С большим судном возились не долго, а очень долго. Всё упиралось в сроки высыхания древесины набора — гнули брусья, распаривая мокрыми, после чего требовалось время на их просыхание. Сборка скелета тоже давалась с трудом — скрепления столь больших деталей никто раньше не делал. Ко времени выхода успели завершить только обшивку. Ни палубу не настелили, ни мачту не укрепили. Получилась просто лодка трёхметровой ширины с высокими бортами — чтобы выглянуть наружу, надо было подниматься на бимсы — брусья основания палубы. Поверх них наскоро слепили помосты: на корме для рулевого и на носу на всякий случай.
Машину поставили совершенно новую с тремя прямоугольными котлами над общей топкой по два цилиндра над каждым — при столь революционных изменениях не обошлось без множества переделок, особенно с шатунами, с длиной хода поршней, с углами, под которыми всё это соединялось. Но мощность довели примерно до семи лошадиных сил. Гребные колёса, которые первоначально планировали делать съёмными, установили в постоянное положение. То есть получился теплоход, причем недостроенный. Громоздкий Стирлинг занимал внутри почти четверть пространства этого немаленького корабля.
Выпускать сей недострой в море было решительно невозможно, поэтому отправили его на Урал. Нагрузили вещами, нужными для строительства, добавили бумаги, свеч, кислот для лаборатории и посадили бригаду строителей. Из числа металлургов добавили пару семей из местных, прошедших курс у Виктории и станкостроителя Пашку. Хотели верхового оленя отвезти, но он уже не влез — вроде бы большая лодка. Даже очень большая. Но не резиновая.
Веник провожал уходящее судно — сам он в этот раз на Урал не поехал. Решил действовать на южном направлении — надо было выяснить, не началось ли там подъёма какой-нибудь древней цивилизации. Например — рабовладельческой. Это могло решить столь остро стоящий кадровый вопрос. Ещё его интересовали семена, дорога в бассейн Средиземного моря и основание собственной житницы на плодородных степных землях — жёлуди, всё-таки, не годятся для создания долговременных запасов, да и урожай бывает не каждый год.
Ещё на север уходил Кып на одном из швертботов с опытными парусно-гребными моряками из своего бывшего племени — крепкая команда и хорошо экипированная, должна была пройти по реке, что течёт в тех местах куда-то на восток. Вдруг, это действительно Вятка, впадающая в Каму? Ведь она проходит тундростепью — то есть может образоваться удобная дорога, параллельная маршрутам кочевья оленьих стад.
Ещё хотелось решить загадку Волги. Если она действительно та самая Великая Русская река, то почему её «не заметили», когда ходили северным маршрутом. Она же должна быть большой и нести обширные воды с запада на восток. А тут — сплошные озера, протоки, болота — мелкие узкие проходы, путанные и извилистые.
На большее сил решительно не хватало, потому что впереди новый рудничный посёлок и заготовка кормов для оленей, что придут зимовать. Торф, дрова, крапива. Сбор желудей, ягод, уход за малиной — хозяйство разрослось огромное. Несколько женщин должны родить, в том числе и одноклассницы. Кроме Ленки ещё и Любаша собралась. И ничего не поделаешь — не за горами бэби бум. Уже пора верстать школьную программу.
— Леонид Максимович! Я распорядился, чтобы вас не привлекали к ломовым работам, потому что практику забивания гвоздей микроскопом не полагаю правильной. Дело в том, что мы жестоко страдаем от отсутствия радиосвязи. Вы тут за зиму ознакомились с тем, что мы можем, а чего нет, так что уже ориентируетесь. Пожалуйста, поразмыслите над этой проблемой, — Веник чмокнул Ленку и сбежал по каменным ступеням вниз к пристани, где готовились к отплытию два швертбота и катамаран с погруженным на него трактором.
Первое и единственное в клане судно с двумя корпусами не планировалось возвращать — свою службу оно честно отслужило и теперь перейдёт в низовья, где и останется при создаваемом зерновом хозяйстве. Сейчас оно доставит туда трактор и пару лёгких берестяных лодок — пройдет на буксире вниз по течению.
Кроме экипажей разведывательных парусников по три человека в каждом, на юг отправляются Мэг с Толяном и ещё одна семья аборигенов, давно уже прижившихся в клане.
— Ну и запросы, у твоего Пунцова, Кобецкая! — буркнул учитель. — Мне что? Искровой передатчик повторять с приемником на когерере?
* * *
Протаскивание гружёного катамарана через узкие протоки и мелкие озёра заняло много времени, хотя высокая вода от таяния снегов заметно помогала. Это на берестяном челноке тут можно пройти без проблем, а как только осадка возросла — сразу начались затруднения. Лучше бы везли трактор на широкой плоскодонке! Которой у них не было.
Вниз по широкой реке спустились легко и быстро, причалили у хижины, от которой начиналась тропа к котловине с солью, помогли новосёлам разгрузиться, и отправились дальше вниз по течению. Хорошо шли, бодро. Ветер подгонял, течение несло. Степь на обоих берегах выглядела знакомо, а пойма постепенно делалась шире. Вместе с ней полоса корявых низменных лесов становилась просторней. Несколько раз примечали вдали бледные дымки далёких костров, но никаких других признаков деревенек, селений, даже хуторов, и тех не видели. Многие деревья у берега стояли в воде — здесь продолжалось половодье и те, кто обитал в этих краях перешли повыше, на сухие места.
Налаживать с ними контакт было некогда — требовалось скорее продвигаться дальше.
Река повернула в юго-восточном направлении — ничего подобного в поведении Днепра или Дона на их картах не просматривалось, а для Днестра или Буга они находились определённо восточней. То есть опять география «не билась». Убрали паруса, сложили в лодку вёсла и стали внимательней поглядывать по сторонам.
— Кажется, течение стало быстрее, — засомневался Серый. — Может, приближаемся к Днепровским порогам?
— Может? — развёл руками Веник. — Мы так и не сделали никакого прибора для измерения скорости, — достал блокнот и сделал запись. — Даже примитивных песочных часов, и тех не сделали, — посетовал он.
Тем не менее, усиление течения вскоре стало очевидным. Зрительно приблизился подмытый водой берег, да и второй тоже как-то стал ближе. Пристали и выслали по берегу пешую разведку.
— Точно. Русло сужается, течение ускоряется так, что ни за что не выгрести обратно, но каких-то скал или камней не видать. Хоть берега и сближаются, но ширина уменьшается менее чем вдвое, и никакой поймы нет — обрывы прямо в воду. Каменистые выходы есть, но вверх они не торчат. Не горы, в общем. Через день пути река снова успокаивается. А по берегам всё та же покрытая травой зелёная степь, — доложил всё тот же Серый.
