— Нет, уважаемый. Ни одного донесения. Где он свои пукалки хранит и чем их снаряжает — я примерно знаю. А вот более — ничего. Но, в принципе, я с тобой согласен. Первыми надо нам атаковать. И хорошо бы Ганса в сыру землю в первом бою отправить. Есть у меня чувство, что без него развалится вся махина Фатерляндская. Наше Великое Княжество куда более полюбовно создавалось.
— Оттого и тороплюсь я, Кузьма. Дать ему еще годик у кормила постоять — так его купцы быстренько из лоскутного одеяла общий базар сошьют. Получается, задач у нас с тобой две — Ганса убрать и на новые государственные рубежи выйти.
— А что за рубежи ты себе видишь, уважаемый? Их-то тоже в задачу войску ставить надобно.
— Кенигсберг брать надо. Там граница Великих Белых Болот, сам знаешь. На них надо закрепится. Ты же знаешь, чтоТорговый Тракт там проходит. А кроме него Ганс негде своивойска то не проведет. Русинские леса это Вам не фатерлндские равнины….Продержаться немного, пока Велех своих лешаков туда не перебросит. А потом засеки оборудовать на новой границе и основное войско на сухие земли выводить. Лешаки — они, конечно, сволочи порядочные, но, ежели их как прослойку на наших новых границах выставить, то никакие огненные трубы их с места не сдвинут. Увязнет там Ганс, в войне этой болотной, и на зверье тамошнее все свои запасы и потратит. Чем еще вал атаки звериной ему останавливать, как не новым оружием? А мы время выиграем. А уж потом….
Федор крякнул.
— Что ж, Великий, план этот, конечно, хорош. — кивнул воевода. — Главное — успеть от засек основные силы отодвинуть, да лешаков вовремя дождаться.
Федор не без труда подавил всплеск самодовольства от нового титулования, примененного Кузьмой и ответил:
— Все зависит от того, насколько грамотно ты со своими тысяцкими и сотенными сегодняшний да завтрашний день проведешь. И главное — начинай работать с лешаками немедля. Не давай им думать! Не давай! Короче, пусть думают, что мы отныне — братья навек. А теперь — веди к немтырям. А то они заждались, поди.
— Подожди, уважаемый, а Изъяславу то рассказать о плане нашем?
— Ты что не изучил еще его? Сам поймешь что надо рассказывать, а что нет? Поймешь?
Кузьма кивнул.
— И вот еще что, — внезапно решился Федор и притянув воеводу к себе вплотную прошептал.
— Вперед вышли отряд с метателями. Сам возглавишь его. Как подойдете к Дорогобужу, выясни есть ли войска у Кенигсберга. Если фатерляндцывойну затевают, они таи ужевойска собирают. Больше сам знаешь и негде им развернуться. В общем коли лагерь есть, устраивай «огненную стену». Справишься?
— Не впервой уважаемый, — подмигнул Кузьма, — все как обычно?
— Конечно! А теперь пошли. Чай нас уже заждались.
Кузьма повел Федора через дом. Федор более не поражался дикой обстановке и раскраске дома. Наоборот, теперь его глаз стал замечать многочисленные потайные двери и выходы. Он понял, что воевода всем этим буйством красок отвлекал внимание от весьма хитрого устройства собственного дома.
Наконец они догнали свиту, столпившуюся у двери у комнату приемов. Федор увидел Всеслава и подозвал его к себе.
— Пойдешь со мной. Насчет воеводы — скажешь, что я не велел. Пусть думают, что хотят. Иди Кузьма, действуй. А с тобой я попозже поговорю, — бросил напоследок Федор Всеславу, в чьих глазах читалась плохо скрываемая обида.
И вотФедор стоял перед посольством. В посольстве было три посланника. Один из них, голубоглазый и белокурый гигант, представлял собой ходячий образец рыцаря Фатерлянда. С ним, насколько понял советник, былмолодой юноша, судя по всему оруженосец. А вот на третьей фигуре взгляд Федора задержался. Не часто ему приходилось видеть людей со столь живыми глазами, особенно среди власть предержащих любой страны. Жадные, злые, заносчивые взоры попадались сплошь и рядом, а вот такие лица были редки. Незнакомец совсем не пытался играть роль государственного мужа. Он был им.
Рыцарь произнес длинную фразу на фатерляндском языке, и в роли переводчика, к удивлению Федора, выступил тот самый заинтересовавший его человек…
— Приветствуем тебя, досточтимый Федор, — заговорил он на чистом русинском языке, правда с небольшим акцентом. — рыцарь Вертер дер Хонник и я, его секретарь, Швисс из Нюрнберга, посланывеликим и могучим Гансом дерХонником.
— Что ж, садитесь, гости дорогие.
Федор пригласил гостей за стол. Когда все расселись, Швисс заговорил. Федор сразу отметил что белокурый дер Хонник молчит. Значит, все, что говорит этот Швисс, идет лично от него. Что ж, ясно, чьей головой думает это посольство. Федор мысленно улыбнулся. Что ж, ему и самому в прежние годы приходилось точно также «толмачить» на переговорах с посланцами Великого Востока, пока князь только что мух на стенах не давил.
— Мой повелитель, — начал Швисс, — хочетпередать тебе, досточтимый Федор, что он с уважением относится к Великому Русинскому Государству. Уважение исключает войны. Уважение рождает торговлю и совместное освоение пустынных земель, например, Играсила. Нам поручено предложить вам заключить мирный договор, договор о ненападении, чтобы каждый из нас был уверен в соседе. Таким образом мы добьемся процветания наших великих народов.
— Я рад слышать от вас столь приятные моему слуху вещи, — немного помолчав ответил Федор, — мы тоже считаем, что вражда между народами не нужна никому. Насчет договора о ненападении, яобеими руками «за», но есть великий князь Владимир. Я лишь скромный его советник… Я доложу князю, мы соберем Великий Совет и поручим нашим лучшим дипломатам подготовить набросок совместного заявления. Думаю, что такой договор будет отвечать чаяниям наших народов.
Произнося всю эту напыщенную ахинею, Федор увидел, что Швисс нахмурился. Дер Хонник же похоже потерял весь интерес к разговору, разглядывая что-то за окном.
— Я, конечно, понимаю, — вновь заговорил Швисс, — но позвольте мне спросить, как скоро нас сможет принять князь.
— Не торопитесь, гости дорогие! — широко улыбнулся Федор, — я приставлю к вам своего лучшего помощника, — он показал рукой на Всеслава, — поверьте время ожидания пролетит как один миг. Вы же впервые в Муроме?
Фатерляндцы кивнули. Федор отметил, что дер Хонник сразу оторвался от своего занятия, и в его глазах обращенных к советнику появился огонек интереса.
— Завтра я встречусь с Владимиром и завтра же вечером дам вам ответ, — ответил Федор, — поднимаясь из-за стола и показывая всем своим видом, что первый разговор закончен.
От него не укрылось недовольство Швисса, который явно рассчитывал на более долгую беседу.
— Прошу меня извинить, гости дорогие, — произнес Федор, — меня ждут неотложные дела. Все, что вам нужно, можете получить через Всеслава. До завтра. Всеслав, подойди.
Помощник подскочил к Федору.
— Мне надо связаться с Велехом, — прошептал ему Советник, — так что твоя задача — занять этих гостей. И помни что Швисс явно не тот, за кого себя выдает. Смотри за ним в оба. Ох, не нравится он мне.
— Вы согласитесь на мир?
— Подожди до завтра, Всеслав — отрезал Федор, и попрощавшись еще раз с фатерляндцами, вышел из комнаты.
Всеслав повернулся к гостям.
— А теперь господа хорошие, — заявил он, — пойдемте в лучший царев кабак, «У Змея Горыныча» называется. Обещаю незабываемое зрелище.
Дер Хонник спросил что-то у Швисса на немецком и тот, поморщась, перетолмачил:
— Мой повелитель спрашивает, а поле боевое там есть. Он хотел бы размяться.
— Лучшее в Муроме! — ответствовал Всеслав и добавил с интонацией заправского кабатчика, — Обещаю вам незабываемые впечатления!
На лице рыцаря, которому перевели ответ русина, заиграла довольная улыбка. Швисс же еще больше нахмурился.
Провожая послов взглядом, Федор подумал:
«Куда же ты так торопишься, родной? Ну, ничего, мы тебя чуть придержим».
Когда за гостями закрылась дверь, Федор вызвал в комнату начальника личной охраны Бречислава. Тот боком втиснулся в маленькую для его невероятных габаритов дверь.
