Байерли деликатно отхлебнул и уточнил:
— Дети? Какие дети?
— Гм… — Айвен покраснел.
Байерли промокнул салфеткой губы — которые он скривил самым раздражающим образом — но развивать тему не стал.
Лишь входя в двери Генштаба, Айвен запоздало сообразил, что Байерли наблюдал за его реакцией не просто из желания втайне позабавиться. «Нет, черт побери, работа Грегора мне никогда и даром была не нужна!». Он был почти готов развернуться на месте, догнать Байерли и сунуть этого мерзавца головой в какой-нибудь водоем — и так держать, пока тот не забудет эти мысли раз и навсегда.
«Вот долбаный Имперский хорек!»
*
— Я купила себе колокольцы для лодыжек.
Теж показала свое приобретение Риш, встряхнув его в руках. Колокольцы издали веселый перезвон, и не просто так, а в гармоническом аккорде.
— Если мы отодвинем мебель, хватит места по-настоящему поупражняться в танце. Я могу взять на себя партию Гагата. А ритм за тобой.
Риш крутанулась на месте, оценивая размеры гостиной Айвена Ксава.
— Что ж, попробовать можно. У меня примерно час, пока Бай за мной не заедет.
Они облачились в тренировочные костюмы и в четыре руки сдвинули в сторону диванчик и кресла, освободив отличное широкое пространство на ковре. День без урока матушки Кости становился днем скуки и тяжких раздумий, но на сей раз Теж обо всем позаботилась заранее.
Когда они принялись делать наклоны и растяжки, Теж как бы ненароком спросила:
— Значит, опять Бай. Чем это вы занимаетесь каждую ночь, а?
Риш усмехнулась:
— Послушай, Теж, учителя по эротическому искусству у нас с тобой были одни и те же. Напряги воображение.
— Я имею в виду, кроме этого, — Теж нетерпеливо тряхнула головой, и ей пришлось тут же вытаскивать изо рта выбившуюся прядь волос. — О чем вы с ним говорите? Когда он не просто скрывает и хитрит?
— Если эти губы что-то произносят, он всегда хитрит, — ответила Риш, однако после нескольких вращательных движений торсом добавила: — Как правило.
— И? — подтолкнула ее Теж, но та не пожелала выразиться яснее. Теж попыталась еще раз: — Он тебе по-прежнему нравится?
— Ну… он мне до сих пор интересен.
— Ты его любишь? — отважилась спросить Теж.
Риш фыркнула:
— Этот тип не из мягких и пушистых, солнышко.
— Как и ты.
Двусмысленная усмешка Риш сделалась явственней, но тут она принялась за наклоны, касаясь пальцев ног, и лица стало не видно.
— Я тут по ходу познакомилась с его знаменитым кузеном Доно. На вечеринке, куда Бай пришел посплетничать.
— Я думал, он со своей родней даже не общается?
— Граф Доно Форратьер — явное исключение из общего правила. Когда Бай представлял меня, он рассмеялся. Очевидно, он наслаждается, когда кто-то из Форратьеров шокирует общество сильнее, чем он сам. То есть, она сама. Не суть.
Риш несколько раз взмахнула руками над головой.
— Однако, с отцом Бай не разговаривает восемнадцать лет, его мать вообще порвала отношения со всеми на целое десятилетие, а самого несносного из своих кузенов, Ришара, Бай втайне помог СБ упечь в тюрьму. И не без оснований. Какая уж тут любовь. В этом клане тесными семейными узами и не пахнет.
— Как печально.
— Не… совсем.
— Да? — Брови Теж взлетели вверх — одновременно с руками.
Долгая пауза — Риш тянула ногу, разрабатывая подколенное сухожилие.
— Как говорит сам Бай, «истина в вине». Алкоголь в этом мире — все равно что примитивная фаст-пента. Только Бай никогда не бывает настолько пьяным, каким кажется. Когда он начинает шататься и у него заплетается язык, значит, он наверняка закидывает удочку, надеясь что-то выловить. Когда он действительно пьян вдрызг, у него дикция предельно четкая и разборчивая, как… как у ученого, который докладывает о результатах какого-нибудь неудавшегося эксперимента. Это странным образом тревожит.
Теж села на пол, вытянула ноги, завела руки за голову и нагнулась, касаясь локтями коленей. Она молчала и ждала. Как выяснилось, не зря.
Движения и голос Риш стали чуть медленней, когда она продолжила свой рассказ:
— Мы смотрели старые записи наших выступлений, которые добыла СБ, и пробовали кое-какие небезопасные барраярские наркотики. Отсюда зашел разговор о сестрах, а затем — о младшей сестре Бая… Похоже, подростками они были очень близки — Бай видел себя рядом с ней эдаким братом-защитником. А потом их отец, в результате непонятно откуда взявшегося мерзкого доноса, обвинил Бая в том, что тот развратил собственную сестру. И продолжал в это верить, несмотря на все яростные протесты обоих детей. Бай сказал, что больше тогда разозлился на отца, за то, что тот принял эту грязь на веру, чем на неизвестного шута, который ее сочинил. Он бросил школу и уехал на восток в столицу. Не знаю, можно ли лишить наследства собственных родителей, но в остальном разрыв был обоюдным.
Риш встала на левую ногу, прогнулась в спине и коснулась пятки правой ноги затылком, потом поменяла ноги и повторила. Теж, думая над услышанным, выполнила несколько не столь вызывающих наклонов назад. Наконец, опустившись на ковер, она спросила:
— Но как тебе удалось вытащить из него этот рассказ?
— Сама не знаю, — призналась Риш, и, судя по голосу, ее это действительно удивляло. — Но он выговаривал слова очень четко, прямо перед тем, как отключиться.
Теж прищурилась
— Теперь его выбор карьеры предстает в новом свете, да?
— Наверное. Сперва я думала, что он выбрал ее ради денег, затем — из злорадства, потом решила, что обе эти причины — только прикрытие для ненормального барраярского патриотизма, на котором все эти форы помешаны. Потом я подумала, что дело в мести, в желании поймать виновного. А теперь я спрашиваю себя, не является ли эта тайная одержимость идеей отделить правду от лжи на самом деле стремлением обелить невиновных?
— Для меня это две стороны одной монеты.
— Ага, только этот человек каждый раз ставит на «орла», а не на «решку».
— Хм.
— В таком случае...
— Хм?
— Он не отступится. Как бы сильно он ни презирал свою работу, своих подопечных или самого себя.
— А что ты думаешь... насчет этой планеты? Барраяра. Раз уж дело с разводом застопорилось, ты не думала остаться здесь? На какое-то время. Подольше.
Только усилием воли Теж не затаила дыхание.
Риш пожала плечами:
— Побывать здесь оказалось интереснее, чем я думала, но жить на Барраяре мне бы не хотелось. Я хочу… — она помедлила и договорила: — … вернуть то, что у меня было.
— Тебе не хватает остальных Драгоценностей.
Это не было вопросом.
Риш легла на спину, раскинув руки и ноги, точно морская звезда, а потом тесно их поджала, сгруппировавшись.
— Словно мне ампутировали конечности. Пытаюсь дотянуться — но их нет.
Теж застегнула ремешок колокольцев на лодыжке, выпрямилась и притопнула ногой. Они зазвенели в резком аккорде.
— Я буду танцевать за Гагата, — предложила она опять, тщательно постаравшись, чтобы голос не дрогнул.
Риш перекатилась на ноги, пнула босой ступней воздух и встала в позицию.
— Давай, постарайся, — сказала она и смерила Теж внимательным взглядом. — Не бойся, солнышко. Я не брошу тебя одну на этой дикой планете. Мы улетим вместе.
"Я не совсем это имела в виду, Риш..." Теж прикусила губу и кивнула. Она развела руки, согнула ноги и словно сделалась осью колеса, подхватив сложный ритм притоптыванием «пятка-носок». Музыка и движение полились сквозь ее тело, стекая с описывающих спиралеобразный узор кончиков пальцев, и она принялась медленно вращаться вслед за движением своей партнерши по кругу.
*
Айвен столкнулся с Баем в вестибюле внизу — тот зашел в подъезд буквально за минуту до него.
— Эй, погоди, — окликнул он, и Бай притормозил.
Айвен переложил сумку с ужином из одной руки в другую и поинтересовался:
— Ты к Риш?
— Да, мы договорились на вечер.
— Хорошо.
В лифтовую шахту они шагнули вместе. Айвен мысленно представил, как он грозным голосом отца семейства вопрошает Бая: "Ну-с, какие у тебя намерения по отношению к моей свояченице?" — и поморщился. Проблема в том, что Бай ведь и ответить может. И все же, когда они вышли в коридор на его этаже, Айвен невольно замедлил шаг. Бай приостановился тоже, вопросительно на него глядя.
— Я насчет Риш. Ты ведь не заставляешь ее, ну, влюбиться в тебя? Потому что тебя могут перебросить на другое задание, и тогда тебе придется ее оставить. А мне не улыбается оказаться единственным кавалером в одной квартире с разгневанными и рыдающими женщинами.
Бай склонил голову, признавая резонность подобных опасений.
— Нет, я должен заниматься их делом по меньшей мере до того момента, как они улетят на Эскобар. А твой, э-э, не-развод как-то влияет на расписание их отлета?
