Я спустился на лед и заглянул в полынью.
Странное дело, она казалась живой среди этой мертвой природы…
Там, в глубине, как будто затаилось нечто, источавшее тепло и непонятную печаль…
Внезапно вода в полынье забурлила, выплеснулась на лед, и тогда из глубин озера всплыла маленькая русалка.
Я уж собрался испугаться, отпрянуть прочь, но вовремя вспомнил, по какому лесу сюда добирался, и потому остался стоять, где стоял.
— Вот вы и пришли, — сказала русалка вместо приветствия и зябко повела плечами.
— Вы меня ждали? — удивился я.
— В общем — да… Кто-то ведь должен был в конце концов придти!
— Наверное, вы о чем-нибудь хотите меня расспросить? Ну, скажем, о новостях в мире, о прогнозах погоды или о последних Нобелевских лауреатах…
— Мне холодно, — ответила русалка. — Здесь всегда зима, только снег и вьюги. Вы живете в том Доме, я знаю… Но, сколько я себя помню, еще никто оттуда не выходил в лес за дровами — им и так было тепло.
— Понимаю… — кивнул я. — На моей памяти такого, впрочем, тоже не случалось, но это еще ничего не значит. Правда? История бесконечна, как и мир. История нашей жизни и наших сказок. Если вы действительно замерзли, я могу отдать вам свой шарф или пальто…
— Что я с ними буду делать под водой? Нет, я хочу лета. Постоянного, вечного лета. Ведь это так просто…
— Ого, — усмехнулся я, — уж не думаете ли вы, что я волшебник?
— Да, — огорченно сказала русалка, — наверное, вы не волшебник, если так говорите.
— Чтобы повсюду стало тепло, — пояснил я, — нужно развеять тяжелые тучи, поднять повыше в небе солнце, растопить льды и снега.
— Нет, — возразила русалка, — так много совсем ни к чему. Достаточно того, чтоб распустились цветы, потому что там, где цветы, всегда стоит лето.
— Цветы? — повторил я. — Странное желание…
— Ничуть. Разве вам самому никогда не хотелось? Я вспомнил о своем пустынном Доме, о разноцветных словесных шарах…
«Но отчего же, отчего всегда только это» — вдруг подумал я.
И тогда я наконец сообразил, что близок к цели, как, пожалуй, никогда.
— Будут вам цветы, — сказал я русалке. — Непременно — будут!
— Сейчас? — спросила она.
— Постараюсь.
Я исторг из себя миллионы слов, благозвучных и прекрасных, чистых и нежных, и они разлетались во все стороны, устилая замерзшую землю, впитали в себя дивную структуру ледяных кристаллов, и обильно оросили каждую снежинку своей животворной влагой.
И свершилось чудо.
На ветвях деревьев, на высоких сугробах, на льду озера вдруг возникли тонкие побеги с набухшими почками, которые лопались на глазах, сменяясь восхитительными белыми цветами — из снега и слов…
— Ой, как красиво! — захлопала в ладоши русалка. — Все-таки вы — настоящий волшебник! И, пожалуйста, не спорьте!..
Я улыбнулся и, сорвав самый большой цветок, преподнес его русалке.
— Просто не верится, — шептала она, прижимая цветок к груди. — Какой чудесный запах!..
Я стоял и глядел по сторонам.
Мне внезапно показалось, что тучи и в самом деле уплыли с неба, что светит теплое майское солнце, и я засмеялся, забыв и о темном холодном Доме, куда мне предстоит вернуться, и о вязанке дров, необходимой для камина, и о словах, которые я должен поймать и спрятать затем на бумаге.
Вот они, все мои слова, эти белые снежные цветы — кто посмеет сказать, что они не прекрасны?!.
— Ну как, — спросил я русалку, — уж теперь тебе тепло?
— Да! — воскликнула она. — Я согрелась. Спасибо! И, счастливо улыбаясь, она исчезла вместе с цветком в полынье.
Я остался один и подумал тогда, что, в сущности, нет смысла возвращаться в Дом, что я добился своего, даже большего, чем хотел, — пусть камин останется нетопленным и жмутся по стенам цветастые слова-шары — они в итоге оказались не при деле, ну и ладно.
Зато я создал нечто, совершенно новое, и с этим приду к людям, и скажу им так: «Вот вам цветы вместо вьюги и лето вместо зимы. Я сам их сотворил. Отныне — радуйтесь, ибо цветы рождают в мире счастье!».
Я отправился в Город и еще засветло прибыл туда.
— А, пропащая душа! — обрадовались мне. — Ну, с чем пожаловал теперь?
— Я ушел из Дома, — ответил я. — Навсегда. Мне нечего там делать.
— Да неужто?! — подивились сказанному мной. — Тому, кто поселился в Доме, всегда найдется дело. Вы, пожалуй, слишком возомнили о себе.
— Ничуть, — ответил я. — Я сделал то, что мог, и большее мне не под силу.
— Вы потеряли веру, переутомились? — посочувствовали мне.
— Нет, нет и нет! Я ощущаю в себе силу и талант, как никогда, но все это направил на одно. Глядите!
Я отверз пошире рот, и потоки звучных слов промчались над Городом, и там, где они касались земли, на заснеженных улицах и площадях, распустились цветы, белые нежные цветы, наполнившие воздух сказочным ароматом.
— Вот, — сказал я, — вот то, что я сумел создать!
— Занятно. Но зачем все это?
— Как? — изумился я. — Как так — зачем? Зимой я вырастил цветы — я уничтожил зиму! Туда, где распускаются цветы, всегда приходит лето!
— Вот уж нет, — ответствовали мне. — Там, где уже есть лето, могут распускаться цветы. А это вовсе не одно и то же. Вы оставили стужу и лишь вырастили цветы, не гибнущие при ней. Да и что это за цветы? Они — из снега, они холодны, значит — мертвы. Вы создали мертвую красоту, дружище, но кому это нужно? Боясь смерти, человек льнет к живому — пусть и не столь прекрасному — и приемлет только живое. Возвращайтесь-ка в Дом. Мы верим в вас и потому говорим: ваше место там, а не в лесу, где каждое дерево — год неведомо какой эпохи и каждый ельник — минувшее либо грядущее десятилетие; не возле полыньи, где плещется русалка — ей вольготно лишь в сказках, да и то умело сложенных. Не заглядывайтесь на призрачную красоту — в ней нет проку. Сидите в Доме и ловите изначальные, вам только и принадлежащие слова-шары. К чему выходить за дровами в стылый лес несуществующих времен? Перетерпите, скрепите бумажные листы верными словами, и, когда их станет много, — огонь в камине вспыхнет сам.
— Значит, цветы вам не нужны? — спросил я тихо.
— Нет. Можете взять их с собой. Они вас не согреют, но в конце концов у них действительно недурный аромат…
И я ушел, вернулся в тот пустой холодный Дом.
Я вновь уселся в кресло у решетки некогда потухшего камина и положил перед собою чистую бумагу, чтобы занести на нее новые слова.
Дом теперь — мой мир, по стенам которого жмутся робкие слова-шары; за окном — в итоге прошлое, а будущее… — что ж, если я пройду по бесконечной анфиладе комнат, может, я и выберусь к нему — не знаю, оно покуда смутно и далеко; только настоящее со мной…
