— Что такое Параллель?
— Параллель — мир отражение, или параллельный мир, — объяснил Марк. — У твоей планеты, Дари, к примеру, всего три известных нам Параллели. То есть, три параллельных мира, в которые мы можем попасть.
— Но? — нахмурилась она, пытаясь понять, в чем тут подвох.
— Но мы не можем путешествовать там так же, как путешествуем здесь, — В отличие от Егора Кузьмича, Марк оставался бесстрастным. — Мы можем только выйти на их геостационарные орбиты, и все, собственно. Одно из двух. Или там существует барьер, не выпускающий нас даже в их Солнечные системы, не говоря уже о космосе, или все Варианты — так мы называем параллельные миры, — находятся прямо здесь в этом пространстве. В этом случае, следует предположить, что обитаемые миры, именно в силу их обитаемости, создают особые пространственно-временные лакуны для возникающих Вариантов. И попасть в такие лакуны можно только по особой «тропинке». Мы называем их червоточины. Ну, как червячок точит яблоко.
— Не понимаю! — покачала головой, совершенно сбитая с толку Дарья. — Как это? Выходит, у нас тут космос есть, а у них — нет?
— Тоже вариант, — пыхнул трубкой Кормчий, — но мы думаем, все дело в факторе времени. Мы не совпадаем по временной оси. Поэтому можем лишь навестить их лакуну, но в их вселенную попасть не можем. Локально мы как бы встраиваемся в систему четырехмерных координат, но для путешествия через космос этого мало. Синхронизация или принципиально невозможна, или требует иных технических решений.
— Заковыристо! — Дарья представила себе математику, описывающую такие пространственно-временные извращения, и ее чуть не стошнило.
«Вот ведь блядь!» — она поспешно влила в себя остатки граппы и потянулась к папиросной коробке. Однако Марк оказался проворнее. Она еще только начала распрямлять руку, а открытая коробка возникла перед ней, да еще и в сопровождении трепещущего огонька зажженной спички.
— Спасибо! — она взяла папиросу, прикурила.
— Но… — вспомнила она кое-что из беседы с «камнем». — Но вы ведь посещаете гораздо больше мест, чем сказали. Сколько обитаемых миров вы назвали? Два десятка?
— А ходим в пятьдесят три, — кивнул Егор Кузьмич. — И в сорок девять Параллелей.
— И в чем здесь подвох? — она благодарно кивнула Марку, подвинувшему к ней новую чашку кофе — крошечную фарфоровую, словно бы кукольную чашечку с необычно, остро и пряно пахнущим кофе. — Спасибо. Это?..
— Попробуй! — предложил Марк, отпуская жестом прислуживавшего им Феликса. — Это не ваш напиток. Похож на кофе, но не кофе. Однако с граппой совместим вполне, — улыбнулся он своей невероятно привлекательной улыбкой, от которой у Дарьи начинало сжимать виски. Впрочем, сжимать могло и от водки. Выпила-то она уже никак не меньше трех стаканчиков.
«Две чарки с четвертью — самое меньшее!»
Она взяла у Марка кукольную чашечку, поднесла к лицу. Запах не изменился, только стал сильнее, да еще возникло ощущение жаркого дуновения. Вспомнилась Эдомская пустыня, куда дела забросили Дарью поздней весной 1922 года. Стояло раннее утро, небо голубое и прозрачное поднималось над медленно дрейфующим крейсером хрустальным куполом, а на горизонте открывалось устье котловины Содомского моря. Накануне отбушевал хамсин, и, хотя воздух успел очиститься, запах африканских пустынь все еще щекотал ноздри.
— Наденьте респиратор! — крикнул ей вахтенный офицер.
— Зачем? — удивилась Дарья. — Воздух чистый и пахнет так, что хоть водку занюхивай!
На вкус этот «кофе» оказался ничуть не хуже. Да, незнакомый и вполне экзотический, но отнюдь не отвратительный. Пить можно, а ощущения…
«О, Господи! Что за хрень! Эдак я панталоны промочу!»
— Похоже, тут половина объема приходится на афродизиаки, — сказала вслух с кривой улыбкой.
— Заметили? — хохотнул Егор Кузьмич. — Но вкусная зараза, и водку купирует отменно!
— Да уж, купирует! Так что там с несовпадением чисел? Лоцманов нанимаете?
— Сами догадались, или кто-нибудь шепнул?
— Какая вам разница? — пожала плечами Дарья и повернулась к Марку, ему она доверяла больше. — Как думаешь, еще одну можно, или я стану на мужиков бросаться, как бешеная?
— Доза, в этом случае, фактор малосущественный. Пей! Голову прочистит, а прочее, — он сделал ударение на этом слове, — быстро проходит.
— Ну, ладно тогда, — и она приняла у мгновенно возникшего поблизости Феликса еще одну чашечку с этим странным «кофе».
— Итак? — теперь она смотрела на Кормчего.
— Есть и лоцманы, — пыхнул он трубкой. — Их мало, и они защищены Великим Соглашением. Свободны и независимы, одним словом. Работают с доли в барыше. Вот они могут провести в очень странные места, а как это делают, Бог весть. Тайна.
— Но можно ведь… — предположила Дарья, вспомнив романы о пиратах Карибского моря.
— Нельзя! — покачал головой Егор Кузьмич. — Неприкосновенность Ходоков обеспечивается Договором. Нарушивший же Договор долго не проживет, и благами запретного знания воспользоваться не успеет.
«Вот черт!» — Сейчас она вспомнила: «камень» ей об этом говорил. Вернее, он обозначил границы возможного. И в этом контексте была озвучена идея о равновесии.
В этой вселенной, вспомнила Дарья, существуют не только вольные торговцы. Эфирными кораблями располагают и некоторые цивилизации, которые кровно заинтересованы в сохранении статус-кво, поскольку нарушение сложившегося миропорядка грозит войной. А войны — вернее, такой войны, — не хочет никто. Последнюю забыть, еще не успели.
— А что же «та сторона»? — спросила, наконец, о том, о чем и предполагала говорить.
— Целая вселенная! — сразу же ответил Кормчий. — Представляете себе, Дарья Дмитриевна? Такая же, как наша. И обитаемых миров много больше. То есть, и у нас их, наверное, великое множество, но иди их найди для начала. А там все уже разведано! Империи, блин! И какие империи, княгиня! Сказка, песня! И пространственно-временной континуум, ну прямо, как у нас. Непрерывность и многообразие! Вы ведь с моделью Лоренца знакомы, или как?
— Или как, — призналась Дарья, — даже не слышала.
— И о пространстве Минковского не слышали?
— Очень смутно, — развела руками Дарья.
— В принципе, простительно, — вздохнул Егор Кузьмич. — Объяснишь ей как-нибудь на досуге? — посмотрел он на Марка.
— Объясню, — кивнул тот. — Но мы ведь не о математической физике говорим! Целая вселенная, Дари! Богатая, фантастически разнообразная, интересная до безумия, но для нас по многим обстоятельствам закрытая и запретная. Мы туда сами пройти не можем, да и опасно там для нас, вот в чем дело.
