– А лесные духи – они добрые? – Тема шел за бабушкой, как привязанный, глядя на нее сверкающими от любопытства глазами.
– Очень, очень добрые и веселые! – воскликнула бабушка и рассмеялась заразительным бархатистым смехом.
Путь им внезапно преградили знакомые фигуры в балахонах.
– Куда это вы? – поинтересовался один из Агентов. – Повелитель сказал, чтобы вы общались там, в комнате…
– Видишь ли, в чем дело, милый… – душевно заговорила бабушка, как бы случайно просыпав из пухлой ладошки немного какого-то порошка.
Воздух подернулся еле заметной дымкой, и Агенты повалились навзничь.
– Что это? Как это? – пролепетал Тема, но бабушка уже уволакивала его прочь.
– Сонное зелье, – бросила она. – Действует только на нечистую силу. То есть на тебя не действует, а бабушка вовремя задержала дыхание. Это еще что! Я тебе покажу, какие интересные травы растут в наших лесах…
Они быстро вышли из Старой Башни и спокойно прошли на Лубянскую площадь сквозь цепочку Агентов, напряженно вглядывающихся в окружающее пространство. Теме стоило огромных усилий сохранять молчание, но уже в центре площади он не выдержал.
– Они нас не заметили! – восторженно-сдавленно воскликнул маленький Магистр. – И как это у вас получается?
– «Как это получается у тебя, бабушка», – улыбаясь, поправила бабушка.
– Да… у тебя? – легко согласился Тема.
– О, сущий пустяк, – сияя, отмахнулась бабушка. – Обыкновенный отвод глаз. Будешь себя хорошо вести – я тебя многим полезным вещам научу!
– И отводу глаз? – загорелся Тема.
Они подошли к большой урне, возле которой ненавязчиво торчала старая метла.
– И ему, и не только! – хитро подмигнула бабушка и взяла метлу.
– Неужели и на метле… – озарило Тему.
– Именно, внучек, – подмигнула Карина Ильинична. – Ох, и повезло ж тебе с бабушкой…
Никогда еще Костя не чувствовал себя так ужасно. И это притом, что он совсем не ощущал собственного тела. Да и сказать по правде – его ли теперь тела? Вся боль сосредоточилась в голове – единственном, что теперь принадлежало ему. И была это не просто головная боль – это были мучения безнадежности, беспомощности и отчаяния. И еще больше – отвратительного ощущения собственной жалкости и ничтожности.
Костяк, конечно же, замечал мучения бывшего хозяина этого общего тела и не упускал возможности поиздеваться над ним:
– Что, братан, что-то не так, да? Неудобно как-то – без ручек, да без ножек-то, а? А теперь вспомни, как прикрикивал на меня, без еды оставлял, как по шее мочалил?..
И его собственная рука отвешивала Косте увесистый подзатыльник. Это было крайне неприятно, и Костя действительно почувствовал себя в шкуре свой правой головы в недавнем прошлом. Однако, к счастью, Костяк быстро понял, что боль подзатыльников он прекрасно ощущает и сам – через постороннюю голову. А потому бессмысленное рукоприкладство быстро прекратил. За то не прекратил бесконечные устные издевательства.
Впрочем, на это приятное занятие у него было мало времени. Доминатор определил Костяка в распоряжение одного из своих Старших Агентов, и теперь тело, принадлежавшее некогда Игроку, работало на побегушках у владыки Княжества Госбезопасность. Занимаясь, главным образом, слежкой, подглядыванием, подстрекательством и мелкими провокациями – чтобы жизнь на Черных Землях не казалась уж слишком вольготной. Обязанности свои Костяк исполнял так себе, но, видимо, Доминатор и не ждал от него многого. Скорее всего, лишенный воли Игрок нужен был ему лишь для каких-то иных целей.
Костяк же наслаждался жизнью. Черные Земли казались ему настоящим раем на земле. Видимо, потому, что здесь были целые улицы из ночных клубов, баров и казино. Ни беря в рот ни капли спиртного, Костя постоянно пребывал в похмельном угаре, которым награждало его беспокойное совместное тело. Все время, свободное от трудовой деятельности Костяк слонялся по злачным местам, чувствуя себя, как рыба в воде. Странно, но он везде моментально становился «своим парнем» – бармены широко улыбались ему, музыканты бесплатно играли заказанные им мотивчики, на колени тут же прыгали сочные подружки. Вряд ли их смущала двухголовость этого существа. Скоре, наоборот – возбуждала известный интерес. Видимо, разделив на части прежнюю Костину личность, Игра наделила вторую голову широким спектром сомнительных способностей – в том числе и специфическим ореолом щедрого жизнелюбивого уголовника.
Но что больше всего выводило Костю из себя, так это то, что его правая и, чего уж там говорить – паразитарная – голова при каждом удобном случае упорно именовала себя Игроком. Сперва – для того, чтобы просто позлить Костю. Ну, а со временем – уж по привычке. И приставленный к ним Старший Агент также называл Костяка Игроком, будто стремясь избавить того от всяких сомнений в отношении этого факта. Костю мучили не зависть и ревность по отношению к уплывающему сомнительному титулу, он подозревал, что под его именем провернут какое-нибудь темное дело.
Еще Костя понял, что у него просто не хватает сил и аргументов, чтобы оспаривать каждое слово Костяка. Словно бы отсутствие собственных, подчиненных ему рук, ног, сердца лишало его большей части собственной воли.
…Костяк, бодро насвистывая, двигался на выполнение очередного поручения. Теперь он передвигался на скутере – маленьком ярком мотороллере, выданном ему за заслуги перед Княжеством. Машины ему не дали – Костяк почти всегда был навеселе. Вот и сейчас он несся, не разбирая, где тротуар, где проезжая часть, небрежно руля правой рукой и отхлебывая из банки, сжимаемой левой.
– Не желаешь промочить горло? – великодушно предложил Костяк левой голове.
Костя не ответил. Он смотрел вперед немигающим взглядом, погруженный в невеселые размышления.
Надо отдать должное Костяку – он догадался нацепить шлемы на обе головы. Правда, скорее, из соображений собственной безопасности: разбей он вторую голову, туго пришлось бы и первой. Шлемы этот пижон тоже раздобыл особенные: один был красный, другой синий, и во время движения они поочередно вспыхивали, как проблесковые маячки какого-нибудь спецтранспорта.
Из-под ног доносилась бодрая музыка – там стояла дешевая стереосистема. Повсюду мигали веселыми огоньками разноцветные лампочки. Даже верхом на скутере Костяк предпочитал непрерывно получать максимальное количество удовольствий. В сторону диковинной двухголовой фигуры оборачивались улыбающиеся, как и все здесь, девушки. Костяк чувствовал себя королем на беззаботных Черных Землях, и никакие сомнения не могли омрачить его настроение: правая голова не ведала чувств, мешающих получению от жизни полноценного кайфа…
Костя знал, в чем заключалось новое поручение правой головы: Костяку следовало разыскать некую пожилую гражданку по имени Марина Сергеевна и воспрепятствовать ее выходу с Черных Земель. В формулировке этого задания таилась какая-то логическая нестыковка, и именно над ней размышлял теперь Костя.
А что ему еще оставалось делать, как не размышлять с утра до вечера?
Старший Агент с помощью какого-то хитрого прикладного заклинания наделил Костяка чутким собачьим нюхом. И теперь под стрекот однотактового моторчика они носились вдоль границы Черных Земель, а правая голова под своим мигающим шлемом раздувала ноздри и шумно втягивала воздух, шаря по округе жадным взглядом: за находку данной гражданки Костяку полагалось немалое вознаграждение.
Некоторое время ничего не происходило. Все вокруг было чистенько, аккуратненько, светилось комфортом и благополучием. Люди в одинаковых костюмах провожали их натянутыми улыбками и спешили в свои многоэтажные офисы. Продолжалась ежедневная борьба за Прибыль – кровь и сок этих земель, их альфу и омегу, главный смысл существования. Между людьми сновали совсем уж безликие и совершенно пустые костюмы – те, кому в этой Игре суждено было стать безымянными клерками и исполнителями чужой воли. Впрочем – все теми же, кем они были и давным-давно, в прежней жизни…
Но тут двигатель кашлянул и осекся: Костяк притормозил и удивленно ахнул: со стороны свободных территорий города к границе Черных Земель тянулись бесчисленные мрачные полчища. В чадящем смраде, перемалывая асфальт и цветную тротуарную плитку, ползли оскалившиеся дулами орудий чудовища – по-другому нельзя было назвать хищных панцирных тварей, которыми стали некогда серийные Т-90. Низко кружили стервятники-вертолеты, высматривающие добычу и временами затевающие воздушные свары друг стругом. Остальное пространство было заполнено хмурыми солдатами, с плеч которых, словно плащ-палатки, ниспадали длинные кожистые крылья. Эта картина была уже слишком знакомой, чтобы воспринимать ее совсем уж равнодушным взглядом.
– И куда они прут, интересно? – пробормотал Костяк. – А, как ты думаешь, братан?
