Так вызывают на бой того, кто ниже по рангу.
– Ну, камень с души! – радостно воскликнул Лоцман. – Неохота опять быть виноватым!
– Ты и виноват! – хмыкнул Обходчик, наблюдая сквозь портал, как муляж медленно погружается в лужу. – Злату захватил один мой старый знакомый. Наш старый знакомый. На Землю он попал при тебе. Ты его и переправил…
– У каждого поступка есть последствия. И невозможно предугадать все варианты. Но я не хотел причинить вред твоей Злате.
Возможно, с точки зрения Лоцмана – исчерпывающее объяснение, но Обходчику пришлось стиснуть зубы, чтобы не высказать всё, что накопилось. Он пробормотал: «Охотно верю», – и постарался не думать о том, что Злата была у них в руках, когда Лоцман начал сыпать откровениями и делиться своими грандиозными планами.
Знал? Или опять совпадение?
Он знал. Наверняка. Но не предупредил и не вмешался. Потому что не должен был.
– С ней всё в порядке? – еле слышно спросил Лоцман.
Как ни странно, он продолжал торчать на пороге комнаты, хотя наступил весьма удобный момент для того, чтобы исчезнуть.
Обходчик обернулся и пристально посмотрел ему в глаза.
Бешеный ледяной взгляд против янтарно-ленивого.
Морщины-колеи, исчертившие лоб, – и гладкая кожа, не выражавшая никаких эмоций.
– Копию делали не более получаса назад, – объяснил Обходчик. – С живого тела. После того, как её… обработали.
– И ты теперь пойдёшь её спасать? – предположил Лоцман, как ни в чём не бывало.
Дед кивнул и добавил, стараясь не выдать надежды:
– Он Чтец. Тот, кто её захватил. Чтец. Никого не припоминаешь?
Лоцман пожал плечами.
В отличие от телепатов, Чтецы занимались не мыслями и не повседневной информацией, но сутью человеческой души. Способные заглянуть на самое дно чужого «Я», они обладали пугающей властью над каждым, кого хоть раз «читали».
Забыть о знакомстве с таким мастером было невозможно.
Не стоило и надеяться получить от Лоцмана хотя бы одну подсказку!
– Принеси мои ботинки, – попросил Дед. – Они в коридоре. Такие… чёрные...
Лоцман послушно выполнил просьбу. Вернулся обутым и в своём унылом чёрном балахоне, похожем на монашескую рясу.
– Многие Фабхрари, которых я знал, никуда бы не пошли, – заметил Лоцман. – Или пошли бы, но не сразу.
– Я знаю, – откликнулся Дед, завязывая шнурки.
– О тебе я слышал другое…
– Не сомневаюсь, – Дед вытащил из-под кровати баул, чтобы достать запасную куртку.
Прежняя, разорванная когтями чужака с «Таганской», валялась в углу вместе с другой испорченной одеждой.
– Ты когда на Кукуне проверял, я быстро появился?
– Точно не помню, – соврал Лоцман, с интересом разглядывая пятно у себя на рукаве. – Я бы не назвал столь благородное поведение разумным, но… Но есть в этом что-то такое, чему хочется завидовать, – Лоцман с трудом закончил начатую фразу и фальшиво улыбнулся.
– Ты, что ли, со мной собрался? – прищурился Дед.
– Ну, да.
– Помогать?
– Ни в коем разе! Интересно посмотреть, что будет. В мыслях не было сделать что-нибудь такое, после чего ты будешь у меня в долгу!
– Спасибо и на этом, – Дед махнул рукой и шагнул в портал.
Бессмысленно сопротивляться обстоятельствам. Словно падающие костяшки домино, события следовали одно за другим. И вот Страж Границ идёт спасать свою ученицу вместе с Разрушителем Границ. И не вспомнить, с чего всё началось. Наверное, с того дня, когда он привёз Варю в Москву…
Когда Дед привёз Варю, Злата впервые за много лет ощутила себя частью семьи.
– И что теперь? – спросила она перед сном.
«Придётся скрывать от неё то, чем ты занимаешься», – имелось в виду.
А если точнее: «Ты не сможешь маскироваться вечно – рано или поздно девчонка будет втянута в наши дела».
– Через три года она уедет, – сказал Дед и закрыл глаза.
Это значило: «Проблема не настолько серьёзная, чтобы её обсуждать».
Для него племянница была малозначительным изменением рутины. Ничего особенного. Просто девчонка, которая будет болтаться рядом.
А под утро Злата увидела ясный, подробный сон – до того достоверный, что несколько минут после пробуждения её не оставляла надежда, что так оно и было на самом деле: она нашла брата и вернулась домой. Вместе с Павликом. И всё было хорошо…
Сон не испугал – обрадовал. Павлик был связан с прежней семьёй – может быть, с Вари начнётся новая?
Но надежда мутировала в уродливый любовный треугольник. Капризная девчонка демонстрировала разочарование, а Деду было плевать на недовольство племянницы. Он не стремился стать главой семейства – ему вполне хватало роли опекуна.
Когда сон повторился, с другими деталями, но с прежним содержанием, Злата решила ничего не рассказывать Деду. Слишком уж похоже на попытку манипулировать.
Может быть, её подсознание протестовало против той казарменной строгости, которую Дед проявлял по отношению к растерянной девчонке-сироте? Может быть, для Златы такое поведение было слишком неправильным, чтобы принять его?
Сон повторялся снова и снова.
В этом сне Злата выходила на «Театральной», поднималась по ступенькам перехода, ведущего на «Площадь Революции» – и вдруг слышала голос брата. Остановившись, она оборачивалась – медленно-медленно, не веря себе – и видела, как он поднимается по ступенькам другого перехода – на станцию «Охотный Ряд». И его держит за руку какой-то мужчина.
С трудом сдержав крик, рвущийся из груди (вдруг это похититель?), Злата спускалась вниз, на шахматную доску пола, в то время как Павлик исчезал в переходе. Сквозь гул прибывающего поезда она продолжала слышать тоненький голосок, увлечённо рассказывающий про невкусную манную кашу и любимые домашние пирожки.
Злата спешила следом, перепрыгивая через ступеньки, вбегала в длинную трубу перехода на «Охотный Ряд» – и братик был там.
Тут-то и начинался новый вариант тех роковых событий: Павлик ждал её под двумя ярко сияющими лампами. Другие лампы источали мрак.
Чего бояться? Всего лишь переход с одной станции на другую, длинный, но не бесконечный! В темноте не было никаких чудовищ – Злата делала несколько быстрых шагов и оказывалась рядом с братом, падала на колени и обнимала его.
Павлик обхватывал её за шею тёплыми ручонками и шептал на ухо: «Сестрёнка! Златочка! Ты нашла меня!» Вместе они ехали домой. И всё потом было хорошо…
Проснувшись, Злата не плакала, потому что её наполняла уверенность: так оно и произошло на самом деле. Когда мечта ускользала, ей на смену приходило логичное объяснение: ночью сны возмещают то, чего не получить при свете дня. К началу завтрака Злата переставала думать об этом.
