Александр Казанцев - Озарение Нострадамуса

— Всегда и по-прежнему, — ответил он тем же спокойным голосом, каким отдавал команды в решительные минуты боя.

Она молча закусила губы, а он продолжал:

— Я преклонился бы перед императрицей, для которой судьба династии и империи оказалась выше собственных чувств.

— Тогда преклоняйтесь передо мной, ваше величество, — гордо сказала Жозефина, поднимаясь с постели и подходя к зеркалу, увидев в нем изможденное страданием смуглое лицо. — Можете сказать об этом мерзавцу Талейрану, — обернулась она, растягивая слова.

— Я непременно его повешу, — пообещал Наполеон. — Надеюсь, не за эти тайные сношения с австрийским двором по поводу свиноматки императорского свинарника.

— Я не сомневался в твоем решении и еще раз говорю, что не перестану тебя любить.

— Да, ты плачешь только о своих потерянных маршалах. Кого ты оплакивал вчера вечером, сидя рядом со мной? Наполеон ничего не ответил, услышав с улицы шум подъехавшей коляски.

— Это за мной. Надо ехать во дворец. Там уже подготовлен документ, который ты подпишешь.

— Подготовлен? Уже? — ужаснулась Жозефина и, овладев собой, добавила: — Императрица Франции поставит свою подпись и снимет надетую вами корону.

15 декабря 1809 года в Тюильрийском дворце в присутствии всей семьи Бонапарта был подписан протокол о разводе Наполеона и Жозефины, которые в последние дни ни на час не расставались друг с другом.

Требовалось формальное согласие папы Пия VII, который, находясь до сих пор в наполеоновском плену, заартачился, но его кардинальское окружение оформило документ и без него. Наполеон был свободен, а Жозефина удалилась в подаренный ей дворец в Мальмезоне.

Наполеон уже в марте должен был венчаться в Вене с Марией-Луизой, но не поехал в австрийскую столицу сам, куда не раз въезжал с триумфом победителя, а послал вместо себя двух доверенных лиц, которым вдвоем предстояло сыграть роль жениха — маршала Бертье и герцога Карла. Герцог Карл, не раз битый Наполеоном на полях сражений, должен был явиться в собор, и там маршал Бертье вручил ему невесту императора, с которой вместе он должен был подойти к алтарю, где она провозглашалась женой императора Наполеона Бонапарта и, следовательно, императрицей Франции.

Новоявленную императрицу, в глаза не видевшую Наполеона, повезли через всю Германию к провозглашенному супругу, который изволил встретить ее недалеко от Парижа по дороге в Кампьен, перед этим написав полное любви и преданности письмо своей Жозефине.

Одинокий человек в белом генеральском мундире подъехал в коляске к обрывистому берегу.

Гренадер на козлах отъехал подальше, чтобы не мешать сошедшему на скалистую тропинку генералу, который встал на самом обрыве, скрестив руки на груди, и смотрел на море.

Вдали виднелся корабль. Узник знал, что это английский военный фрегат стережет его, сосланного врагами на затерянный в океане остров.

За кораблем простирался нескончаемый морской простор, сливаясь с небом. Под ногами артиллерийской канонадой грохотал прибой, и облака пены, как дым московского пожарища, окутывали скалы, а перед мысленным взором генерала в огне сражений и пушечной пальбе сменяли друг друга события последних лет, когда он был на вершине могущества и европейские короли ползали перед ним на коленях. Недовольный русским императором, плохо ему помогающим в континентальной блокаде, которой он хотел задушить непримиримого своего врага Англию, он порвал франко-русский союз и перешел через реку Березину, развернув на чужой земле полу миллионную Великую армию, чтобы в первом же сражении поставить и русского царя на колени. Но эти варвары уклонились от боя и отошли в глубь своей территории, вынуждая всю Великую армию преследовать их, удлиняя тем пути своего снабжения, что не могло не беспокоить Бонапарта, учитывающего на войне все мелочи.

Раздраженный этим, император удалился в свою палатку, куда заглянул адъютант, осведомившись, угодно ли его величеству выслушать придворного астролога, явившегося с утренним докладом.

Наполеон кивнул, и ученый, низко кланяясь, появился перед ним.

— Ну, что говорят там звезды? — резко спросил император.

— Звезды сулят вам победы, ваше величество, во всех сражениях этой великой войны.

— Сражениях? — сердито повторил Наполеон. — А если враги удирают при одном появлении моих авангардов?

— Но вы победите их, едва настигнете.

Наполеон нахмурился, а астролог продолжал стоять, переминаясь с ноги на ногу.

— Вам непременно надо настичь их и разбить наголову, иначе…

— Что иначе? — удивился Наполеон.

— Иначе может сбыться предсказание давнего астролога, точно указавшего за двести пятьдесят пять лет свержение Бурбонов с престола и многие другие события.

— С этим размазней Людовиком XVI можно было бы поторопиться вашему предрекателю. Кто он такой?

— Это доктор Нострадамус, который тщетно пытался предотвратить предсказанную им гибель короля Генриха II в турнирном поединке, как подсказали ему звезды, а они не торопятся, ваше величество.

— Ну и что же предсказывают эти неторопливые звезды нам с вами? Или колдун-звездочет, читавший наши судьбы по ним?

Астролог протянул Наполеону бумагу:

— Я выписал этот его катрен. К сожалению, он на старофранцузском языке, но вы поймете.

Наполеон прочел:

— Какое это имеет ко мне отношение? Здесь нет ни имен, ни дат. И, кроме того, это уже произошло с Карлом XII, шведским королем, разбитым под Полтавой русским царем Петром.

— Я хотел бы думать так, — забормотал астролог и, пятясь, выбрался из палатки.

Адъютант доложил, что захвачен в плен русский гусарский поручик.

— Привести вместе с переводчиком.

— Он говорит по-французски, как мы с вами, ваше величество.

— Ведите, — приказал император.

Пред ним предстал бравый гусар с лихо закрученными усами и бакенбардами на румяном скуластом лице.

— Его императорского величества гусарского полка поручик Дроздов с сожалением приветствует гениальнейшего полководца на русской земле, — отрапортовал гусар, ощущая неловкость только из-за отобранной у него сабли.

Бонапарт сумрачно взглянул на пленного, удивляясь его формой обращения к нему, перед которым пленные обычно трепетали.