— Пап, пап, ну расскажи! — канючил Байомин. — Пап, пап, ну ты же обещал! Ну, пап!
Гтирер лежал спиной к стене, последними усилиями сдерживаясь, чтоб не отвесить отпрыску подзатыльник.
— Пап, ну пап, — попрошайничал сын.
— Ладно! — рявкнул Гтирер. Рывком поднялся с кровати, схватил Байомина за плечи. — Слушай внимательно. Понял?
Сын радостно закивал.
— Наша семья одна из самых необходимых семей! Мы выживаем там, где любой другой умрёт. Мы не боимся выходить в город и далеко за его пределы. Мы ничего не боимся! Ты понял?
— Да, папа, — сын расплылся в улыбке. Его самолюбие чертовски тешила предстоящая история. Особенно когда её рассказывал отец. Грозный и мощный глава семьи разведчиков, которого даже бойцы уважали за умение уничтожать зверей. — А ты расскажешь, как было вначале?
— Ладно, расскажу, — улыбнулся Гтирер. — Вижу, достойная замена растёт! — потрепал сынишку по волосам.
Остальные дети тоже подобрались. Они не так любили эту историю, вероятно потому, что не имели в отцах главу семьи.
— Среди приплывших сюда людей было несколько разведчиков. И здесь они здорово пригодились. Выслеживать зверей оказалось не так-то просто! А ведь поначалу они жили отдельными группами, и мы постепенно уничтожали их. И непременно бы уничтожили, не появись Вожак! Но ничего, мы его обязательно уничтожим! И тогда перебьём зверей и будем жить в тишине и спокойствии! — Он несколько секунд помолчал, затем продолжил. — Наши предки даже ходили в город за заливом, общались с людьми, которые живут там. В Период Бурь залив замерзает, но ближе к середине Сезона его центральная часть оттаивает. И вот в самом начале Сезона они вышли и успели пройти по льду. В том городе их встретили…
— Ты лучше скажи, чем наша семья сейчас занимается! — неожиданно влезла мать. — А то про былые подвиги все горазды рассказывать! Расскажи, что сейчас творится в городе за заливом? Что молчишь? Не можешь ничего сказать? Или не хочешь говорить, что в том городе уже наверняка всех перебили звери…
— Ты вообще из ума выжила?! — лицо Гтирера вытянулось. Невестки, шушукавшиеся в углу, замолчали, детвора переводила недоумённый взгляд с бабушки на главу семьи. Братья насторожились, а Ди забыл закрыть рот, после зевоты.
— Нет, не выжила, — мать приподнялась на локте, посмотрела в глаза старшего сына. — Скажи, скажи.
— Да ты что несёшь, старая?! — Гтирер по-прежнему находился в прострации.
— Я несу?! — деланно удивилась мать. — А, по-моему, это ты несёшь какую-то чушь. Хвастаешься победами, которые тебе не принадлежат, былым величием, когда сами стоим на пороге смерти. Может, если расскажешь детям правду, то они смогут выправить ситуацию. А ты им продолжаешь рассказывать байки.
— Мама, что с тобой? — Бримо подошёл, присел к ней на кровать. — Что на тебя нашло?
— Я же вас учила… рассказывала, — вздохнула мать. — А вы всё равно, продолжаете гнуть своё… Это всё было раньше! Сейчас, по сути, никто и ничего не делает! Каждая семья лишь создаёт видимость работы!
— И это нам говорит она! — Тири вышла на середину дома. — Тебе бы, дрянь старая, заткнуться и молчать. Ничего не делаем… Говори за себя! Сама же целыми днями лежишь! Может помочь тебе встать?
В тот вечер, Тири долго таскала мать за волосы по полу, приказывая встать и начать работать. Гтирер смотрел на происходившее безучастным взглядом.
— Пап, а это правда? — поинтересовался Байомин у него перед сном. — Бабушка правду говорила?
— Если сейчас же не уснёшь, то я тебя выпорю так, что до конца Периода Бурь на животе спать будешь!
* * *
Молодой разведчик накидывал в чан снег, когда в доме произошла склока. Вновь Тири кричала на мать. К вечному крику домочадцы привыкли. Но когда она схватила мать за волосы и принялась тягать по полу со словами: «Я тебя научу ходить! А не хочешь — заставлю! А если сейчас же не научишься, то на улицу отправишься лежать, чтобы последнюю еду на тебя не расходовать. Или вообще на мясо пущу!», — все застыли.
Гтирер вяло посмотрел на происходившее, после отвернулся к стене. Остальные побоялись даже пошевелиться, чтоб не привлечь внимания Тири.
Ди, с ледяной решимостью, зачерпнул полную лопату снега, бросил в чан. Аккуратно поставил лопату и с деловым видом прошёл к лавочке. Снял со стены обрез, вытащил из сумки два патрона. Открыв оружие, дунул в стволы.
— Что ещё не научилась ходить?! Не научилась?! Только другим горазда указывать, что бездельники, — кричала Тири. — Ничего! Я хороший учитель! Быстро тебя на ноги поставим! А не поставим, так съедим!
Мать вопила не своим голосом. Царапала невестке руки, но Тири, в пылу гнева, этого не замечала. Тогда мать попыталась встать, но правая нога не шевелилась.
— Вставай, подобие человека! — Тири разошлась сильнее обычного.
Ди поглядел через стволы на свет. Удовлетворённо хмыкнул. Попробовал пальцами механизмы.
«Смазать надо» — пришёл к заключению.
Вставил два патрона и захлопнул обрез. Медленно, чтоб не привлекать лишнего внимания, взвёл поочерёдно курки, поднялся и неспешно прошёл к невестке. Остановившись в десяти шагах, поднял обрез. Весь дом замер, а молодой разведчик стал центром внимания. Все знали, что с такого расстояния промазать невозможно.
Невестка вздрогнула, когда Ди нажал первый спусковой крючок. Полыхнул огонь, но Тири осталась стоять. Тогда он нажал второй спусковой крючок. Вновь полыхнул огонь, но смертоносный металл не вылетел из ствола. Молодой разведчик глядел на Тири, но вместо женщины видел зверя в человечьем обличье.
— Ещё раз посмеешь коснуться моей матери… — Ди не опустил обрез, будто мог ещё выстрелить. — Я убью тебя, даже если все патроны окажутся без дроби! Пробью твоей головой стену, если понадобится, но в живых ты не останешься!
* * *
— Нам надо поговорить, — у Ди под ложечкой засосало. Естественно он моментально понял, по какому вопросу брат разбудил посреди ночи, начал догадываться, о чём весь вечер тот шептался с Тири. Молодой разведчик лишь удивился, почему Гтирер не убил его сразу.
Братья прошли в заднюю часть дома, огонь не зажигали, потому ничего не видели. Лишь слышали дыхание и чувствовали присутствие друг друга.
Гтирер долго молчал, не зная, с чего начать. Ди неловко переминался с ноги на ногу, благо никто не видел.
— Ты… — прошептал Гтирер и замолчал.
— Я, — неожиданно осмелел Ди.
— Ты же мог убить Тири! — Выпалил главный разведчик.
— Поправочка. Я её и собирался убить.
— Если я ещё раз…
— Если я ещё раз увижу, что она трогает нашу… Заметь, нашу маму — то я её убью. И будь что будет.
Гтирер засопел. Подобный разворот событий застал его врасплох. Младший брат неожиданно осмелел. Если бы был хоть кто-то третий, Гтирер бы озверел, и, по меньшей мере, избил младшего брата. Авторитет подрывать нельзя.
— Ты хоть понимаешь, что ты мне угрожаешь? — ошалело пробормотал глава семьи. — Понимаешь, чем это кончится?
Настала очередь Ди задуматься. Он чувствовал, что от этого ответа зависит вся дальнейшая жизнь. А может и её конец. Ведь если он убьёт Тири, то его, как минимум, изгонят.
— Послушай, братишка, — начал Ди издалека. — Ведь у нас одни родители, в наших жилах течёт одна кровь. Так зачем мы её друг другу портим? Я не хочу убивать твою жену. Мне даже всё равно, что она издевается надо мной… Но мама! Ты не видишь, что она творит?!
— А ты не видишь, что нам грозит?! — нервно перебил старший брат. — Ты не видишь? Нам до конца Периода Бурь еды не хватит. Кто, думаешь, на очереди?
Сердце у молодого разведчика похолодело. Ди даже не думал, что маму могут съесть. Соседи могут пожирать собственных родителей. Но братья, племянники… Как они смогут?
— Но ведь мы существуем благодаря им, — впервые задумался над этим молодой разведчик. — Мы сейчас живы благодаря старикам! И мы к ним так относимся?
— Ты не сошёл с ума? — спросил Гтирер. — Что-то ты бред какой-то несёшь. Всегда так делали.
— А не боишься, что и с тобой так сделают?
Гтирер долго не отвечал. В темноте раздавалось лишь учащённое дыхание.
— Нам есть вскоре будет нечего, — пробурчал старший брат. — И тебе кстати тоже. Мы все будем смотреть друг на друга и мучиться. Думаешь, наша мать глупа. Если не мы её убьём, то она сама себя прикончит. Невозможно смотреть на голодных детей.
— И ты ей так поганишь последние дни?! — выдавил Ди. — Зачем?! Да просто бы прибил её…
— Вот и сделай это.
— Что?
— Маму убей!
Ди даже не нашёлся, что ответить. Представил, как вытянулось лицо.
— Я не буду этого делать… — пробормотал он. — Ни за что не буду. Да я лучше от голода пропаду…
— Обязательно пропадёшь. — Оборвал старший брат. — Думаешь, я хочу мать убивать? Но, если честно, мне теперь вообще всё равно. После того, что она сказала о нашей семье.
