Когда Джою это окончательно надоело, он скомандовал эвакуацию. То есть повел Ингу на улицу — проверить наличие-отсутствие ее любимых призраков, а заодно и выброшенную сумку поискать.
Призраков не было. А вот сумку, на удивление, нашли. Правда, изрядно раскисшую под утренним дождем. Да и само поле призрачной битвы выглядело как болото с кое-где выступающими островками незатопленной беговой дорожки. Если следы и были, то ноябрьский дождь их уничтожил.
Под ногой Джоя захрустело. Он наклонился и поднял растерзанную пластиковую коробку. Молча предъявил останки Инге. В дырки от зубов свободно входил его мизинец.
— Собаки? — осторожно предположила она.
Джой с силой швырнул коробку, но легкий пластик все равно спланировал неподалеку. От этого он разозлился еще больше. Решительно зашагал к дому:
— Ты сама-то в это веришь?! Все еще хочешь их отыскать?!
Инга шлепала по грязи следом. Говорила ему в спину:
— Но Джой… они же меня защищали! И Потеряшка тоже… и твой дедушка…
Джой резко остановился и развернулся — так что Инга чуть не клюнула его в грудь носом.
— А почему им пришлось тебя защищать?
Инга смотрела на него снизу.
— Из-за моей дурацкой затеи покормить призраков.
— Нет.
Инга помедлила.
— Потому что я — уродка, которая их видит?
Джой глубоко вздохнул и легонько потряс ее за плечи.
— Нет. Потому что ты хочешь их видеть. Именно из-за этого ты уже два раза чуть не погибла! А я тебе ничем не мог помочь, понимаешь? Ничем! Я же обычный человек! Я не могу защитить от того, что не существует!
— Джой… но они существуют.
— Знаю. Но ты ведь можешь притвориться?
— А?
— Что их нет и никогда не было? Если каким-то органом долго не пользоваться, он постепенно атрофируется. Давай просто все забудем, а?
Он думал, что говорит достаточно убедительно. Но традиционно дождался не той реакции, на которую рассчитывал. Девушка спросила тонким голосом:
— Джой, ты уже устал от меня, да?
Он шумно вздохнул, притянул ее к себе. Пробормотал в затылок:
— Я, похоже, экстремальщик… Конечно, я благодарен призракам и деду, что он привел тебя ко мне. Но пора им уже и честь знать! Пусть дадут жить нам нормальной жизнью. — Он огляделся и грозно вопросил: — Все слышали?!
Инга рассмеялась ему в грудь.
— А я благодарна им за тебя! И еще за…
— Вот только не говори, что за Потеряшку!
— Нет. За то, что я вспомнила, что все-таки со мной случилось прошлой осенью!
* * *
Не знаю, почему я не удалила Сашин номер сразу. Не знаю, почему подолгу смотрела на «вас вызывает…». Не знаю, почему отвечала. Хотя Ксюха запрещала мне это делать, а если уж отвечать, то с посылом по короткому и ясному адресу. А Настена вздыхала и пространно рассуждала в том смысле, что «он, конечно, козел, но вроде бы искренне раскаивается».
Все женщины немного мазохистки.
А некоторые не немного.
Мужики это чувствуют и пользуются — то ли потому что от природы садисты, то ли таким образом самоутверждаются. Я даже не заметила, как мой бывший перешел от монологов в стиле: «Ингуша, прости меня, я дурак, я сделал подлость, но я же так тебя люблю!» к «Если парень изменяет, то это женщина виновата». Почему я выслушивала все это, чего хотела добиться, спрашивая, чего ему во мне не хватает? Оглядываюсь назад и не понимаю. Подозреваю даже, что через некоторое время вновь бы начала с ним встречаться и пытаться «исправиться».
…Настроение было под стать ноябрьскому промозглому вечеру. Я только что закончила разговор, с каждым разом забиравший все больше сил. Брела по темной улице (тогда темноты я еще не боялась), радуясь, что дождь по извечной традиции летит прямо в лицо и никто не увидит моих слез по потерянной любви, бессмысленной жизни и собственной никчемности. Да и некому было видеть — все нормальные люди сидели по домам, прячась от непогоды. Так что скоро я уже свободно рыдала в голос, ковыляя по пустому проспекту в промокших насквозь ботинках и отсыревшем пальто. Поначалу не до зонтика было, а потом стало все равно.
В состоянии «чем хуже, тем лучше» я почувствовала только мрачное удовлетворение, с размаху оступившись в яму: дорожники традиционно затевают ремонт перед самыми заморозками. Грязь, порванные колготки, еще и оцарапанная нога до кучи… Все правильно, вот такая моя жизнь!
Фонари по причине дорожных работ или чьей-то безалаберности не горели. Я вышла на подлатанный перекресток и, поддерживая сумку коленом, начала искать сотовый, чтобы оглядеть ногу.
…Машина вылетела из-за угла. Ринулась ко мне, ослепляя и оглушая. Я глядела на нее, открыв рот, замерев на одной ноге. Ощущение, что все происходит не со мной, исчезло, когда тормозящую машину занесло. Выронив сумку, я прыгнула в сторону. И даже приземлилась бы удачно, на размокшую клумбу, если бы машина не толкнула меня задним бампером. Считай, даже не толкнула, задела, но от этого я окончательно потеряла равновесие.
А потом падение, противный хруст и… ничего.
Ничего на целых полгода.
Я рассказывала это — быстро, взахлеб, боясь, что опять забуду. Закончив, вскинула взгляд и увидела, что Джой поднялся и смотрит на меня сверху. Сейчас было видно, какой он бледный, осунувшийся. И какие тусклые у него глаза.
— Это был я, — сказал Джой.
* * *
В тот пятничный вечер он поддался на предложение приятеля посетить сауну. Не просто попариться-расслабиться, а провести переговоры — да-да, важные сделки часто заключаются далеко не в офисной обстановке!
Вечер пропал зря. Ответственное лицо быстро надралось, а так как Джой практически не пил — две рюмки не в счет, — еще и обиделось. Он высидел ровно столько, чтобы убедиться, что ничего уже не поделаешь, и ретировался по-английски.
Проклятое Чертово Кольцо, несмотря на поздний вечер, стояло прочно. Пришлось объезжать его по дворам, в которых обнаружились ограды, цепи, а кое-где и бетонные блоки поперек проездов и арок. Во времени ничего не выиграл, только нервы зря попортил. Так что, когда Джой вырулил на улочку с односторонним движением, свободную от авто и прочих мешающих факторов, он вздохнул с облегчением и нажал на газ.
Зря, конечно, мокрый асфальт к ночи обледенел, а переобувание машины Джой традиционно откладывал. Машину занесло на перекрестке, Джой закрутил руль, стремясь избежать дальнейшего скольжения, и внезапно увидел темный силуэт перед самым капотом. Машина завернула раз, еще, слабый удар — скорее шлепок — и наконец встала.
Джой сидел, сжимая руль и тупо глядя перед собой. Фары освещали усиливавшийся дождь и черные выбоины и свежие заплатки дороги.
Приехали.
Он посидел еще. Медленно отстегнул ремень. Медленно вытер стекавшие до самого рта капли — не кровь же? Повернул ключ зажигания. Фары погасли. Что он различит в такой темноте? Джой повернул ключ обратно, вновь увидел кусок выхваченной из темноты дождливой ночи и, не думая, что делает, нажал на газ.
…Пришел в себя, когда пролетел уже три квартала. Резко свернул к обочине — так поворачивают только в любимых Янкиных дорамах. Выскочил из машины, метнулся туда-сюда и прислонился задом к капоту. Трясло как в лихорадке. Нестерпимо хотелось курить — хотя после смерти отца от рака легких он даже пробовать перестал. Снова вытер мокрое лицо, с удивлением поглядел на красную руку. Не запомнил удара совершенно.
Джой запустил пальцы в волосы и несколько раз больно дернул — вариант приводящей в чувство пощечины. Так. Завтра открыть счет на мать. Отдельный — на Янку. Акции переоформить на Серегу — он надежный, бизнес не потопит, хотя кусок, конечно, отхватить попытается. Квартиру — тоже на мать. Машины — на продажу, деньги пригодятся семье, на адвоката и ему, когда выйдет…
Ч-черт!.. Что он делает?! Куда рванул?
Он никого не нашел. Специально проехал вдоль всего короткого проспекта, вглядываясь в темные тротуары и газоны. Потом прошел пешком с фонариком. Завернул и прочесал ближайшие пустынные дворы. Никого. Ничего. А был ли мальчик? Или девочка…
Джой стоял на перекрестке — мокрый, измученный, — пошатываясь и потерянно оглядываясь — фонарик хаотично описывал круги по асфальту. И не чувствовал ничего: ни облегчения, ни страха. Ни-че-го. Куда человек делся? Если встал и ушел — хорошо, значит, хотя бы жив… опять же не факт… Если увезли…
— Увезли. Пара возвращалась домой, наткнулась на меня, вызвала «Скорую», та почему-то очень быстро приехала…
— Там вообще ничего не было: ни следов, ни вещей… Я даже некоторое время честно думал — показалось. Джой отвел взгляд. — Хотел так думать.
Разыскивать сбитого он начал с утра. Происшествия. Гаишные сводки. Потом к поискам присоединилась Мария, добивавшаяся «отчего на нем лица нет», и наконец добившаяся. Секретарь внесла элемент упорядоченности. Выяснила, какая «травма» какой больницы в тот день принимала по «Скорой», методично разузнала обо всех поступивших за сутки жертвах дорожных происшествий. Потом так же методично подняла на уши морги. Бесполезно.
