за ними, пока они не скрылись из виду. Занимался отличный день, теплый, с легким ветерком. Теплая сухая погода. Хороший день, чтобы стать прачкой. И, может, Блузу все удастся. Может, вся стража слепа.
— Пол? — прошептала Шафти.
— Да, Шаф… Слушай, а как тебя звали в миру?
— Бетти. Бетти. Э… ведь большая часть из Взад-и-Вперед сейчас в крепости, так?
— По видимости, да.
— Значит, именно там я смогу найти своего жениха?
Мы говорили об этом, подумала Полли.
— Возможно.
— Должно быть, будет трудновато, там ведь столько мужчин… — произнесла Бетти, что-то обдумывая.
— Ну, если мы доберемся до пленников и порасспрашиваем их, они, наверняка, будут знать, где он. Как его зовут?
— Джонни, — прошептала Бетти.
— Просто Джонни?
— Э… да…
А, подумала Полли. Кажется, я понимаю…
— У него светлые волосы и голубые глаза, и, кажется, одна золотая серьга, и… и такой забавный… как это называется? А, да… вроде бы карбункул на, на… сзади.
— Да. Да.
— Эм… пожалуй, не слишком много.
Только если мы не станем проводить самое странное опознавание, подумала Полли, и я даже боюсь представить, как это будет выглядеть.
— Не особенно, — произнесла она вслух.
— Он говорил, что во взводе его все знают, — продолжала Бетти.
— Да? Что ж, хорошо, — кивнула Полли. — Нам нужно будет лишь спросить.
— И, э, мы собирались разломить шестипенсовик пополам, знаешь, как делают, и тогда, если бы его не было несколько лет, мы бы знали, что нашли друг друга, потому что половинки бы сошлись…
— А, это, пожалуй, может и помочь.
— Ну, да, только, ну, я отдала ему монету, а он сказал, что пойдет к кузнецу, чтобы тот ее разломил, и он ушел, и, э, думаю, его забрали… — голос Бетти затих.
Ну, этого я и ожидала, подумала Полли.
— Ты, наверное, думаешь, что я просто глупая девчонка, — чуть погодя пробормотала Бетти.
— Скорее уж — глупая женщина, — отозвалась Полли и отвернулась, разглядывая пейзаж.
— Просто этот роман… меня как вихрем закружило…
— Больше похоже на ураган, — сказала Полли, и Бетти ухмыльнулась.
— Ну да, вроде того, — кивнула она.
Полли улыбнулась в ответ.
— Бетти, сейчас не время говорить о всяких глупостях, — произнесла Полли. — Да и где нам искать мудрость? У бога, который ненавидит головоломки и синий цвет? У дурацкой картины, что правит страной? Или у армии, где считается, что упрямство это тоже самое, что и мужество? По сравнению со всем этим, ты всего лишь выбрала неподходящее время!
— Но я не хочу оказаться в Школе, — вставила Бетти. — Они забрали одну девчонку из нашей деревни, и она кричала и отбивалась…
— Так борись! Ведь у тебя есть меч, так? Борись с ними! — и, увидев ужас в лице Бетти, она вспомнила, что говорит отнюдь не с Тонком. — Слушай, если мы выживем, то поговорим с полковником. Он, наверное, сможет помочь. — По крайней мере, может его действительно зовут Джонни, подумала она, может его действительно призвали в армию. Надежда — великая вещь. И она продолжила: — Если мы выберемся из всего этого, то больше не будет никаких Школ и никакой порки. Ни для кого из нас.
Бетти почти что плакала, но ей удалось еще раз улыбнуться.
— А Уоззи еще говорит с герцогиней. Она все изменит!
Полли смотрела на неизменный пейзаж. Вокруг ничего не было, и только в запретной синеве кружил сарыч.
— Не знаю, — произнесла она, — но кто-то там, наверху, присматривает за нами.
В это время года сумерки были коротки. От Блуза не было никаких вестей.
— Я смотрел, пока мог видеть, — говорила Нефрития, пока Шафти готовила рагу. — Среди тех женщын, что вышли, были и те, што зашли утром.
— Ты уверен? — спросил Джекрам.
— Мы можем быть тупымы, сержант, — обиженно произнесла Нефрития, — но у троллей хорошая… э… зри-тело-ная память. А вечером внутрь заходили другие женщыны.
— Ночная смена, — предположила Тонк.
— Ну что ж, он попытался, — заключил Джекрам. — Будем надеяться, он попал в теплую камеру, и они нашли ему пару штанов. Собирайтесь, парни. Мы проберемся на наши линии, и к полуночи вы уже будете нежиться в кроватках.
Полли вспомнила, что она говорила, несколько часов назад, о борьбе. Надо где-то начинать.
— Я хочу еще раз попытаться, — произнесла она.
— В самом деле, Перкс, а? — усмехнувшись, переспросил Джекрам.
— Там мой брат.
— Тогда он в безопасности.
— Он может быть ранен. Я голосую за крепость.
— Голосуешь? — удивился Джекрам. — Боги, это что-то новенькое. Голосование в армии? Кто хочет умереть, парни, поднимем-ка ручки? Кончай с этим, Перкс.
— Я собираюсь попытаться, сержант!
— Нет, не собираешься!
— Попробуй меня остановить! — слова вылетели так быстро, что она даже не успела остановиться. Ну, вот и все, подумала она, весь мир слышал это. Теперь назад пути уже нет. Я спрыгнула со скалы, и теперь осталось лишь лететь вниз.
Лицо Джекрама пару секунд было бесстрастным, а потом он вдруг спросил:
— Кто-нибудь еще голосует за крепость?
Полли взглянула на Шафти, та покраснела.
Но:
— Мы, — произнесла Тонк. Рядом с ней Лофти зажгла спичку и поднесла ее к лицу. Это могло сойти даже за речь.
— И почему же? — спросил Джекрам.
— Мы не хотим сидеть по колено в грязи, — ответила Тонк. — И нам не нравится, когда нами командуют.
— Об этом стоило подумать до того, как вы завербовались, парень!
— Мы не парни, сержант.
— Если я говорю, что вы — парни, значит так и есть!
Ну, во всяком случае, я ведь ожидала этого, подумала Полли. Я проигрывала это сотни раз. Ну что ж…
— Хорошо, сержант, — проговорила она вслух. — Лучше решить все, здесь и сейчас.
