— Наливай, в натуре, — нетерпеливо перебил Боресвет. — За шаманство потом тост толкнешь. Да шашлык свой давай, закуска, она дело святое. Хоть первую и не закусывают.
— Как не закусывают, да? Ты нас этому не учил! — возмутился Бозал.
— Не хотел, чтоб вы передохли, в натуре, — пояснил Боресвет.
Незнакомый кочевник с готовностью разлил водку в глиняные плошки.
— Мы и вразлив торгуем, да, — с гордостью пояснил Бозал. — Ну, первый тост гостям. Особенно тому, кто открыл харогам истину.
— А что, и скажу, — Боресвет поднялся, понюхал водку, чуть поморщился. — Паршиво гоните. Я вас какой сорт готовить учил? Спотыкаловку ж, а не мозголомку!
— Ай, зачем так говоришь? Хорошая водка, да! Может, шаман чего спутал, он у нас старый маленько, шаман. Эвон что на вывеске намалевал…
— Ладно, в натуре, проехали. За встречу!
— Ай, здоровья тебе, могучий батыр! На вот, закуси шашлыком. Хороша козлятина, да. И ты, молодой шаман, закусывай, а то развезет маленько. Как там у вас дела, за Степью?
— На драконе недавно летал, — похвастался Бол.
Кочевники переглянулись.
— Ай, молодому не наливать больше. Слаб он еще, водку пить.
— Летал, летал, — подтвердил Боресвет. — Я тоже летал. Вот как ты на коне… кстати, в натуре, коней не продадите? Негоже богатырю без коня рассекать…
— Ай, батыр, нет у нас коней лишних, бараны только да коровы. Хочешь, козу продам?
— На козе скакать не умею, — сознался богатырь. — Может, у кагана спросить?
— А и спроси, каган — щедрая душа, не откажет, маленько. Только до кагана далеко, день идти, ночь спать, еще день идти. Степь велика, да.
— За Степь! — поднял Боресвет свеженалитую плошку. — Чтоб, в натуре, не оскудела конями и всадниками! За Степь и тех, кто в ней живет!
— За нас, любимых, да, — поддержал Бозал. — Ай, дай я тебя расцелую!
— Я лучше закушу, — возразил практичный богатырь.
Бол, скривившись, жадно жевал кусок чуть подгоревшего мяса. Показалось, или в самом деле водка куда хуже, чем та, которой каган угощал?
— Пошла плохо? — понял Боресвет. — Это ничего, братан, первая всегда плохо идет. Только об этом, в натуре, все забывают…
В будку ввалился еще один кочевник, неодобрительно уставился на застолье.
— Каган, маленько, запретил продукт пить, — сказал он. — А шаман, так вообще говорит, водка — яд! Правда, сам маленько пьет, как лошадь. Самоубийца, да…
— Ай, Кызыл, ну что ты такой мрачный? Друзей встретили, да. Они угощают, вот и пьем.
— Всех угощают? — просиял кочевник, сбрасывая намокшую одежду. — Ай, друзья — святое маленько! Дайте, я за них выпью! Бозал, тебя коза жадности забодала! Водку пить без соленых огурчиков! Башка дурная, каган же маленько запретил без огурцов пить!
— Моя школа, — горделиво одобрил Боресвет. — Тащи огурцы, рожа хитрая. Замышить думал, в натуре? От братанов замышить?
— Ай, что за память, да? Забыл от радости, любимой кобылой клянусь, забыл.
— Ай, Базал, дорогой, нельзя так кобылу любить, да, — Кызыл открыл стоящую в углу бочку, наложил в глиняную миску с десяток крупных соленых огурцов. — Наливай, буду тост говорить маленько. Мне — побольше, штрафная, да.
— Огурчики, — умилился Боресвет. — Водка! Родные мои, как же я по ним соскучился!
Кызыл поднял туго налитую плошку.
— Давайте выпьем!
— Ай, Кызыл, ты тост сказать обещал!
— Башка дырявая, да. Совсем забыл маленько! Говорю — ТОСТ!
И одним глотком осушил плошку. Поморщился, закусил огурчиком, огляделся по сторонам в поисках мяса. Бол поспешно сцапал новый кусок. Не подсуетишься, все сожрут, знаем мы этих кочевников.
— Ай, хорошо сказал! — одобрил Бозал.
Дверь распахнулась, в будку просунулась голова кочевника. Седьмого по счету и, наверное, последнего.
— Маленько, опасность! Кувалы скачут, много, да.
— К бою! — взревел Бозал.
— Разве ваш каган не договорился с остальными о мире? — удивился Боресвет.
— Договорился, маленько. Клятву дали, да. Но кувалы — ай, отродья шакала! — сказали, спокон века, маленько, харогов ели и есть будем. Не дали клятву, нехорошие люди. Да и не они одни, в Степи столько племен, ай, пальцев на руках не хватит!
— Понятно. Поели, выпили, теперь, в натуре, и подраться можно. Слышь, паря, много их там, кувалов этих?
— Много, да. Человек сто, маленько, и кони у них, ай, кони какие! Звери, а не кони!
— Сто — это много, — задумчиво изрек Боресвет, сбрасывая со спины щит и доставая булаву. — Знатно помашемся, в натуре! Ну, пошли, сочтем этих кувалов по головам…
Бол обнажил меч, посмотрел на него с сомнением. Мастер Коэто кое-чему обучил его, но справным воином Бол себя не считал. Ладно, может, кувалы эти еще слабее.
Семеро харогов и их гости вывалились из будки, враги были уже рядом.
— Ай, по коням, живее! — закричал Бозал.
— Они хоть сбежать могут, — позавидовал Бол.
— Чего тут бежать, в натуре? — удивился Боресвет. — Их тут всего рыл двадцать, чтоб мы вдевятером такую кодлу не отпинали, да ни в жизнь не поверю!
— Он же вроде как сто говорил? — подивился Бол.
— Считать не умеет, — махнул булавой Боресвет. — Испугался, вот и почудилось. Ты, братан, за спиной у меня держись, и все ништяк будет. Завалим чисто волков позорных, отвечаю.
Позорные волки атаковали. Хароги вскочить в седло еще не успели, и первый натиск встретили Боресвет и Бол. Кувалы дружно метнули стрелы, и не все из них имели костяные наконечники. Богато живут, подумал Бол.
Богатырь заученным движением вскинул щит, стрелы горохом застучали по нему. Бросился вперед с медвежьим ревом. Бол успел отметить, что булавой богатырь не размахивал, держал поднятой для удара. А затем завертелось…
Кувалы осадили коней, новый дождь стрел застучал по щиту, по доспешным плечам. Боресвет даже не пошатнулся в своем самоубийственном рывке. Бол, как приказано, бежал следом, стараясь не попадаться на глаза лучникам. У богатыря — шлем, да кольчуга, а ему и одной стрелы хватит. Даже с костяным наконечником.
Поняв, что неуязвимый богатырь чересчур близко, кувалы подали коней в стороны, готовя арканы, но в суматохе пара из них замешкалась. Бол не поверил своим глазам — одним ударом внушительной булавы Боресвет прибил всадника вместе с конем. А второго просто выбил из седла ударом щита.
За спиной послышались крики и конский топот. Хароги! Ну, теперь полегче будет…
Боресвет на подмогу внимания не обратил. Ударом тяжелого сапога вышиб дух из пытавшегося подняться кочевника, ловко уклонился от двух или трех брошенных арканов, четвертый поймал, сдернув с седла всадника. Добить не дали, сразу трое налетели, визжа и размахивая саблями. Богатырь скользнул влево, ударил одного в спину. После таких ударов не встают, понял Бол. И еще понял, что остальных двух кони несут прямиком на него.
Раздумывать было поздно, Бол в точности повторил маневр Боресвета, пропустив мимо себя скакуна и ударив в спину всаднику. Правда, ни ростом богатыря, ни его палицей он не обладал, означенный удар пришелся ниже крупа жеребца… опа, уже мерина. Неожиданно поменявший статус скакун, визжа от неожиданной боли, встал на дыбы, в него врезался на полном скаку третий всадник, не успевший осадить коня. Смешались в кучу кони, люди — в общим, небольшое ДТП в степях Ледании.
Над головой Бола засвистели стрелы. Сразу стало неуютно, то, что стреляли хароги, энтузиазма как-то не прибавило. У пьяного кочевника стрелы по прямой не летают.
Даже спина Боресвета теперь надежным убежищем не казалась. Ну, почему жизнь так несправедливо устроена — если хорошая пьянка, обязательно найдется сволочь, которая все испортит? Кайф поломает, как Боресвет говорит.
Для Боресвета же кайф, похоже, только наступил. Уверенно сбив зазевавшегося кочевника с коня, богатырь одним прыжком взлетел в седло его скакуна. Лошадка заскрипела, крякнула, но все же выдержала немалый вес. Сделано это было как нельзя вовремя — кувалы, ознакомившись с гардарикским боевым стилем, богатыря уже опасливо избегали. Оно и понятно — при страшном дефиците дерева, булава в степи была жуткой диковинкой. И как с ней бороться, мало кто и знал.
Хароги, визжа и выкрикивая угрозы, сшиблись, наконец, с кувалами. Боресвет с громовым кличем въехал в кучу-малу, потеряв при этом коня.
На Бола выехал одинокий кувал, решивший, очевидно, спасаться бегством. Но отказать себе в удовольствии рубануть саблей растерянного пацана, он естественно не мог. Бол своевременно упал в траву, будь ты хоть трижды кочевник, а зарубить лежащего техники не хватит. Меч при падении он, разумеется, потерял, но кувал не стал задерживаться, погоняя коня прочь. Бол мгновенно вскочил, вытянул руки вслед беглецу. Магическая стрелка, посланная не сильно, но на удивление метко, подпалила одновременно круп лошади и зад седока. Скакун встал на дыбы как раз в тот момент, когда всадник обернулся к Болу, потрясая саблей. Последствия не замедлили себя ждать, лошадь отправилась домой в одиночестве, а ее наездник, прихрамывая, направился к Болу. Ухмылялся он при этом очень нехорошо, и саблей помахивал весьма многозначительно. Бол в панике выпустил еще одну стрелку, кочевник легко уклонился, ускорил шаг.
