— Если она отправила Родиона в мою темницу, то она должна быть связана с теми, кто сковал меня двести лет назад. Верно?
— Вполне вероятно, — признал я.
— И она снимает печати, наложенные…
— Говорят, их ставили ангелы, спустившиеся с небес, — вставила Вика.
— Из чего можно заключить, что наш враг — некто очень могущественный. Возможно, он приближен к Иешуа. Возможно, именно бог приказал забрать свою реликвию из хранилища. Иначе с чего бы викарию помогать ей, пусть он и задумал предательство?
— Будь это так, посланник Иешуа явился бы открыто. Никто не отказал бы проводнику воли Господа! — вспыльчиво воскликнул Пётр и, увидев кислую гримасу Эллеферии, смущённо прокашлялся. Он иногда забывал, что должен поклоняться именно ей.
— Я не знаю, что движет Ольгой, но она — сильный противник, этого нельзя отрицать. Для того, чтобы не противостоять ей в одиночку, я и посвятил вас в детали. Неизвестно, что предпримет Аркарис, если ему сообщить, что облечённая божественной властью дочь Трубецких желает забрать повязку из хранилища. Но раз делает она это тайно, я остановлю её и поставлю ректора перед фактом. Я не хочу, чтобы дело замяли. Не после того, как она чуть не убила меня… и Петра.
По мне мазнул ироничный взгляд Лютиэны. Она явно не верила в то, что я собирался на эту авантюру из чистого желания насолить княжне. И, естественно, ни о каком патриотизме или религиозном рвении не могли идти и речи. Пока остальные бурно обсуждали мои откровения, она перебралась на подлокотник облюбованного мной кресла и склонилась к моему уху:
— Если ты украдёшь что-то оттуда, скорее всего, придётся бежать.
— Поживём — увидим. Меня устроит и смерть Хаймана, — тихо сказал я, вдыхая аромат её кожи и борясь с желанием поцеловать эльфийку. Прядь волос сестры упала мне на щёку и щекотала её.
— Да, убить вампира — хорошее дело, — согласилась Лютиэна..
— Но лучше ли, чем уничтожение иешуанской реликвии?
Мгновение Лютиэна изучала моё лицо, словно прикидывала, не шучу ли я.
— Так вот что ты задумал… Не то чтобы я была против того, чтобы навредить Иешуа… Но если нас заподозрят в том, что мы осквернили повязку, если раскроют, кто мы такие — сбежать не удастся.
Беспокойство сестры взбодрило меня. Я убрал непослушный локон, щекотавший меня, за ухо Лютиэне.
— Не переживай. Всё получится.
В конце концов, вставлять палки в колёса богам — это отличное хобби, и за тысячи лет жизни я немало поднаторел в нём. Спасти реликвию Иешуа от похищения, чтобы уничтожить её? Звучало как отличное развлечение.
А ещё я развоплощу одну из гончих и верну любезность Ольге, посмевшей расставить на меня капкан.
Что может пойти не так?
Глава 27
В сущности, поводов для беспокойства не было. Скорее всего, рано или поздно правда о банде Нагиба всплывёт наружу, а значит, придётся покинуть Россию — или найти компромисс с местными властями. С учётом того, что я собирался уничтожить священную реликвию главенствующего здесь бога, переговоры вряд ли пройдут удачно, но я не отчаивался.
По сути, академия дала мне всё, что я хотел получить от неё: сведения о чернокнижии. Базовые книги о видах дьяволах, рунах и травах, используемых в ритуалах, я заблаговременно позаимствовал у Кристины. Эксперименты же можно проводить вдали от альма-матер, которая кишела безопасниками и занудами, выступающими против призыва каких-то там герцогов.
Потому, когда в понедельник Хайман подобрался ко мне во время урока фехтования (в кои-то веки Берий соблаговолил провести его лично) и свистящим шёпотом сообщил, что печати практически сняты, я отнёсся к новости с энтузиазмом. Конечно, неплохо было бы подтянуть подготовку моих спутников, но ведь чем раньше я закончу вставлять палки в колёса планам Иешуа, тем раньше смогу заняться своими личными делами.
А помешать богу — это вещь принципиальная. Иные дураки пускали на самотёк ситуации, в которых боги к чему-то готовились, и потом горько об этом жалели.
После того как вампир сообщил детали и, улыбаясь благодушно и слегка рассеянно, отошёл, я собрал своих малочисленных последователей и поведал им, что ночью их ожидает прогулка. Конкретно — после часа ночи мы должны попасть в административное здание на этаж со сфинксами.
— Сейчас? Уже? — встрепенулась Кана, привычно пугаясь.
— Чем раньше закончим с этим, тем лучше. Тем более что Аркарис уехал на какой-то преподавательский симпозиум. Если он действительно выступил бы на стороне Ольги, это значительно осложнило бы задачу, не так ли?
— Вряд ли он знает, что она готовится проникнуть в хранилище, — заметила Лютиэна, — ведь будь так, он бы остался тут, чтобы подстраховать княжну.
Я бросил на неё недовольный взгляд. Сестрица, на моей ли ты стороне? В то, что Аркарис мог быть в сговоре со взломщиками, я не верил ни секунды, но надо же лишний раз подчеркнуть, что донос — это не выход.
— Как раз напротив, его отсутствие — отличное алиби, чтобы показать, что он тут ни при чём. Или вы думаете, что он не вычислил бы взломщиков, которые почти каждую ночь отираются возле секретного входа?
Сам-то в компетентность ректора не особо верил. Он же всего-навсего человек, разменявший жалкую сотню лет. Несомненно, возможные ловушки и детекторы, расставленные им, не стали препятствием для Ольги и Хаймана. Человеческий же патруль… вспомнились безвольные лица. Что за тварь подчинил Сазевул? В моём личном рейтинге существ, от которых по возможности лучше избавляться, вампиры разместились не сильно ниже богов.
Вечер принёс новый вызов. Как протащить мимо патрулей далеко не маленького Петра? Пришлось разрабатывать особенный маршрут, который подразумевал порядочный крюк. Заодно на скорую руку состряпали симбиоз моей воли и заклинания, известного Вике, чтобы приглушить шаги и сделать фигуру незаметной.
При желании я мог бы полностью убрать звуки и заставить свет огибать Белавина-младшего. К сожалению, это потребовало бы существенных усилий (смертное тело всё ещё сковывало меня); лишило бы Петра зрения на время действия (истинным взором он, как и подобает человеку, не владел); и к тому же предупредило бы Хаймана о нашем появлении. А может быть, не только его, но и Ольгу. Я предпочёл отнестись к ней как к сильному сопернику, чтобы не прогадать.
Несчастная сточная труба протестующе скрипнула, когда по ней стал спускаться Пётр, а под конец ощутимо выгнулась. Но ничего непоправимого не произошло, и я счёл это добрым знаком.
Шутка. Мне довелось лично пообщаться с мелкой богиней знаков и пророчеств, и после этого я зарёкся обращать внимание на предсказания. Всё время вспоминалось, как эта дура катается по полу и рвёт на себе волосы, после того как я поздоровался с ней на пороге. Настоящая паникёрша, истеричка и мистификаторша.
Наша компания успешно прокралась к зданию. Дождалась ухода патрулей и скользнула внутрь, где нас встретили Лютиэна и Кана с Дженни. От женского общежития добираться сюда ближе, и к тому же перед ними не стояло цели спрятать слона в посудной лавке.
Настенные часы в холле показывали половину второго.
Поднявшись на нужный этаж, я заметил кое-какие изменения в его убранстве. Во-первых, ниша между сфинксами перестала быть нишей: меж статуями бурлил белёсый кисельный водоворот, искрящийся золотыми вспышками. Он целиком покрыл стену.
Вторым изменением стали тела охранников. Их было шесть, и, в отличие от прошлых, бедолаги не изображали из себя болванчиков. Они просто валялись на полу, мертвенно-бледные, неподвижные — и, странное дело, всё ещё живые.
Вообще-то, официально здесь не располагалось ничего, что заслуживало бы внушительной охраны. Видимо, перед отъездом Аркарис решил перестраховаться — не больно-то помогло. Зато, если парни переживут эту ночь, точно кому-нибудь проболтаются, что здесь и находится вход в сокровищницу.
Наконец, радужки сфинксов светились зловещим красным сиянием.
У границы перехода появилась Эллеферия. Её облик подрагивал под напором потоков силы. Лихо сдвинутый беретик сдувало, и она придерживала его, внимательно вглядываясь в портал.
