Алексей Березин
Джинн и отец Василий
Джинн завис под потолком и разглядывал зеленые легкомысленные занавески на окне комнаты. Отцу Василию никогда они не нравились, но поменять было как-то все некогда, да и попадья любила зеленое. А теперь вот бесовское создание таращило на них свои черные глаза и оценивающе хмыкало. Вот попадье-то влетит вечером!.. Отец Василий нащупал левой рукой требник на столе, стараясь не терять беса из виду — кто его знает, что взбредет в голову нехристю?
— Ты бес! — заявил джинну отец Василий. И подняв перед собою левой рукой требник, а правой нательный крест на цепочке, приказал: — Изыди!
Джинн опустил на него взгляд и с любопытством принялся разглядывать крест.
— Так себе работа, — сказал он. — Отлито некачественно, да и золото низкопробное.
— Не тебе судить, бес! — оборвал его отец Василий.
— Ну отчего же, — заупрямился джинн. — Мало ли золота я повидал?.. Сокровища ста султанов не сравнятся…
— Умолкни, нечистый! Не смей о святом кресте разглагольствовать! Господь даст мне сил обуздать диавола!
Джинн нахмурился, запустил волосатую руку под чалму и почесал голову.
— Добрый человек, зачем ты ругаешь меня? Разве я чем-то оскорбил тебя?
— Изыди, сатана! Именем Господа нашего, Иисуса, и всех святых его, заклинаю тебя — изыди!
Джинн поморщился. Отец Василий заметил это и приободрился — имя Иисуса явно бесу не понравилось.
— Ага! Корежит тебя, бесовское отродье, от имени Господнего?
Джинн вздохнул.
— Изжога, — сказал он. — Всего лишь пустяк, недостойный твоего внимания, о почтенный. Но я благодарен тебе за заботу, да продлятся твои годы и да прольются благости на твою голову! Я склоняю свой слух к твоим речам, и я готов выслушать, для чего ты вызвал меня.
— Я?.. — задохнулся отец Василий и от возмущения даже опустил крест. — Да как… Да ты что такое болтаешь-то, а! Чтоб я, служитель Господа, вызывал всякую непотребную нечисть из ада?
— Я не из ада, — с достоинством сказал джинн. — Я из лампы.
— Ты из ада!
— Нет, из лампы! — упрямо сказал джинн.
— Изыди!..
— И не подумаю!
— Ах ты… — отец Василий покраснел от гнева. Ноздри его раздувались, густые брови почти сошлись у переносицы, а бородка затряслась. Джинн поспешно ретировался в дальний угол комнаты, опустился на комод и уселся рядом с птичьей клеткой. Кенарь звонко цвиркнул и, скосив голову, посмотрел на джинна. Джинн расправил полы своего красного, расшитого золотыми узорами шелкового халата и развел руками.
— Почтенный служитель неведомого мне бога, — примирительно сказал джинн, кланяясь отцу Василию. — Я не совсем понимаю причину столь негативного отношения ко мне, скромному джинну… Подозреваю, что ты принял меня за какое-то злое создание. Но уверяю тебя, я настроен вполне миролюбиво. Может, тебе угодно будет вспомнить слова мудрого пророка Мухаммеда…
— Тьфу на тебя и на твоего Мухаммеда, — ответил отец Василий. Трясущимися руками он открыл требник и начал перелистывать его, отыскивая страницу с подходящими к случаю молитвословиями об изгнании злых духов.
— Полагаю также, — продолжал джинн, — что ты собираешься прочесть в своей книге что-то, что должно помочь тебе избавиться от меня?
— Именно так, — буркнул отец Василий. — Сейчас, сейчас…
— Увы! Должен сообщить тебе, о господин мой, что избавиться от меня при помощи заклинаний и молитв не получится.
— Да неужто? — усмехнулся отец Василий.
— Именно так. Ты вызвал меня, и единственный способ…
— Сколько раз тебе говорить, бес! Я не вызывал тебя! — возмутился отец Василий.
— Ты потер лампу!
— Да, я чистил старый светильник! Почему бы и нет?
— Я — раб лампы! Я появляюсь, если кто-то потрет лампу. Теперь единственный способ сделать так, чтобы я покинул твой (весьма негостеприимный, должен заметить) дом — это загадать три желания. Я исполню их и удалюсь.
Отец Василий прищурившись посмотрел на джинна.
— Врешь, бес?
— В моих словах нет лжи, — гордо сказал джинн. По его голосу было заметно, что он обижен.
— Ты исполняешь желания?
— Я обязан исполнить любое желание вызвавшего меня, — произнес джинн.
— Вот оно что, — сказал отец Василий и положил требник обратно на стол. — А что же ты не убрался восвояси, когда я приказал тебе?
Джинн запустил руку под халат, выудил оттуда измятый пергаментный свиток и потряс им в воздухе.
— Устав джиннов, пункт восьмой «а». Желание считается действительным, если загадывающий начал его словами «Я желаю…», обращаясь при этом к исполнителю (джинну, ифриту). Если бы ты правильно сформулировал свое желание…
Глаза отца Василия загорелись недобрым огнем.
— И сформулирую, — пообещал он. — Я тебе сейчас сформулирую.
— Слушаю тебя, о повелитель, — поклонился джинн. Он, казалось, не заметил сарказма в голосе священника.
— Ну так вот, бес… Я желаю… Я желаю чтобы тут, в этой самой комнате, прямо сейчас появился бы архангел Михаил и поразил тебя своим блистающим мечом и низверг тебя в самые пучины ада!
Джинн осоловело посмотрел на отца Василия. Тот стоял, подбоченясь, пряча в бороде торжествующую усмешку.
— Ну, что же ты? — сказал отец Василий. — Давай! Выполняй. Покарай сам себя, нечистый дух.
Джинн пару раз моргнул и поднял глаза к потолку.
— О, горе мне! Я не могу выполнить твое желание!
— Вот как запел, бес?.. А ну!.. — отец Василий снова потянулся рукой к требнику.
— Горе мне! — убивался джинн, размахивая в воздухе руками. — Твое желание неисполнимо, о достойный служитель своего бога!
— Это почему же? — вскинул бровь отец Василий.
Джинн поднял на него глаза, полные слез.
— Увы, о господин мой! Я не могу призвать сюда архангела Михаила! Он…
— Что — он?
— Он не существует, повелитель! — ответил джинн, напуская на себя несчастный вид. — О, горе мне! Я не могу исполнить желание повелителя!..
— Что? — остолбенел отец Василий. — Ты что мелешь! Что ты мелешь, нечистый!
— Увы мне, — печально кивнул джинн. — Увы мне, несчастному! Это истина!
— Да как ты смеешь!.. Архангел Михаил существует!
Джинн поднял просветлевшее лицо.
— Если господин пожелает, чтобы архангел Михаил существовал, я могу сделать так.
— Что-о? — возмутился отец Василий. — Богохульствуешь, бес!
— О нет, достойный служитель бога, я не богохульствую! Но раз уж так получилось, что вожделенный тобою архангел не существует…
— Изыди, гнусное отродье! — взревел отец Василий, хватая со стола требник. — Изыди немедля! Вон!
