— Я? Никогда! Я никогда не нанесу вреда капитану, а ребенок — это же его частичка!
— И частичка ненавистной Ясноцветы, которая украла у тебя любовь всей жизни, — промурлыкал Даезаэль.
Тиса мельком бросила на меня взгляд, который совсем нельзя было назвать дружелюбным, и тем самым выдала свои реальные чувства.
— Хватит! — сказал Ярослав с нотками раздражения. — Тиса ничего не сделает, потому что я не отдам ей такого приказа.
Даезаэль расхохотался, а Драниш сокрушенно покачал головой.
— Приказа? Ты действительно считаешь, наш дорогой несгибаемый капитан, что женскому сердцу можно приказать?
— До сих пор Тиса всегда выполняла мои приказы! — рявкнул Ярослав. Он был похож на человека, который ожидал пройти по хорошо укатанной дороге, а вступил в трясину.
— Хо-хо-хо, особенно тогда, когда пыталась утопить девушку, лишь заподозрив твою привязанность к ней! А теперь, имея перед глазами постоянное напоминание о том, что ты вот-вот женишься, и женишься с охотой, характер Тисы конечно же улучшится!
Ярослав склонил голову и закрыл глаза, глубоко вздохнув.
— Почему ты так печешься о здоровье Ясноцветы? — спросил тролль.
— Да потому, что мне ее исцелять, идиотина! — рявкнул эльф. — Ты думаешь, она так легко сдастся, когда ее будут убивать? А мне потом собирать ее по частям, и вы будете стоять рядом и злобно на меня смотреть, будто ожидая, что я вот-вот откушу ей палец!
— Вот уж не думал, что тебя волнуют наши взгляды, — удивился Драниш.
— Настоящего творца всегда волнует, когда за его работой следят не восхищенно, а настороженно.
— В таком случае я обещаю убить ее чисто и надежно, — серьезно сказала Тиса, и у меня по коже поползли мурашки от плохого предчувствия, а эльф просиял.
— Тиса! — прикрикнул Ярослав. — Что ты такое говоришь?
— Что вы, капитан, я же просто пошутила, — мило улыбнулась воительница. — Я же вижу, как вам не нравится этот разговор, вот я его и решила прекратить шуткой.
Я подняла глаза и встретилась с тревожным взглядом Драниша. Судя по всему, он воспринял угрозу девушки достаточно серьезно.
Внезапно Ярослав рывком встал и надвинулся на Тису с таким выражением лица, что она отшатнулась. Я пристально следила за происходящим, потому что впервые видела Волка в таком состоянии. Его серебристо-серые глаза, казалось, метали молнии, рот кривился, а от тела исходило такое ощущение мощи и ярости, что даже мне стало страшно.
— Если с Ясноцветой что-то случится, — тихо, но внятно произнес Волк, — если на нее даже упадет веточка, сломанная ветром, я задушу тебя вот этими самыми руками! — Он ткнул Тисе в лицо две своих больших, мозолистых, но аристократически-изящных ладони. — Я сожму твою шею и буду смотреть в твои глаза до тех пор, пока не уйдет из них жизнь. И последнее, что ты увидишь перед тем, как отправиться к чахам и дрыхлям, — это то, как я тебя ненавижу. И ты будешь знать, что вся твоя никчемная жизнь прошла зря, потому что ты даже на каплю не приблизилась к своей цели — получить мою благосклонность.
Мы все затаили дыхание. Губы Тисы задрожали, а широко открытые глаза с ужасом смотрели на лицо любимого человека. Что она там увидела, я не знаю, но внезапно девушка начала оседать, пытаясь ухватиться за его руки.
Капитан отбросил ее, как тряпичную куклу, и спрыгнул вниз под негромкие, но искренние аплодисменты Даезаэля.
Я немного еще посидела на крыше, но там уже было неуютно. Тиса беззвучно плакала, не вытирая слез. Драниш кусал губы, переплетая пальцы. Только Даезаэль с удобствами расположился на сундуке и радостно улыбался своим мыслям, что лично мне не добавляло душевного комфорта.
Я молча поднялась и спустилась вниз. Лучше уж посидеть рядом с дядей, который мечтает меня приволочь к отцу вне зависимости от моего желания, но выбор между девушкой, которая спит и видит, как бы меня лучше убить, и мужчиной, который желает мне добра, был очевиден.
В фургоне спорили. Спор этот возник уже не впервые, и каждая сторона стояла на своем. Только сейчас все было по-другому.
— Я тебе уже который раз говорю, что ехать через домен Сыча — это глупость! — бушевал мой дядя.
Но Ярослав, который уже несколько раз доказывал, что ехать через страну нечисти куда опаснее, на этот раз молчал. Он даже не удостаивал дядю взглядом и просто сидел, скрестив руки и угрюмо глядя в пол.
— Ты слышишь меня, щенок? — не выдержал Велимор и схватил Волка за шиворот.
Ярослав одним движением плеч освободился от его захвата и медленно встал. Я внезапно обнаружила, что он выше Крюкова, хотя дядя был куда массивнее.
— В этом фургоне, — негромко сказал Волк, — может быть только один командующий. Если вас что-то не устраивает, то выметайтесь отсюда со своими солдатами.
— Я-то выметусь, — неожиданно спокойно сказал Крюков, — но я и Ясноцвету с собой прихвачу, в этом не сомневайся.
Ярослав склонил голову набок и посмотрел на Велимора, как на надоедливое насекомое. Дядя без трепета выдержал его взгляд — опыта в общении с моим отцом у него было куда больше, чем у меня, а, как ни крути, молодой Волк еще проигрывал Владетелю домена.
— Я ее не отдам. И мы едем через домен Сыча, — сказал Ярослав так, что стало понятно: это окончательное решение и обжалованию не подлежит.
Однако дядя никогда бы так просто не сдался.
— Я тебя и спрашивать не буду, щенок! — выплюнул он. — Ясноцвета пока тебе никто, она жена другого человека, и здесь я за нее отвечаю. На моей стороне Мезенмир, и неужели ты думаешь, что у вас есть хоть какой-то шанс против одного из самых сильных магов королевства?
— Дядя, — вмешалась я, подходя к спорщикам ближе, — а ты не хочешь спросить моего мнения? Я не хочу ехать с тобой, и силой ты меня не захватишь.
— Да ты что? — удивился дядя. — И это говорит девушка, которая только оправилась от продолжительной болезни. Кого ты мне можешь противопоставить, кроме тролля и этого щенка?
— Себя и только себя, — почти равнодушно проговорила я. — Если ты попытаешься сделать со мной что-то силой, я буду сопротивляться до последнего, а это почти гарантирует мою смерть. Еще одного магического истощения мое тело не перенесет, и его никто не сможет исцелить. Насколько мне известно, в прошлый раз понадобилось объединенное искусство и Даезаэля, и Мезенмира, и Тара Уйэди. Как ты думаешь, что скажет мой отец, если ты привезешь ему мой труп?
— Ерунда, — отмахнулся Велимор. — Крюки никогда не кончали с собой.
— Нет. — Я улыбнулась. — Крюки всегда добивались того, что хотели, любой ценой. Я хочу остаться под защитой Ярослава и сделаю все, что в моих силах, чтобы это сохранить.
Дядя скривил губы.
— Ты никогда не могла толком решать сама за себя, — бросил он. — Тебе обязательно нужно было ходить за кем-то хвостом и кому-то заглядывать в рот. Не забывай, Ясноцвета, я знаю тебя с рождения, поэтому твои пустые угрозы на меня не подействуют. Удивительно, как у такого замечательного отца уродились такие никчемные дети.
— Ты забываешься. — Я продолжала улыбаться. — Я уже больше двух лет отвечаю сама за себя, дядя. И для того чтобы принять решение, мне теперь не нужно ни на кого оглядываться.
— Вижу, куда привели тебя твои решения, — буркнул Велимор.
— Куда бы они ни привели, это моя жизнь, — возразила я. — Поэтому, если ты не желаешь подчиняться капитану Волку и замышляешь что-то дурное против меня, лучше сейчас же покинь фургон.
— Мала ты мне указывать! — Дядя взял меня пальцами за подбородок, заставив задрать голову.
Я постаралась, чтобы на моем лице не дрогнул ни один мускул.
— Я Владелица домена, — холодно напомнила ему я. — Веди себя соответствующе.
Дядя отпустил меня и замер. Кинжал Ярослава был прижат к его шее, и за пазуху уже частили капли крови.
— Никогда, — голос Ярослава был полон скрытого гнева, — не смей прикасаться к моей невесте без особого разрешения, иначе я убью тебя.
— Ой ли! — Дядя нашел в себе силы ухмыльнуться. — А не слишком ли ты разбрасываешься обещаниями убить, а, молодой Волк?
— Нет, — отрезал капитан. — Сейчас благополучие Ясноцветы стоит для меня на первом месте.
— Ясноцветы ли? Или ее домена? — Вел ухмыльнулся еще шире, несмотря на то что ему было больно.
— Ясноцветы, — твердо сказал Ярослав.
— И ты пойдешь даже против воли ее отца?
— Да.
— А сможешь?
— Да.
Дядя долго молчал, а Волк не спешил убирать кинжал от его шеи. Я стояла рядом, готовая прийти на помощь Ярославу в любой момент, заметив краем глаза, что в фургоне появился Мезенмир, который внимательно наблюдал за происходящим. Он так ловко передал управление фургоном Персивалю, что повозка даже не дрогнула.
— Ладно, детки, — довольно сказал вдруг Велимор. — Погорячились и хватит. Опусти кинжал, Ярослав. Я не причиню вреда ни тебе, ни Ясноцвете и не буду больше оспаривать твоих приказов.
