Потом на меня накинулись Зорро и Кровавый, не желающие пускать мое высочество к их законному величеству. Мне вот интересно, за кого они больше переживали — за меня или за самодержца?
Тут пришлось вертеться, как вша на гребешке. Мужикам-то не скажешь, что там, куда меня зовет чувство справедливости, может быть крайне опасно. Сильный пол хлебом не корми, дай только пальцы веером раскинуть, и плевать, что потом, как правило, сопли кровавые пузырями!
«Вспомни, что ты женщина, хоть своеобразная, но вроде как с грудью, и ноги не кривые! — зашипел мозг. — Давай, хлопай ресничками, строй из себя великосветскую кокетку, иначе завтра на хвосте у тебя будет целый выводок рыцарей в сверкающих доспехах, и тебе испортят всю обедню».
Добавила в голос хрипотцы, томно прикурила, выдохнула:
— Мальчики, вы что, мне хотите всю операцию сорвать? Я-то художница не местная, порисуешь — хрен найдешь, но вам-то тут жить и жить! Одно дело юная, трепетная девица в образе очаровательной простушки, которая элегантно намекнет монарху на творящееся беззаконие и робко попросит покарать обидчиков. Другое — когда два здоровых бугая ему кости переломают. Такой конфуз, знаете ли, не забывается!
— Это, ты что ли, трепетная лань? — мерзко заржал Владыка.
— А побои на высокопоставленном теле ты представишь в суде как попытку защиты девичьей чести? — поддакнул хвостатый скептик.
— Еще один намек в мою сторону, и кто-то заработает себе инвалидность, — сдвинула брови мстительность.
Дураков связываться со мной не было, и народ начал усиленно собираться покинуть мое общество. Тайка, трогательно поддерживая Зорро под локоток, почему-то повела его в сторону своей палатки. Вампир под предлогом проверки самочувствия ученика направил свои стопы к Маньке. Туда же собрался и Сосискин, заявивший, что им с его другом есть что обсудить. Я перепугалась и пощупала ему нос:
— Ты не заболел, друг мой энцефалитный? А как же козни конкурентам, освоение новых рынков и старая добрая словесная лоботомия Эдику?
— Имею право расслабиться, я еще не пережил потерю твоей заколки и моих мутных камешков, так что сиди, старуха, ты в печали, а я пойду прогуляюсь! — Пес гордо тряхнул ушами и весьма бодренько потрусил следом за дядей Федей.
— Не забудь, нам завтра рано вставать, — крикнуло вслед его удаляющейся тушке желание оставить за собой последнее слово.
Мне не ответили, но, судя по движению задней лапы, меня только что послали к кошачьей матери.
Ырк и Норкс, к счастью, отправились почивать, а Кабан, паразит, заснул у меня в гостях. Проявив не свойственное мне человеколюбие, я накрыла парня пледом и на цыпочках удалилась к себе.
Приняв душ и замотавшись в полотенце, я стояла у раскрытого шкафа и терзала себя сакраментальным для всех женщин вопросом: «Что мне завтра надеть?» С одной стороны, на прием в верха меня не звали, значит, можно было обойтись без статусного наряда. С другой стороны — встречают по одежке, провожают по уму. М-дя, дилемма. Я так глубоко зарылась в недра шкафа, что и не заметила появления постороннего в моей девичьей светелке.
— Иди прям так, точно произведешь на Ифарузара IV неизгладимое впечатление, — раздался за спиной слегка заплетающийся мужской голос.
Обернулась и увидела: посередине комнаты стоит, покачиваясь, как пьяный, один до боли знакомый поганый демиург.
— …(вырезано цензурой). Ты вообще охренел уже, фуфлыжник, что ко мне в спальню ходишь, как к себе домой? — От злости я стала «тыкать».
— Меня зовут Аркандиэл, но для тебя я просто Арк, ниалия, — ответил визитер, и мой нос почуял запах перегара.
— Да мне… (вырезано цензурой), как тебя там зовут. Меня интересует вопрос, чего ты, позорник, забыл у меня в спальне, да еще нажратый до сиреневых свиней?!
Демиург сверкнул глазами, как новогодняя гирлянда, и задал ну совершенно дурацкий вопрос:
— Почему ты предпочла его мне?
От неожиданности я растерялась и тупо переспросила:
— Кого его?
— Ну… этого… — гневно раздув ноздри, проинформировали в ответ.
«Мать, а кого он имеет в виду?» — завозилось любопытство.
«Я так все нервные клетки с тобой потеряю», — засопел недовольный мозг, разбуженный моими потугами понять, кого это незваный гость подразумевает.
Видимо, у меня на лице отразилась нешуточная работа мысли. Творец миров, поняв, что я не знаю, о чем он говорит, выплюнул сквозь зубы:
— С кем ты в гостинице развлекалась!
После этой фразы над его головой разверзся ад.
— Ах ты, извращенец, ты еще за мной подглядывал? — пошла в наступление оскорбленная девичья честь.
— Да еще, поди, кайф ловил? — поддержало ее отвращение ко всяким подглядывающим и подслушивающим.
— Убью, — резюмировала кровожадность, — и впечатала кулак в идеальную скулу мерзавца.
И понеслось… Последний раз с таким упоением я дралась в детском саду, когда избила мальчика за то, что он сел на мой горшок посмотреть мою книжку. Меня колотило от бешенства из-за того, что в такой интимный во всех смыслах момент какая-то любопытная тварь за мной наблюдала. Стоило чуть успокоиться, как пришло осознание — что луплю-то я совсем не бесплотное тело, а вполне даже живого мужика. Меня накрыло второй волной.
— Ах ты, сука, ты, оказывается, еще и охрану обошел, и, залив глаза, явился ко мне права качать? — После этих слов синяков и ссадин у кого-то явно прибавилось.
Через какое-то время осознала, что лежу в чем мать родила на демиурге, колочу его по груди, а эта мразь с такой довольной рожей смотрит мне в глаза, что мне немедленно захотелось их выцарапать! Он просек мои намерения, перехватив руку перед своей наглой мордой, поцеловал запястье с бешено бьющимся пульсом и совершенно трезвым голосом порадовал:
— Я не подсматривал за тобой, это было бы слишком больно, достаточно знания того, что ты с кем-то другим.
Плюнув на стыдливость, я рывком вскочила, метнулась в ванную, бодренько нацепила боксеры и футболку с портретом нашего президента (бабуля на халяву оторвала на каком-то предвыборном митинге). Побрызгав лицо холодной водичкой, вернулась на поле боя и отчеканила:
— Я сплю с мужиками в двух случаях — если хочу мужчину, а он хочет меня, и если мне от него чего-то надо. Тебя я не захочу даже под расстрелом, и у тебя нет ничего такого, что ты мог бы мне предложить. Думаю, удовлетворила твое нездоровое любопытство, так что давай, проваливай. И если ты еще хоть раз появишься в этом мире, я сообщу о нарушении Совету демиургов и заставлю их признать мою победу.
— Даш, а может, попробуем просто поговорить, без взаимных угроз? — На меня вопросительно уставилась копия Кота из мультика про Шрека.
Вместо слов я показала широко известный жест и… отрубилась. Последнее, что запомнила — иезуитскую улыбку довольного до соплей урода.
Первым делом, как проснулась, проверила: на мне ли пижамный ансамбль. Убедившись, что одежда на месте, прислушалась к телу: не совершили ли над ним насилия, пока я была в отключке. Исходя из сухости между ног и отсутствия приятной усталости в мышцах, ничего позорного не приключилось. Это радовало, а вот то, что рядом со мной постель оказалась смята, весьма огорчало. Потопала в ванную сканировать себя на предмет засосов и прочих отметок. Слава богу, ничего такого не обнаружила. Будем надеяться, что в Интернете не всплывут фотки и ролики с моей спящей мордой.
Думать о том, что все же произошло ночью и зачем вообще ко мне приходил демиург, было некогда — в спальню ввалился Владыка и сообщил, что они с Сосискиным замучились меня ждать и, если через три минуты не буду готова, уйдут без меня. Пришлось галопом собираться. Впопыхах напялила тренировочные штаны, туфли на каблуках и свитер. Быстро накрасилась, нацепила кое-какие цацки. Глянула в зеркало — отшатнулась, но времени переодеваться не было. Надеюсь, у короля крепкие нервы.
Перед стартом растолкала Ырка и дала ему кое-какое поручение. Кабану велела ждать штрафников и, если они прибудут до моего прихода, продовольствия не выдавать, в баню не пускать и вообще оставить их за пределами лагеря. Лакнув втихорца приличный глоток из предусмотрительно прихваченной с кухни бутылки с коньяком, шагнула в раскрытый Драконом портал.
Открыла глаза и поняла, что мы находимся именно в святая святых дворца — королевской спальне (не забыть бы спросить Владыку, откуда он знает ее координаты). На огромной кровати трое прэлэстных вьюношей, подозрительно смахивающих на кудрявых ангелочков, в поте лица трудились над достижением оргазма брюнетки лет тридцати. На это вопиющее прелюбодеяние с портрета равнодушно взирал румяный мужчина возраста моего папы. Только мой родитель предпочитал ходить в кепке, а этот дяденька в короне.
Стараясь не ржать, наша троица застыла на месте и с любопытством взирала на процесс наставления рогов венценосцу. Вскоре наигранные охи-вздохи мне порядком надоели, потому как со стороны было видно, что ребятки трудятся без огонька, а тетка усиленно симулирует. Дождавшись, когда она взгромоздится на одного из тружеников эротического фронта, я подкралась и, постучав ее по плечу, заговорщицким тоном поинтересовалась:
