— Ну что? — спросила я с любопытством. — Что ты хочешь? Что ты со мной можешь сделать? Я ведь живая! А ты — призрак!
Гончая как будто рассмеялась или даже облизнулась в предвкушении. Я завороженно уставилась на ее пасть: длинный тонкий черно-синий язык извивался змеей между сияющих снежных зубов. Зверь дыхнул — окатил меня морозным белым воздухом.
— Ты… — сказала я нетвердо. — Ты ничего не можешь со мной сделать, понял?
Зверь аккуратно повернул голову и взялся зубами за мою шею.
…Все тело разом пронзили стальные ледяные иголки. Больно было ужасно. Холод пробирался внутрь костей, отчего они трескались, лопались и выворачивались наружу. Кровь загустела мгновенно, превратившись в замерзшие багровые и синие реки и ручьи, готовые рассыпаться в ледяную крошку. Сердце работало со все более долгими перебоями, пока и вовсе не встало. Легкие, расширившиеся для крика, замерли, понемногу превращаясь в снежные сугробы. А моя кожа…
Я очнулась от вопля, оборвавшегося, едва я распахнула глаза. Неужели это я сама так кричала?
— Инга! Инга! Очнись! Инга!
Джой тряс меня за плечи. Коротко, резко вдыхая, я смотрела на него: белое лицо, зрачки-точки… Я потеряла сознание? Что со мной было? И почему… отпустило?
Я скосила взгляд в сторону и поняла — почему.
Гончая, полуприсев, трясла лапой, пытаясь сбросить вцепившегося Потеряшку: закрывший глаза пес болтался в воздухе, готовый умереть, но не разжать челюсти. Если бы потусторонняя морда могла выражать эмоции, можно было сказать, что адская зверюга не злится, а глубоко недоумевает: что это еще за клоп в нее впился?
Я выдохнула:
— Х-ха…
Джой наклонился, вглядываясь в мои глаза.
— Ты как?! Ты… что?
— Ще… нок… наш храбрый…
Джой быстро оглянулся.
— Отвлек? Путь к дому свободен?
Я скосила глаза в сторону многоэтажки — ведь рукой подать!
— Да.
— Держись!
Я попробовала ухватиться за него, но руки и ноги повисли, как плети. Джой просто перекинул меня через плечо и рванул по стадиону.
— Не успеть! — крикнул вслед старший Чжой. В ту же секунду Джой споткнулся, и мы упали на землю, раскатившись в разные стороны. Зато промахнувшаяся Гончая перелетела через нас, заслонив на мгновение луну и светлеющее небо.
— Ты как? — спросил доковылявший до меня Джой. — Сильно ушиблась?
— Что с тобой?
Джой, скривившись, поддерживал руку.
— Плечо выбил. Что сейчас происходит?
Я вновь оглянулась.
Зверюга, в которую вцепился Потеряшка, наконец отшвырнула завизжавшего щенка куда-то очень далеко и высоко и вновь направилась к нам.
И тут мои подопечные призраки встали перед Гончей, заслоняя ей путь.
Теперь я видела их очень ясно.
Мусорщик — вовсе не старый спившийся бомж, каким я его представляла. Коренастый лобастый парень. Одежда — по-прежнему невозможное сочетание несовместимого, но теперь это выглядело настоящим футуристическим нарядом: газетный принт, потертая кожа, рваная джинса, швы, схваченные металлическими скрепками и заклепками, велосипедная цепь, диковинным кантом пущенная по прямым плечам. Даже то, что на одной ноге у него был старый армейский ботинок, а на второй — черный сапог, выглядело странно стильно. Откинув голову — волосы стояли разноцветными острыми прядями, как у панка или дикобраза, — Мусорщик подкидывал в обеих руках банки, металлически поблескивающие в лунном свете.
Первая банка полетела в зверя, с легким треском смявшись о его голову. Обычными предметами живые не могут причинить призракам никакого вреда. Но призрак, держащий в руках тени тех банок, что я ему приносила, — мог. От второй Гончая отмахнулась лапой — лениво, как от докучливой мухи. Третью поймала на лету, явственно клацнув зубами. Остальные полетели в нее сверкающей металлической змеей…
Девушка — на высоченных каблуках, с невозможной подиумной прической, в чем-то полупрозрачном, сверкающем и развевающемся, перехваченном на изумительно тонкой талии, — метнулась ко второй Гончей, хлестнула ее по морде чем-то вроде длинного бича. Зверь попятился, тряся башкой и потирая глаза медвежачьей лапой.
Курильщик — высокий тонкий человек в черном смокинге (кажется, эту одежду изобрели именно для курящих джентльменов?) — отступал перед трусящей за ним Гончей. Та дергала носом и фыркала — ей явно не нравился серый дым, вившийся из сигарет, зажатых между пальцев Курильщика. Тонкие никотиновые дымки окутывали ее вкрадчивой сетью.
Все Гончие выглядели не разъяренными, а удивленными и даже заинтригованными: видимо, призраки им противостояли нечасто.
Вдруг троица, как по команде, бросилась врассыпную. Устоять перед убегающей добычей Гончие никак не могли и кинулись вдогонку.
— Вперед! — скомандовал старший Чжой.
Я спохватилась:
— Они отвлекают! Бежим!
Получилось не очень понятно, но Джой не стал уточнять кто, а также то, что бежать я могу исключительно на нем…
Бедный вымотавшийся парень уже волочил меня по земле — прощай одежда, но хоть не жизнь. Я начала чувствовать свои руки-ноги, но помочь еще ничем не могла. Оставалось только не мешать и не вскрикивать от царапавших неровностей дороги, потом мокрых колючих веток кустарника. И от впившихся в живот прутьев школьной ограды…
Его предок все это время шел за нами, вполоборота наблюдая за метавшимися по полю Гончими. Нервировало, что он не опирался на трость, а нес ее в руках, как подготовленную к бою шпагу. И удивляло, что адские звери так долго не могут поймать моих призраков. Старик будто услышал мои мысли:
— Обычно Гончие не трогают духов, которых помнят, которым делают регулярные подношения…
— Подношения? — Я все-таки смогла локтем обхватить Джоя за шею. Тот выдохнул на ходу:
— Ты приносила же им жертвы… все эти банки, сигареты и журналы… ты помнила о них…
— …защищала их, делала их сильнее, — подхватил старик, бесшумно скользящий рядом.
— …как будто ты им родственница…
— Поэтому теперь ты — их семья!
— Поэтому они тебя защищают! — сказали Чжои в один голос.
Я вздрогнула от раздавшегося за спиной крика, и Джой приостановился.
— Что там?
— Двигаться, не стоять! — тут же скомандовал предок.
— Кто-то погиб, кажется… — шепнула я. — Джой, если можешь — быстрее!
— Да, — он подкинул меня повыше на плечо и, спотыкаясь на каждом шагу, поковылял к подъезду. От второго крика я не вздрогнула, но конвульсивно сжала его шею. Во все глаза смотрела на дверь: давешние иероглифы сейчас проступили на ней горящими красными силуэтами. Что это? Предупреждение? Защитное заклинание?
— Где ключ? — быстро спрашивал Джой. — Ты же брала с собой ключ?
— В кармане куртки.
Джой привалил меня к двери подъезда (я инстинктивно сжалась, боясь, что дверь раскалилась от пламенных иероглифов) и лихорадочно обшаривал карманы — мои, свои…
— Быстрее, быстрее, — говорил старик, — сейчас они прикончат последнего и тогда…
Но вышло иначе. Оставив сотоварок догонять третьего призрака — кто это был? Мусорщик? Девочка-манекенщица? — главная Гончая бесшумно приземлилась перед нами. Я отпрянула, стукнувшись затылком о железную дверь.
Мы встретились с Джоем глазами.
— Они здесь?! — спросил он.
— Нет ключей?!
Значит, или остались в выброшенной и распотрошенной призраками сумке, или потерялись, когда меня тащил Джой.
— Быстрее заходите! — крикнул старик. Он отступал, взяв обеими руками трость, как бамбуковый меч-палку… кажется, это называется, кэндо… кэмпо? Гончая, склонив голову, принюхивалась к нему с интересом, как совсем недавно — ко мне. Где-то внутри ее зарождался рокот — так штормовая волна перекатывает булыжники на берегу. Кажется, зверюга впервые начинала злиться…
Я замолотила в дверь по обе стороны себя, Джой лихорадочно набирал номера квартир — но пока кто-нибудь проснется, встанет, дойдет, вникнет… а многие вообще на ночь отключают домофоны!
Гончая оскалила сияющие зубы — она явно предвкушала бутерброд из моей души и души старого сильного духа, которого давно уже заждались в ином мире.
— Ну?! — крикнул старик, не оборачиваясь.
— Нет ключей, — сказала я устало. Черт, да кончится ли когда-нибудь эта ночь?! По моим ощущениям, она длится уже целые сутки.
— Ах ты ж… — произнес предок потерянным голосом. Джой оглянулся. На его мрачное лицо лег отсвет то ли луны, то ли призрачной Гончей.
— Где эта тварь?
— Прямо пред нами. Ее не пускает твой прадедушка.
Поневоле я превратилась в спортивного, вернее, призрачного комментатора… Ведь только я могла видеть, как движутся в осторожном и одновременно стремительном танце два привидения: старик и зверь. Гончая атаковала, обманывала, пытаясь то ухватить старика, то прыгнуть к нам. Старик не давал, ускользал, обманывал, наносил удары. Белые просторные средневековые одежды (когда он успел поменять личину?) вертелись, взлетали вокруг шелковыми платками… Казалось, он все пытался на нас оглянуться, но зверь не давал ему этого сделать.
