— Мир сейчас такой, Тема. — Говорил он в те редкие минуты, когда бывал наедине с сыном. — Не правильный. Так что, чем раньше потреплет тебя судьба, тем лучше. Жизнь ведь она лучший из учителей. А ладно, — махал рукой он, когда видел так и не успокоившегося парнишку, и снова убегал на работу.
Темке же ничего другого не оставалось, как издали смотреть на игры своих сверстников, да стойко сносить подколы и побои во время школьных перемен. И пока не мог он понять, как изменить свою жизнь к лучшему. Он был изгоем, пришедшим на территорию местных пацанов, и пока не был ими принят. Ему ничего не оставалось, в ожидании уставшего отца, который тут же практически заваливался спать, как вновь перечитывать несколько книжек, которые чудом сохранились после переезда, либо уходить в сторонку от всех и садится, как он любил, на край перрона и пялиться на рельсы, исчезающие в темноте.
Это странным образом успокаивало и заставляло думать. Обдумывать прошедшее за день и прошедшее за последние несколько лет, с тех пор как не стало мамки…
В один из таких дней он задержался дольше обычного. На станции уже включили красное дежурное освещение, отчего рельсы, казалось, покрылись кровью, народ постепенно разбредался по палаткам, детвора исчезла вовсе, а дежурные бригады сменяли друг друга, лязгая где-то оружием. И тут он увидел ее. Девочку примерно его возраста, одетую в яркую одежду. Главным образом состоящую из разноцветных лоскутов. Личико отстраненное, блуждающий задумчивый взгляд и множество мелких заплетенных в разноцветные ленты косичек, которые слегка пружинили при походке.
Она подошла к краю перрона, спрыгнула на пути, совсем не замечая мальчика, и зашагала в сторону темного тоннеля, шаря что-то в складках своего яркого платья.
— Ты куда? — Вырвалось у Темки непроизвольно. Он просто был удивлен, что девочка вот так запросто без взрослых и их разрешения может добровольно пойти в темный тоннель. — Туда же нельзя!
Девочка замерла, потом обернулась, долго рассматривая парнишку. Затем пролепетала тоненьким голоском:
— Кто сказал?
— Так это… — Темка не нашелся, что на это сказать.
— Ну, кто-то же тебе это сказал, что туда нельзя. — Заметила девочка. — Не сам же ты это придумал.
— Знаешь, — тут же ответил мальчик. — Все это знают. Что нельзя ходить в темноту без взрослых.
— Все страннее и страннее, — вздохнула девочка, доставая из складок своего цветастого платья какое-то приспособление. — У меня же фонарик есть!
— Все равно нельзя! — упрямо гнул свою линию Темка. — Темные тоннели опасны, особенно для детей, которые любят совать свой нос…
— Этот нет, — прервала его девочка, замотав головой, отчего косички, переплетенные разноцветными ленточками, задергались, словно пружинки. — Я его вдоль и поперек исходила. Там дальше завал. И никакой опасности нет. Зато…
— Как это нет? — Воскликнул Темка. — А завал? А если еще будет?
— Нет. — Серьезно ответила девочка. — Не будет. Мне синяя гусеница сказала.
— Кто? — Мальчик почувствовал, что теряет нить разговора. — Ты можешь придумывать все, что угодно, но там опасно. Папа всегда говорит…
— Как хочешь, — опять прервала его девочка. — А у меня времени нет. Мне к друзьям надо. — С этими словами она развернулась, и легкой походкой зашагала в тоннель, освещая механическим фонариком дорогу. — Если решишь все же посетить нас, — бросила она, не останавливаясь, — то тут недалеко. И совсем не опасно, как бы "все" об этом не говорили.
Сказать, что странная, ничего не сказать. Тема запустил пальцы в черные спутанные волосы и выдал:
— Блин! — И бросился в след еле видному уже отсвету фонарика, прыгавшему в темноте в такт походки странной девочки. Он не мог себе позволить потерять единственного собеседника, заговорившего с ним на этой станции. Кроме того, она в чем-то права. Этот тоннель, в отличие от других совсем не охранялся. Скорее всего, именно потому, что взрослые не считали его опасным.
— Постой! Не гони так. — Проговорил он, запыхавшись, когда догнал девочку. Он с опаской оглядывался на стены тоннеля, еле освещенного лучом механического фонарика девочки. Отколотую местами штукатурку, открывающую проржавевший металл тюбингов, провода и трубы, местами порванные и изогнутые, свисающие до самого бетонного пола.
— Я и не гоню, — пожала плечами девочка. — Это ты куда-то торопишься. Я в любом случае далеко бы не ушла. Этот тоннель не бесконечный. Еще чуть-чуть и придем.
— Слушай, а кто эти твои друзья? О ком ты только что говорила? Они меня не прогонят?
— Ну, это как вести себя будешь, — важно ответила девочка. — А то могут вообще не появиться. Они, видишь ли, очень нервничают, когда кто-то новый приходит. И они чувствуют человека. Знают, когда к ним с добром идут или нет. Вот ты, с какой целью их увидеть хочешь?
— Я? — Мальчик опять опешил. Он вроде не задавался целью кого-то там увидеть или с кем-то познакомиться, просто пошел с девочкой за компанию. — Даже не знаю. — Наконец сказал он. Девочка остановилась столь резко, что Темка, этого не ожидающий, налетел на нее сзади и отпрянул в смущении. Она же развернулась и, нахмурившись, уперла в него вытянутый палец.
— Ясно! Значит так! Пока не поймешь, зачем ты здесь, будешь просто слушать. Хорошо? А я тебе постараюсь объяснить все. Но и не надейся их увидеть. Позже может быть, и то… Очень сомневаюсь. Пошли, уже рядом. — Девочка опять повернулась так шустро, что косички рассыпались и заплясали вокруг головы. Фонарик выхватил из темноты край какого-то сооружения, в котором Тема чуть позже признал старую засаленную палатку. Девочка, недолго думая, распахнула полог и юркнула внутрь. Оставив мальчика снаружи. Тот замялся, переминаясь с ноги на ногу, и опасаясь, что неведомые "друзья" уже внутри, и они будут очень недовольны, если Темка внезапно нагрянет.
Долго стоять ему не пришлось. Из-за полога высунулось личико девочки, и вопросительно уставилось на него.
— Ты че стоишь?
— Не знаю, — пожал плечами мальчик. — Боюсь, наверное.
— Что ж, это похвально, но глупо. Много здесь не настоишь. Заходи уже, нет ведь никого. — И хмыкнув, она скрылась в палатке.
Мальчик вздохнул, на всякий случай сжал покрепче кулаки, потом зажмурился и шагнул вперед. Ничего страшного вроде не случилось, но Темка пока не торопился открывать глаза. Мало ли что!
— Все страннее и страннее! — услышал он тут же голос девочки и открыл все-таки глаза. Она стояла напротив и, разведя руки в стороны, несколько раздраженно смотрела на него. — Ты чего с закрытыми глазами собрался здесь увидеть?
Темка лишь пожал плечами.
— Вот и я говорю! С закрытыми глазами увидишь только темноту, ну и сны иногда. Ты что спать собрался?
— Нет.
— Хорошо. — Она вновь его с сомнением оглядела. Потом обвела рукой палатку. — Устраивайся пока. Я сейчас.
Тема огляделся. То ли свет свечного огарка, мерцающего на небольшом столике посреди комнаты, создавал такую иллюзию, то ли палатка была действительно больше внутри, чем выглядела снаружи. На столике стояли игрушечные чашки и заварник. По стенам были развешаны рисунки. Настоящие. На грязной бумаге углем. Темка приблизился к ним, разглядывая. На рисунках были изображены знакомые по книжкам и рисунках в них животные. Но нарисованы они были как-то странно, неестественно, что ли. Мальчик не сразу понял, что в них не так. А когда понял, то еле слышно ойкнул.
Они все были в одежде. И стояли прямо на задних лапах. Вот кролик. Он в пенсне и вынимает из кармана часы на цепочке. И вид при этом такой, словно он куда-то опаздывает. Вот мышь, тоже вроде нормальная, только в пижаме и спит, свесив голову в ночном колпаке. А вот… Какая-то рыбина, танцующая лихо на берегу. Вот это фантазия!
— Это ты рисовала? — Спросил Темка у девочки, которая рылась в мешке в дальнем углу палатки. Она, отвлекшись на мгновение, сказала:
— Не. Это мне кролик иногда приносит. У них там какой-то придворный художник выискался. Вот и завалили меня искусством. Ты чаю себе пока налей, я сейчас…
Мальчик с сожалением оторвался от созерцания рисунков и пошел к столу. Попробовал выполнить указание девочки, но с опозданием понял, что чайник пустой.
— Эээ… А как? — Решился, наконец, спросить он, когда девочка подошла к столику, сжимая в руках что-то завернутое в материю.
— Просто налей и пей, — важно произнесла она, беря в руки чайник и как бы наливая из него воображаемый чай в чашку. — В дочки-матери что ли не играл никогда?
Темка покачал головой, на что она хмыкнула, отпила несуществующего чая, и заговорила протяжным таинственным шепотом.
— Сейчас… Я… Меня, кстати, Лена, зовут. А тебя как?
— Артем.
— Так вот, Артем. Сейчас я произведу тебя в рыцари…
— Зачем? — Сразу напрягся мальчик. Новое непонятное слово из уст девочки звучало угрожающе. Кроме того из разворачиваемого свертка показалось лезвие настоящего то ли ножа, то ли кинжала. Естественно он забеспокоился.
