… Да, я не смог.
Скайуокер уперся взглядом куда-то в пол. Потом нашел в себе силы снова посмотреть на мамины изображения.
Вспомнилось:
… Не жалей ни о чем…
Он обвел глазами комнату — адмирал был прав, когда назвал капитанскую каюту стерильной. Он подошел к стеллажу и поставил холограмму с задумчивой мамой рядом с моделью «Виктории». Минут пять не отрывал взгляда от изображения. Прошелся по каюте. Оглянулся, снова посмотрел на полку.
Неправильно.
Анакин вдруг испугался, что впечатанный в холограмму живой взгляд матери станет обыденностью. Так бывает. Люди привыкают к смерти близких. Потому что надо жить дальше. Приучают себя к мысли: этот человек не вернется, а вот здесь на холограмме он такой тихий и спокойный, ну и мне сейчас тихо и спокойно, и все хорошо.
Забывают боль и вместе с ней забывают человека.
Скайуокер снял холограмму с полки. Подержал в сложенных лодочкой ладонях. Убрал в коробку.
Погасил свет в каюте, лег и укрылся одеялом. Золоченая обшивка С3PO скользнула по ресницам огоньком. Он открыл глаза. Снова тот же огонек.
… Ты считаешь, что это справедливо?
Интересно, когда на тебя смотрят и видят чудовище.
Удобно ведь: медитировать на вечные темы гуманизма и любви к ближнему, заперевшись в каюте военного корабля, и ждать, когда же бывший ученик придет оправдываться — если человек оправдывается, значит, глубоко внутри сознает, что не прав, и уже на пути к раскаянию.
Привычный цинизм обжег неожиданной яростью.
… Не нравится? Хотел видеть меня рыцарем на защите Республики? В мундире вместо коричневой рясы? Приятно успокаивать свое ах какое ранимое сердце мыслями: ничего, что Эни сбежал из Храма, Эни все равно хороший мальчик, потому что охраняет мир и справедливость в Галактике… справедливость?
… Я ненавижу то, что вы называете справедливостью!
Скайуокер с трудом удержался от того, чтобы не прокричать это в Силе.
Удержался. Изо всех сил, сжав кулаки так, что ногти больно впились в ладонь. Перевернулся на другой бок, лицом к стене. Закрыл глаза и заставил себя сконцентрироваться на только что прочитанных донесениях.
Сон не приходил. Что делают в таком случае другие люди? Глотают успокоительное или надираются до полного беспамятства, плачут или делятся болью с друзьями.
Я не умею, подумал Скайуокер.
Он закрывал глаза и снова оказывался на Татуине.
Он был пятилетним ребенком, мама сидела рядом и терпеливо объясняла устройство очередного дурацкого механизма, он схватывал все на лету, и мама улыбалась, это было веселой интересной игрой, это было его любимой игрой, и мама никогда не говорила, что от этого зависит их жизнь. Он был девятилетним мальчишкой и участвовал в гонках, проигрывал, разбивал кар хозяина, продирался через толпу, сквозь тычки, насмешки и угрозы, а мама улыбалась ему, просто потому что он вернулся с гонок живым. Он был шестнадцатилетним угловатым переростком, стучался в дверь незнакомой фермы к незнакомым людям, и на его стук выходила мама, а потом, в тот же вечер мама говорила ему «даже и не думай остаться здесь», и снова улыбалась. Он был двадцатилетним курсантом, прилетавшим на Татуин с подарками и довольно щедро расплачивавшимся с Ларсами, а мама улыбалась и искренне радовалась, что у сына появились пусть и небольшие, но свои, сэкономленные деньги. Он был двадцатидвухлетним почти-мужчиной, который не умел более говорить с мамой, потому что теперь он умел думать только о войне, и он заново учился говорить с ней, учился хотя бы на пару дней забывать о войне-флоте-званиях-командирах-приказах, забывать просто для того, чтобы она снова улыбалась, и у него это почти получалось. А потом он оказывался в тускло освещенной комнатке, смотрел в лицо матери и умирал вместе с ней.
Скайуокер открыл глаза, перевернулся на спину и уставился в потолок.
Я должен перестать об этом думать, сказал он себе. Перестать снова и снова проживать ее смерть.
У меня есть корабль, лучший корабль флота, и я должен думать только об этом корабле. Я рисковал, страшно рисковал, когда шел в ущелье. Я мог не вернуться. Мог вернуться раненым. Это ситх знает что…
Я не могу ошибиться второй раз.
И мне надо — всего лишь — перестать об этом думать. Это легко — всего лишь небольшое усилие воли. Всего лишь усилие…
… Скорее бы началась следующая вахта.
— Вице-адмирал Ламм на связи.
— Капитан Скайуокер слушает.
Ламм приветствовал его легким кивком. Скайуокер никогда его прежде не встречал и теперь пытался разглядеть черты лица непосредственного командира в голубоватом свечении холосвязи.
— Испытания корабля прошли успешно?
— Так точно, сэр.
— Поздравляю, — бросил Ламм и моментально перешел к делу. — Стало известно, что сепаратисты готовят массированное контрнаступление в самое ближайшее время. Как форпост используется система Эхиа. Вы представляете себе, что такое Эхиа?
— Нет, сэр.
— В системе Эхиа четыре планеты. Все четыре непригодны для освоения и не имеют собственных форм жизни. Эхиа-2 — газовый гигант, окруженный астероидным кольцом по экватору. Естественно, из-за большой гравитации планета не подходит для жизни, и на нее никто не обращал внимания. Сепаратисты это использовали и собрали под кольцом эскадру. Там хорошо прятаться и оттуда удобно вести атаки на ближние системы. Наше задание — устроить им небольшой сюрприз. Естественно, выйти из гиперпространства в непосредственной близости или, тем более, внутри кольца невозможно. Поэтому мы разделим свою эскадру и сожмем их в клещи с двух сторон. Есть вопросы по тактике боя?
— Да, сэр.
— Слушаю.
— Сэр, нам придется выйти на порядочном расстоянии от кольца со стороны полюса. Следовательно, противник очень быстро нас обнаружит.
— Обнаружит. Есть альтернатива?
— Сэр, можно провести хотя бы часть кораблей сквозь кольцо. Разумеется, в наименее плотном слое. Учитывая то, что работа сканеров в условиях астероидного потока сильно затруднена, обнаружить корабль будет крайне сложно. Зато становится возможна неожиданная атака.
Холограмма дрогнула — Ламм словно улыбнулся.
— Это вы в учебнике по тактике прочитали?
— Нет, сэр. Сейчас пришло в голову.
— Жаль, что такому способному офицеру, каким вас считает адмирал Цандерс, приходят в голову подобные идеи, — Ламм продолжал улыбаться.
— Прошу прощения, сэр.
— Я объясню, если непонятно, — елейным тоном произнес вице-адмирал. — Чтобы пройти сквозь астероидное кольцо, даже в наименее плотном слое, вам все равно придется отстреливаться от астероидов. Противник если не заметит сам корабль, то заметит резкий скачок электромагнитной активности. Конечно, вы можете держаться на одном защитном поле, но после этого вам придется вступить в бой с убитыми дефлекторами. Теперь ясно, Скайуокер?
