— Хорошо, что ты регулярно делала подношения потерянным духам, агасши. Сейчас тебе это очень пригодится.
Я с опаской покосилась на Джоя. Тот сказал одними губами:
— Таки ты их приваживала, а?!
Я поспешно отмахнулась:
— Да какие там подношения — я же говорю, просто выбрасывала ненужный мусор! — И насторожилась. — В смысле — сейчас пригодится? Запланировано что-то еще?!
— То есть еще не все? — эхом подхватил Джой.
— К моему прискорбию — нет.
Воткнув трость поглубже в землю, словно надежней укрепившись, древний Чжой поднял голову. Мы и не заметили, как туман рассеялся, задержавшись лишь там, где все еще сражались голодные призраки: словно стыдливо прикрывал надравшихся непутевых родственников.
Месяц теперь находился у нас за спиной, тени тянулись вперед и таяли в темноте, такой плотной и вещественной, что казалось, протяни руку, и нащупаешь ее, как черный бархат. Встрепенувшийся Потеряшка вскочил, вытянулся в струнку, жадно принюхиваясь к налетавшим порывам ледяного ветра. А потом вскинул голову и завыл.
Я вздрогнула. Это пугало не меньше, чем давешнее злобное громовое рычание. Такая в его вое была тоска, отчаянье, безнадежность…
Показалось или ему откликнулось множество голосов?
Джой схватил меня за руку.
— Чун сиджо? Может, уже зайдем в дом?
— Поздно, — обронил предок.
* * *
И впрямь было поздно.
Как в кромешной темноте можно различить еще более темное? Но там что-то двигалось, приближалось. Росло.
Задрожавший пес, поджав хвост, прижался к их ногам. Они синхронно попятились, но чун сиджо приказал, не оборачиваясь:
— Не шевелитесь. Может, вас и не заметят.
Не слишком оптимистичный прогноз. Но Джой и впрямь предпочел не двигаться. Выходившие из мрака твари выглядели так, будто могли догнать любого олимпийского спринтера одним-единственным шагом.
Накатила холодная волна ветра, словно где-то открыли огромную морозилку. В воздухе заискрили то ли мелкие льдинки, то ли иней… А то ли загорелись неведомые созвездия, очерчивающие громадные силуэты, медленно, как-то величественно выходящие из ночи.
— Господи ты боже мой… — выдохнула Инга.
Чувствуя, как у него отвисает челюсть, Джой поднимал голову все выше. Ну да, тут третьего не дано, только молиться или материться!
Звери. Чудовища. Монстры. Квэмули. Как ни назови, все будет мало и неточно.
И Джой испытал вдруг странное чувство узнавания. Именно такими он представлял в детстве Огненных собак из Страны Мрака. Только вот эти хвагу были ледяными. Выходцами из того места, где навсегда замерзают потерянные души.
Слюдянистый взгляд первого зверя скользнул по группке людей и призраков, застывших посреди футбольного поля. Потеряшка заскулил и припал к земле. Джой машинально задвинул Ингу за спину. Бросил взгляд на предка: тот стоял неподвижно, наблюдая за пришельцами с ничего не выражавшим лицом. Но, когда зверь отвернулся, у старика вырвался точно такой же вздох облегчения, как у него самого.
Джой отмер. Повернулся следом за черной, посверкивающей инеем тушей, беззвучно скользящей мимо них. Только тут он сообразил, что драка голодных духов стихла. Белые призраки замерли в самых разнообразных позах, будто замороженные, безмолвно наблюдая за приближавшимся чудовищем. Дувший порывами ледяной ветер колыхал их, как белье на веревке.
Шаг, еще шаг черных когтистых лап…
И вдруг визг! Инга вскинула к ушам руки. Если уж Джою, видевшему и слышавшему призрачный мир лишь временно, звук ввинчивался в уши, то у нее, наверное, чуть барабанные перепонки не полопались.
Как будто этот визг стал командой — привидения тут же кинулись врассыпную. Зверь прыгнул. В прояснившееся звездное небо взлетели еще две гигантские тени. Одна вообще перемахнула через их компанию: Джой с прадедом отшатнулись, Инга, по-прежнему зажимавшая уши, присела на корточки. Потеряшка и вовсе распластался на земле кверху брюхом.
— Что там? — снизу спросила Инга. Она по-прежнему сидела, обхватив голову руками.
— Ничего, — сказал Джой хрипло. — Не смотри.
Звери метались по всему полю, хватая разлетающиеся привидения. Некоторых перекусывали пополам и проглатывали. Других разрывали когтями в клочья, как раздраженный человек — газету. Некоторых подкидывали в звездное небо, обдавали белоснежным дыханием, а когда замерзший призрак падал на землю, наступали громадными лапами, разбивая в мелкие ледяные крошки. И все это — безмолвно, безо всякого азартного лая и рыка. Немые или просто исполняющие опостылевшую вечную службу?
Гончие.
Не про них ли когда-то рассказывала Инсон? Гончие Ада, охотящиеся за проклятыми или потерянными душами. Что-то она еще говорила…
Джой неожиданно заметил поодаль троицу сбившихся вместе призраков, тоже наблюдавших за охотой. Но два мужчины и девушка выглядели куда более материальными, цветными, чем те, кто сейчас спасался бегством.
Джой легонько подтолкнул Ингу коленом.
— Глянь-ка, там не твои подшефные?
Инга разжала руки и подняла голову.
— Где?
Спохватившийся Джой наклонился и, соорудив из ладоней у ее висков своеобразные шторки — чтобы лишнего нервирующего не увидела, — повернул ее лицо к соседней компании.
— Вот. Они?
— О, — сказала Инга, оживившись, и замахала им рукой. — Эй, идите к нам!
— Нельзя!!!
* * *
Чуть коньки не отбросила от ультразвукового визга перепуганных призраков, теперь старший Чжой вопит над самым ухом… Что ж так орать-то, я же совсем рядом! Я обернулась спросить, что опять не так… как будто что-то сегодня было так! Сначала одуревшие от голода призраки напали, теперь эти милые… собачки откуда ни возьмись. Джой тут же чуть не свернул мне шею:
— Не смотри!
Но и того, что я увидела, мне хватило. Бедные потерянные души! В Ночь Мертвых открылись врата не только для умерших, но и для их преследователей. Лишь на древнего Чжоя и на моих «подопечных» псы-убийцы отчего-то не обращали внимания. И, конечно, на нас с Джоем. Но мы-то живые, поэтому нас не замечают.
Я глянула поверх плеча Джоя.
До этого самого времени не замечали…
Потому что глаза медленно идущего к нам зверя были устремлены именно на меня.
— Джой…
Перехватив мой взгляд, тот обернулся, но прадед скомандовал все тем же хлестким голосом:
— Не смотри!
И даже на мгновение закрыл рукой лицо Джоя. Тот дернулся, потряс головой, несколько раз зажмурился и широко открыл глаза. Огляделся. Спросил у меня:
— Они что, все пропали?
— Кто?
— Призраки?
— Нет, вон же они… — я показала на приближавшуюся зверюгу. — И монстры, и привидения, все на месте.
— Ч-черт, как не вовремя! Чун сиджо, это вы со мной сотворили?! Верните мне призрачное зрение! Немедленно!
Но на старика отработанный грозный начальнический голос не подействовал. Джой сменил интонацию:
— Прошу вас! Я же таким… слепым не могу контролировать обстановку! Я ничем не смогу ей помочь!
— Ты ничем и не поможешь, — отозвался прадед. — Они уже ее увидели.
— И что? Что это значит?!
Я уже поняла.
— Гончие собирают не только потерянные души. Они могут забрать и Видящих…
Джой обхватил меня крепко, до боли. Возмутился:
— С чего это?! Я не отдам!
Я тоже изо всех сил вцепилась в полы его куртки. За спиной приближавшегося зверя метались его сотоварищи, отлавливая оставшихся призраков, а зверь все шел — громадные лапы мягко ступали по земле, загривок заслонял луну, из-за чего вокруг его тела разливалось призрачное сияние. Глаза его уже не были тусклыми и мертвыми, наполнялись светом… Словно внутри его разгорался холодный огонь.
Примолкший Потеряшка вновь начал скулить, и чем ближе подходила Гончая, тем громче. Но призрачные звери, как и просто духи, не могут мне ничего сделать? Только напугать? Я глянула влево: три призрака сбились в кучку не хуже, чем мы с Джоем. Они как будто мерцали — то почти невидимые, то практически материальные. А что, если Гончие заметят и их? «Бегите», — сказала я одними губами. Побыстрее отвернулась, чтобы не дать зверям невольной подсказки.
…И шарахнулась назад, толкнув Джоя.
— Что? — быстро спросил он. — Что происходит?!
Гончая уже стояла прямо перед нами. Голова ее, огромная, как у бегемота, медленно опускалась: казалось, зверь просто садистки наслаждается внушаемым им ужасом. Глаза размером с чайные блюдца — я вдруг вспомнила сказку «Огниво» — уставились в мои. У них не было зрачков, а внутри радужки свивались-развивались жгуты синего и белого пламени, как будто я глядела в подзорные трубы на далекую-далекую грозу.
Чудовище было таким… потусторонним, что я внезапно успокоилась. Оно не имело ко мне никакого отношения. Оно вообще никоим образом не пересекалось с моим миром. Просто кошмар, который исчезает с рассветом.
