Левая рука, правое колено. Правая рука, левое колено. Такая правильная последовательность. Хватаюсь за эту мысль, как утопающий за спасательный круг. Проходит целая вечность, и я понимаю – оцепенение отпускает и разум возвращается.
Что произошло? Почему я бросил снаряжение и ползу прочь? Я не трус и не паникер. Слабонервные не работают в космосе. Я же сохранил самообладание там, на Европе, когда рванул реактор и после разгерметизации станции, пришлось делить один дыхательный патрон на восьмерых, пока не прибыли спасатели. Именно четкое соблюдение инструкции по выживанию позволило тогда сохранить команду. Почему же я как баран ползу, не зная куда? Я остановился. Сел и попытался трезво обдумать произошедшее.
Автоматическая строительная верфь наткнулась на полость в верхней толще марсианской коры. По протоколу безопасности она приостановила роботы и послала вызов контролеру. Наша группа прибыла в недостроенный купол исследовать найденную пещеру.
От раскладывания событий по полочкам пришло долгожданное успокоение, и даже индикаторы уровень адреналина и сердцебиения, на экране шлема вернулись в зеленый сектор. Что ж. Продолжу.
Мы спустились в этот злосчастный купол. Ничего необычного. Стандартный подповерхностный двухъярусник, почти полностью достроенный купол класса В. Генераторы работают, жизнеобеспечение запущено. Автоматические продовольственные фермы выращивают зелень. Даже по центральной улочке запущен водоем и высажены кустарники с деревьями. Людей, понятно, пока нет. Зачем бы нас тогда вызывали? В куполе шастают только строительные боты, выполняя свои программы. В четвёртый сектор зашли в скафандрах. Там, у дальней стены застыла громада строительной верфи. Кирилл и Лариса остались в недостроенном секторе. Я и ещё четверо наших, через шлюз верфи, вошли в пещеру. Поначалу всё было штатно, пока мы не добрались до радужной комнаты. Тут это и произошло…
Что случилось, вспомнить не получалось. Или не было слов описать произошедшее. Что же меня напугало? Мысль вертелась где-то рядом и ускальзывала каждый раз, когда казалось, что я вот-вот пойму что-то важное. Ещё в голове назойливой мухой засела липкое отвращение к самому себе. Почему я сбежал? Похожее чувство было после выпускного теста на самообладание. Там, в виртуальном симуляторе, нас помещали в неординарную, шокирующую ситуацию, на которую у студентов не могло быть готовой реакции. Поначалу каждый реагировал по-своему, в зависимости от характера. Кто-то впадал в неуправляемую ярость, кто-то бежал. Мой друг Денис, проявил небывалую гиперактивность, рождая массу идей и тут же пытаясь их проработать. Я, к моему сожалению, тогда впал в ступор. И вот сейчас похожая реакция. Я опять напуган и не знаю что делать. Как стыдно.
Сжав зуды до скрипа, я резким движением вытащил из подсумка карабин с пиропатроном. Легкий хлопок и он зарылся в грунт, оставив на поверхности кольцо крепления. Зацепив за него конец шнура страховочной лебедки скафандра, так же на четвереньках ползу назад в радужную комнату.
Левая рука, правое колено. Правая рука, левое колено. Что там было? Временное помутнение рассудка или такая обстановка, которую не может постичь человеческое сознание? Разберемся позже. Главное вытащить ребят!
Левая рука, правое колено. Правая рука, левое колено. Так приятно иметь простой, понятный план. Он как фундамент держит сознание, не давая ему скатиться ни в бездну безумия, ни в объятья липкого страха и паники.
Вот и зыбкое, блеклое марево впереди. Серые язычки тянутся к шлему. Я отпрянул, ощутив касания первобытного страха и укол безумия. Но в следующее мгновение заставил себя погрузить голову в скользкие объятья нечто иного, чуждого человеку.
Левая рука, правое колено, правая рука, левое колено – вот единственная путеводная нить разума, ведущая сознание во мраке смертельной тоски.
Простой план – вытащить ребят одного за другим с помощью лебедки уже не кажется таким гениальным. Ожил радио-эфир и я, в безумном страхе, ору в такт своим товарищам.
Левая рука, правое колено. Правая рука, левое колено. Хочется бежать назад. Я знаю – там позади спокойно и тихо. Это уже не то, первое безумие, но основа зайти сюда я не смогу. Нужно зацепить ребят с первого раза.
Левая рука, правое колено. Правая рука, левое колено. Мой шлем уперся в белый скафандр, распростертый на полу. На спине светящаяся цифра тридцать семь. Кто это? Не помню. Рука сама тянется к карабину лебедки и цепляет его за страховочное кольцо. Переползаю через бесчувственное тело и продвигаюсь дальше.
Слышу свой собственный хрип и рычание. В пугающих звуках угадываются слова, как молитва, как заклинание – левая рука, правое колено, правая рука, левое колено. Вот еще один скафандр. Тело лежит на спине, в руках автомат, палец несчастного продолжает нажимать спусковой крючок, только выстрелов не слышно. Цепляю его спас-карабин на кольцо. Заглядываю в стекло шлема. Его внутренняя сторона заплевана, но и сквозь грязное стекло видно расширенные от ужаса голубые глаза Игоря Рудника. Он как рыба, выброшенная на берег, с последних сил открывает рот и в такт этому, в динамиках шлема, раздается душераздирающий крик.
Левая рука, правое колено. Правая рука, левое колено. В какой-то момент я провалился в спасительную черноту забытья. Когда с болью и страхом сознание вернулось, на моем спасательном кольце болтались четыре карабина. Из последних сил я запустил лебедку. Шнур дернуло и меня поволокло. Я перестал бормотать спасительное заклинание, но в голове продолжала вертеться фраза – левая рука, правое колено, правая рука, левое колено. Лебедка тащила нас, а я безумно хохотал, временами переходя на рыдания и всхлипывания.
Неожиданно всё закончилось. Осталась только звенящая пустота в голове, да боль в охрипшем горле. Я посмотрел в сторону радужной комнаты. Там из мутного марева выплывали скафандры моих товарищей, скованные воедино крепким спасательным шнуром. В динамиках шлема один за другим проступали голоса друзей. Тихо плакал Толик, продолжая шептать молитву. Игорь хрипло матерился. Денис все так же безумно орал. Только Диму Звягенцева не было слышно – шнур тянул его обезглавленный скафандр.
Мы сидели на полу такого же коридора-пещеры как и с той стороны – за радужной комнатой. Все замолчали, переводя дух и осматриваясь. Лучи фонарей скользили по стенам, потолку и растворялись во мраке уходящего вглубь коридора. От радужной комнаты исходило мерное, блеклое свечение. И еще ужас пережитого. Не сговариваясь, старались не смотреть в ту сторону.
— Что это было? — заговорил первым Денис.
