— Ладно, детки, — довольно сказал вдруг Велимор. — Погорячились и хватит. Опусти кинжал, Ярослав. Я не причиню вреда ни тебе, ни Ясноцвете и не буду больше оспаривать твоих приказов.
— Почему вдруг такая перемена настроения? — недоверчиво поинтересовалась я.
— Потому что ты его сегодня безоговорочно поддержала. — Дядя лизнул ладонь и прижал ее к глубокой царапине на шее. — Домену не нужны Владетели, которые грызутся между собой и не могут действовать слаженно. Я боялся, что ты не будешь доверять Волку, а он полностью подомнет тебя под себя, и из домена Крюка получится еще одна волчья резиденция.
— И ты так быстро изменил свое мнение только после одной короткой стычки? — не поверила я.
— Почему одной? — удивился Велимор. — Как только я познакомился с Волком, я постоянно за вами наблюдаю. Запомни, щенок, как бы я к тебе ни относился, благополучие семьи Крюков для меня важнее всего. Я не хочу причинять Ясноцвете боль, тем более раз она угрожает себя убить, если вас разлучат…
— Я вовсе не так сказала! — перебила я, чувствуя, как предательски краснеют щеки.
— Главное не что ты сказала, а как, — ухмыльнулся Вел той самой ухмылкой, которая была знакома мне с детства. — Тебе повезло, Волк, что мои воины ранены и спят, иначе все было бы разыграно по-другому.
Ярослав едва заметно улыбнулся.
— Я бы тогда тоже поступил иначе.
Мезенмир бесшумно вышел, и снова передача управления прошла незаметно, только вновь зазвучал голос Персиваля. Когда гном бывал занят контролем над фургоном, он был совсем неразговорчив. Я прислушалась: Персик в красках живописал нашу ночную битву с волкодлаками, невероятно преувеличивая свои заслуги.
Вел обвел нас с Ярославом взглядом — Волк уже успел шагнуть поближе ко мне, — улыбнулся и улегся на свои одеяла.
— Милуйтесь, голубки, я не буду вам мешать. — Он накрылся с головой и скоро захрапел.
— Ты ему доверяешь? — шепотом спросила я.
— Нет, — ответил Ярослав. — Я понимаю, что его постоянные проверки моей компетентности могут проводиться по приказу твоего отца, но это все равно очень раздражает.
— Удивительно, как он поверил тебе, услышав только «да».
— Только «да»? — горько улыбнулся Ярослав. — Твой дядя не спускал с меня глаз две недели. Знаешь ли, это… как почувствовать себя снова ребенком, когда тебе не доверяют и боятся, что ты вот-вот учинишь какую-то глупость.
— Прости. — Я виновато опустила голову. — Это все из-за меня и моего глупого замуж…
Волк несказанно меня удивил, прижав палец к моим губам.
— Не вини себя. Твой дядя поступает так, потому что волнуется за тебя. И я понимаю, что твой отец будет еще более… придирчивым.
Я молчала, хотя в голове у меня бродили мысли, что и как может сделать мой отец, дабы убедиться, что зять соответствует светлому облику Владетеля домена. Но потом мне в голову пришло одно соображение, и я осторожно отвела палец Ярослава от моих губ и сказала:
— Он не будет тебя особо трогать, ведь он сам выбрал тебя мне в мужья, помнишь об этом?
— Мезенмира он тоже выбрал, — каким-то скрипучим голосом сказал Ярослав.
— Ножа он выбрал после тебя, — напомнила я, глядя на капитана. На его обычно непроницаемом лице промелькнуло какое-то неуловимое выражение, но какое — я не могла понять. — И только на тот случай, если ты не сможешь на мне жениться. Так что у тебя преимущество, да и я считаю тебя более подходящим на роль Владетеля.
Волк вздохнул, и это было очень похоже на вздох облегчения.
— Раз уж мы с тобой серьезно разговариваем, — осторожно сказал он, — знай, что охрану тебя я доверяю только себе, Дранишу и Даезаэлю.
— Даезаэлю? — удивилась я. — Почему? Он…
Я вовремя прикусила свой язык. Не стоит Волку знать, что Даезаэль предлагал мне бежать.
— Что бы ни задумывал эльф и что бы он при этом ни говорил, он никогда не допустит, чтобы с тобой случилось что-то плохое, — ответил Ярослав. — Это просто не в его интересах.
Я внезапно почувствовала себя очень уставшей и покачнулась. Волк бережно придержал меня под локоток и усадил на постель.
— Тебе нужно отдохнуть, пока есть возможность, — сказал он.
Я подняла на него взгляд. Его глаза были встревоженными, и в них совсем не было холода.
— Пока есть такая возможность… — пробормотала я. — Ты думаешь, потом ее не будет?
— Я всегда готовлюсь к худшему, — пожал он плечами. — Ляг, я тебя укрою.
— Когда ты такой заботливый, ты меня пугаешь, — призналась я.
Внезапно Ярослав улыбнулся, и от этого его серебристо-серые глаза заискрились.
— Придется к этому привыкать, — сказал он.
Он хотел встать, но я придержала его за рукав и спросила напрямик:
— Ты любишь меня, Ярослав?
Он вздрогнул и сжал губы. Я смотрела ему в глаза и видела, как теплоту в них постепенно затягивает серебристым ледком.
— Я пока не могу ответить на этот вопрос, — жестко сказал он. — Спи, Ясноцвета, я буду охранять твой сон.
Я проснулась от того, что фургон остановился. Выглянув наружу, увидела, что небо начало темнеть, приближались сумерки, а значит, нас ждал ужин. Я улыбнулась положению, в которое попала: по иерархии я стою здесь выше всех, но именно мне придется его готовить. Тисину стряпню в рот можно было взять только после затяжного голода, а Хус, прекрасно готовивший, сейчас тихонько стонал, погруженный в исцеляющий сон. Так что, будь я даже трижды владетельницей, если я хотела — а я очень хотела — хорошо поесть, мне стоило пошевеливаться, пока с котелком и несчастными продуктами не сделали ничего непоправимого.
Спрыгнув на землю, я услышала радостный вопль Драниша:
— Ко… то есть Ясноцвета! Неужели ты будешь готовить ужин?
— Да. — Я не могла не улыбнуться при виде искреннего облегчения на лицах окружающих.
Тиса отскочила от разложенных на дощечке овощей с таким видом, будто они внезапно стали ядовитыми.
— Хорош жених, который разрешает своей благородной невесте готовить в таких условиях! — ядовито прошипел Велимор.
— Вы можете это не есть, — пожал плечами Ярослав. — Готовьте себе сами.
— Ты думаешь, я не могу?
— И я могу, — примирительно сказал Драниш. — Здесь не только вы обладаете опытом выживания в тяжелых условиях. Но, если у меня есть выбор, я бы предпочел есть то, что готовит Ясноцвета.
— Из ее рук ты даже яд примешь, — хмыкнул Вел.
— Возможно, — не стал отрицать очевидного тролль. — Однако я уверен, она приготовит его очень вкусно.
Все разбрелись за дровами, а я осталась возле костерка с эльфом, который сосредоточенно перетирал в глиняной ступке какие-то сушеные листья.
Я немного помялась, но желание поговорить с кем-то понимающим перевесило. К счастью — или к сожалению, — единственным, с кем я могла обсудить волнующие меня темы, был целитель.
— Я спросила у Ярослава, любит ли он меня, — призналась я.
Эльф скосил на меня глаза и протянул:
— Оу.
— Оу? — переспросила я. — Это все, что ты мне можешь сказать?
— Нет, я могу еще сказать «оу, оу», — мило улыбнулся Даезаэль.
— Очень содержательно, — буркнула я.
— Ну, хорошо, побуду твоей подружкой. И что тебе на это ответил капитан?
— Он сказал, что не может дать мне ответа. — Теперь осталось только ждать, чтобы эльф, как он обычно это делает, в своей язвительной манере, двумя-тремя словами расставил все по местам.
— Ну и дурак. — Целитель налил в ступку жидкости из розового пузырька и снова застучал пестиком. — Я бы поклялся тебе в вечной любви, наплел бы сказочек и потом бы делал с тобой все, что хочу. Как показывает твоя жизненная история, ты на такой сахар с рюшиками очень падкая.
— Только не сейчас, — категорично заявила я. — Спасибо Жадимиру, я многому научилась.
— А зачем ты тогда задаешь идиотские вопросы? — Эльф капнул в густую субстанцию еще каплю какой-то жидкости из черного пузырька, и по поляне распространился отвратительный запах. Даезаэль сморщил нос и поспешно закрыл ступку крышкой. — Ну, что ты пялишься на меня, как на пророка? Или пади ниц, или продолжай ужин готовить.
Я закрыла рот, который у меня совершенно неприлично открылся, и продолжила резать овощи для супа.
Возле костерка появился Драниш, он шумно свалил принесенные ветки в кучу и присел рядом.
— Давай-ка я помогу, — предложил он. — А то сейчас дров нанесут, но мы же на ночь тут не останемся.
— Мы будем переправляться через реку ночью? — удивилась я.
— Да, но ульдон отправил нас вверх по течению, где есть более удобная переправа, и заверил, что фургон с легкостью через нее переберется. Ярослав не хочет задерживаться ни на минуту.
— Если он так спешит, — нахмурилась я, — то мог бы отправить кого-нибудь мне на помощь. Самой приготовить на такую ораву довольно затруднительно.
