Рикс повернулся к Аттии и обмотал её руки цепями.
— Возможно, придётся быстро уносить ноги. Будь готова.
Оковы легли на её шею и талию. Ну, хоть эти ненастоящие, с радостью осознала Аттия.
Он воздел меч и обратился к толпе.
— Узрите, люди! Я освобожу её. И приведу обратно.
Когда он успел подменить настоящий клинок на бутафорский?
Лезвие вонзилось в грудь Аттии, но на этот раз видений не было. Она лежала неподвижно, не дыша, чувствуя, как складывается меч, как стекает из фальшивой раны фальшивая кровь.
Рикс в это время стоял лицом к молчащей толпе. Потом он повернулся к помощнице — она ощутила тепло его тела.
Он вытянул меч и шепнул:
— Всё.
Она открыла глаза. Голова кружилась, но не так, как в первый раз. Рикс помог ей подняться, «кровь» загадочным образом испарилась с её куртки. Чувствуя странную лёгкость, Аттия взяла Чародея за руку, поклонилась и даже улыбнулась, забыв на мгновение, что она не является для зрителей частью труппы.
Рикс тоже поклонился, но как-то очень быстро. Аттия, придя в себя от краткой эйфории, поняла, почему.
Никто не аплодировал.
Сотни глаз впились в Чародея. Словно толпа ждала чего-то большего.
Тут растерялся даже он. Снова поклонился, поднял длань в чёрной перчатке и сделал несколько шагов назад по скрипучим доскам сцены.
Толпа всколыхнулась, кто-то вскрикнул. Вперёд пробивался долговязый мужчина с лицом, закутанным в шарф по самые глаза. Он вырвался из толпы, и все увидели, что в одной руке он держит конец толстой цепи, а в другой — нож.
Рикс коротко ругнулся; Аттия заметила краем глаза, как семеро жонглёров метнулись за сцену в поисках оружия.
Мужчина поднялся на подмостки.
— Значит, Перчатка Сапфика возвращает людям жизнь…
Рикс уже взял себя в руки.
— Сэр, уверяю вас…
— Тогда докажи это ещё раз. Потому как нам это нужно позарез.
Он потянул за цепь, и на сцену упал раб в железном ошейнике, весь усыпанный чудовищными язвами. Чем бы он ни болел, выглядело это кошмарно.
— Ты можешь его вернуть? Я уже потерял…
— Он не мёртв, — возразил Рикс.
Владелец раба пожал плечами, а потом стремительным движением перерезал своему невольнику горло.
— Теперь мёртв.
Аттия зажала рот ладонями. У неё перехватило дыхание.
Из раны хлестала алая кровь, раб упал и забился в конвульсиях. По толпе пронёсся шепоток. Рикс не двигался. На мгновение Аттии показалось, что он помертвел от ужаса, но когда он заговорил, голос его не дрожал.
— Клади его на топчан.
— Не буду я его трогать, ещё чего. Сам займись. Верни его.
Люди пришли в неистовство. Теперь они вопили, плотно обступив сцену, взбираясь на неё.
— Я потеряла всех своих детей!— кричала одна.
— У меня умер сын, — стонал другой.
Аттия затравленно огляделась и попятилась, но скрыться было негде. Рикс схватил её руку затянутыми в перчатку пальцами.
— Держись крепче, — прошипел он, и добавил громко: — Отойдите, сэр, подобру-поздорову.
Он поднял руку и щёлкнул пальцами.
Пол разверзся. Аттия провалилась в потайной люк с внезапностью, выбившей из неё дух, и упала на тюфяк, набитый конским волосом.
— Шевелись! — заорал Рикс. Он уже вскочил на ноги, потянул за собой помощницу, согнувшись под низко нависавшими досками сцены.
Над их головами бушевала ярость, слышался топот бегущих ног, крики и вопли, свист клинков. Аттия, спотыкаясь о балки, ринулась за Риксом к занавеси в задней части сцены. Ныряя за штору, он на ходу сбросил парик, накладной нос, отшвырнул поддельный меч.
Часто дыша, он стянул с плеч плащ, вывернул его наизнанку и накинул обратно, завязал шнурок и на глазах у помощницы превратился в согбенного нищего.
— Вот ведь уроды, они все тут с ума посходили!
— А мне как быть? — в ужасе спросила Аттия.
— Сама о себе позаботься. Встретимся за воротами, если выберешься.
И, прихрамывая, унёсся по ледяному тоннелю.
Аттия настолько разозлилась, что сначала даже двигаться не могла. Но в открытом люке уже маячили головы поселян, и, зашипев от страха, она рванула прочь.
Спрятавшись в первую попавшуюся пещерку, она выглянула и обнаружила, что от фургонов остались только глубокие следы на снегу. Да, видимо, труппа не стала дожидаться финала представления. Аттия пошла было по следу, но там толклось слишком много народу — люди хлынули из-под купола, круша всё на своём пути.
Проклиная всё на свете, она бросилась в тоннель. Это же надо так влипнуть! Пройти такой долгий путь, почти добраться до Перчатки и потерять её среди беснующейся толпы!
И помимо прочего, перед её мысленным взором упорно маячила картина падающего с перерезанным горлом раба.
Тоннель змеился между ледяными куполами. В поселении царил хаос: разносилось эхо странных криков, отовсюду поднимались столбы чадящего дыма. Аттия свернула в тихую улочку и побежала, с тоской вспоминая свой нож.
Снега здесь навалило много, но он был хорошо утоптан множеством ног. В конце улочки стояло огромное тёмное здание. Аттия нырнула внутрь и захлопнула дверь.
Темно и чрезвычайно холодно.
Тяжело дыша, она скорчилась у двери в ожидании преследователей. Издалека доносились крики. Прильнув лицом к мёрзлому дереву, она выглянула в щель. На тёмной тропинке не было никого. С неба бесшумно падал снег.
Наконец она выпрямилась, отряхнула снег с колен и обернулась. Первым, что она увидела, было Око. Инкарцерон с любопытством глазел на неё с потолка. А на полу громоздились ящики.
Даже не успев их как следует разглядеть, Аттия поняла, что это. Штабеля наскоро сколоченных гробов, воняющих дезинфекцией. Вокруг них там и сям были разбросаны кучки щепок для растопки. Она задержала дыхание, закрыла ладонями нос и рот, пискнула от ужаса.
Чума!
Теперь ей стало понятно всё. Падающие люди, испуганное молчание, закутанные лица, отчаянное желание того, чтобы магия Рикса оказалась настоящей.
Пошатнувшись, всхлипывая от страха, она попятилась, схватила горсть снега и начала обтирать лицо, руки, рот, нос. Неужели она заразилась? Вдохнула отравленный воздух? О боже, она к кому-нибудь прикасалась?!
Почти не дыша, она развернулась, чтобы бежать. И увидела ковылявшего навстречу Рикса.
— Отсюда не выйти, — выдохнул он. — Может, спрятаться где-то здесь?
— Нет! — Она схватила его за руку. — Здесь чума! Нужно выбираться!
— Так вот в чём дело! — к её изумлению, он расхохотался. — А я-то было, подумал, что теряю хватку. Но если это всего лишь…
— Может статься, мы уже заразились! Пошли!
