Норон кивнул:
– Ты же Фабхрарь! Не можешь отойти, не можешь сдаться! Будешь сражаться до последнего, пока не сдохнешь!
– Все мы когда-нибудь сдохнем, – отозвался Дед.
– Думаешь, нет разницы?
– Есть, конечно! Разница в том, ради чего умирать! – и предсказуемый Обходчик предсказуемо использовал свою главную способность.
Расползаясь стремительно, словно свет восходящего солнца, плотная льдистая корка запечатала всё стекло, что было в павильоне, каждую отражающую поверхность. Предосторожность позволила Злате обойти купольный зал и прокрасться к кассам – туда, где в гобелене морозных узоров осталась круглая прореха. С другой стороны стекла стояла Варя и смотрела на родной мир. И боялась обернуться, потому что за спиной у неё сторожил Траквештрерия.
«Теперь вы как-нибудь сами», – подумал Дед.
Больше, чем безопасность Вари и Златы, его беспокоило защитное поле, которым прикрывался Норон. Дед чувствовал границу невидимого щита, но никак не мог вычислить: на отражение он настроен, на поглощение или на ответный удар?
Год назад Обходчик атаковал бы, не задумываясь, чтобы проверить, но теперь, после неоднократных – и разнообразных – встреч с Отвратнями, решил подождать. Он так и не выяснил, какая «специализация» у этого противника. Зато уже знал, какая слабость: разговоры.
– Ты ничего мне не сделаешь, – сказал Норон.
– Почему? – спросил Дед – и сделал шаг, сократив расстояние между собой и врагом.
Обходчик видел: Злата скорчилась у касс, прижавшись спиной к замороженным зеркалам. В круглом оттаявшем окошке маячило призрачное личико Вари. Девушка открывала рот, но, разумеется, не могла докричаться.
– У нас твоя родственница, – напомнил Норон таким голосом, каким разговаривают с идиотами. – Попробуй, тронь меня, и она умрёт. Понятно?
– Понятно! – Дед пожал плечами. – Она и так умрёт!
Норон недоверчиво усмехнулся, ещё шире растянув потрескавшиеся губы.
– Ты так легко распоряжаешься её жизнью?
– Это ты распоряжаешься её жизнью! – возразил Страж Границ. – Я на тебя повлиять не могу. Значит, не могу её спасти!
– Что значит – не можешь повлиять?! – заорал Отвратень, и его вопль отразился от стен павильона. – Она заложница! Ты сохранишь ей жизнь, если не будешь мне мешать!!
– Нет, – Дед покачал головой. – Трону я тебя или уйду, это ничего не изменит. Она умрёт, если ты захочешь её убить. При чём здесь я?
Норон не сразу смог ответить.
– Ты что… Ты мне не веришь? – наконец, сообразил он. – Не веришь, что я её отпущу?
– Конечно, нет, – улыбнулся ему Дед. – Как я могу тебе верить, если ты уже наврал мне?
– И когда я тебе врал? – вкрадчиво поинтересовался Отвратень, делая скромный шажок назад.
– С самого начала! – хмыкнул Обходчик. – Сразу после того, как заграбастал Лоцмана! Ты обещал мне ученика! Лучшего из тех, кого найдёшь. Даже двух. На мой выбор! Ну, и где тот лучший?
Не было среди них лучших или худших. Как и у Вражниц, способности Ангелов Смерти не зависели от исходного материала. Достаточно потерянной, неприкаянной души, пропитанной обидой и разочарованием, а остальное добавит магия. Но Вражницы сохраняли остатки воспоминаний и личности, что обеспечивало преданность создателю. Существа, созданные Нороном, напротив, утратили всё, кроме ненависти к миру.
Думать они не умели – ими управлял инстинкт. Едва закончился этап насыщения, их тела начали меняться, и Ангелы Смерти испытали жгучую потребность выбраться наружу. Похожее на зуд, чувство было до того сильным, что половина чудовищ погибла в попытках покинуть метро. Что поделать – не все эскалаторы выводили к наземным павильонам. У одних станций выход был встроен в здание, у других он оказался слишком сложным. Защитное поле, прикрывавшее тела Ангелов, имело свой предел, и никакой регенерации не хватит, если в тысячный раз таранишь земную твердь.
Меньше всего повезло людоеду, который зверствовал на «Таганской-кольцевой»: он спутал с наземным павильоном промежуточный зал между двумя эскалаторами. Купол этого зала был украшен круглой фреской. Синее небо, белые облака, алый флаг, падающие звёздочки победного салюта – одна из самых красивых картин Московского Метрополитена по совместительству являлась одной из самых используемых. Держители и другие духи давно облюбовали это «окно». Стоило Ангелу Смерти приблизился к «Салюту Победы», как флаг обернулся улыбчивой пастью – и проглотил чужака.
Лишь восьмерым чудовищам удалось выжить. Повинуясь программе, они поднялись над гущей снеговых туч и приступили к финальной метаморфозе.
Защитная аура, обволакивающая Ангелов Смерти, материализовалась и вросла в меняющиеся части заметно разросшегося тела. В воздухе твари держались благодаря магии, а органом, генерирующим эту способность, стали новые крылья. Истончившиеся до состояния паутины, они были похожи на клубы чёрного дыма и колыхались, пропуская падающий снег.
У основания хвоста выросла юбка острых щупалец. Вражницам эти органы были нужны для формирования порталов, но Ангелы были слишком глупы, чтобы овладеть искусством межмирных путешествий.
Они были настолько безмозглы, что один из них, испугавшись метаморфозы, начал грызть собственный хвост и вскоре рухнул вниз, истекая кровью. Оставшиеся семь, более стойкие, смогли вытерпеть и потерю лап, и выпадение зубов, и даже частичное зарастание пасти.
У них не было памяти, поэтому нестерпимая боль, сопровождающая процесс превращения, моментально забывалась. Одно оставалось неизменным – яростное желание уничтожать всё вокруг. И чудовища дрожали в предвкушении обещанного триумфа.
Если в своей охотничьей фазе Ангелы Смерти напоминали гибрид насекомого, рептилии и рыбы, то их финальная форма заставляла вспомнить беспозвоночных. Ничего лишнего: щупальца-манипуляторы, дымчатые «крылышки» и голова для управления несложным организмом.
Чтобы хоть как-то скомпенсировать примитивность своих творений, Норон заложил в них способность общаться друг с другом и действовать совместно. Поэтому сразу после метаморфозы Ангелы подлетели друг к другу – и всей гурьбой двинулись к центру города.
Зависнув над храмом Василия Блаженного и тем местом, где когда-то возвышалась гостиница «Россия», Ангелы Смерти по-честному разделили между собой город. Получилось семь ломтей.
Впрочем, и одного Ангела было достаточно, чтобы уничтожить Москву.
«Они должны спасти меня! Они обязаны! Они же волшебники!»
